Вульф впился в нее гневным взглядом.

— Поговорим об этом позже. Сначала нужно понять, насколько серьезно пострадала Ума.

Рейна схватила Уму за руку и осмотрела ожог.

— Ожог не серьезный, Вульф Безжалостный. Принеси сундучок с лекарственными травами.

— Лорн, иди в дом моего брата и принеси сундучок со снадобьями, — приказал молодому рабу Вульф.

Когда тот ушел, он повернулся к Рейне и спросил:

— Ты сможешь вылечить ожог?

— Конечно, не беспокойся. Надеюсь, твоя мать регулярно пополняет сундучок со снадобьями.

Вульф вздохнул.

— Травником в нашей семье всегда была моя тетушка. Она погибла во время набега, как и моя жена. Моя мать не очень разбирается в травах, так что ничего не могу сказать о содержимом сундучка.

Лорн принес сундучок со снадобьями и поставил его на скамью рядом с Умой. Рейна открыла его и нахмурилась: набор лечебных средств в нем оказался не настолько полным, как она ожидала. Поискав среди аккуратно подписанных пузырьков и склянок, она, наконец, нашла нужный, вынула пробку и понюхала содержимое.

— Что-то не так? — спросил Вульф.

— Эта мазь подойдет, хоть она и несвежая.

Осторожно взяв Уму за руку, Рейна начала наносить толстым слоем мазь на поврежденное место.

Очевидно, Ума не оценила усилий Рейны.

— Она пытается убить меня! Не дайте ей этого сделать, хозяин!

— Ты уверена, что правильно делаешь, Рейна? — уточнил Вульф.

Рейна наградила его оскорбленным взглядом.

— Я знахарка. Разумеется, я знаю, что делаю. Завтра я пойду в лес и на холмы и поищу там свежих трав и корешков.

— У тебя на это нет права, если только я его тебе не дарую, — прорычал Вульф.

Рейна закончила перевязывать Уме руку чистой тряпицей, которую нашла в сундучке, и резко захлопнула крышку. Затем она обернулась к Вульфу, и ее глаза сверкнули.

— Если ты хочешь, чтобы от меня была польза, то позволь мне делать то, что у меня получается лучше всего.

Пламя в глазах Вульфа могло растопить лед, когда он оттащил ее в сторону и тихо прорычал:

— Я склонен считать, что-то, что тебе удается лучше всего, должно происходить в моей постели.

Рейна уставилась на него снизу вверх своими огромными зелеными, слегка раскосыми глазами. Вульф отметил, что губы у нее прелестные, полные и сочные. Любой мужчина мог бы потерять голову, целуя такие губы.

Он наклонил голову. Но прежде чем он успел совершить то, чего так жаждал, Рейна отшатнулась.

— Нет! — крикнула она. — Никогда более ты, охваченный похотью, не коснешься меня!

Пораженный тем, что чуть было не сделал, он сердито посмотрел на Рейну.

— Не пытайся соблазнить меня, девка! — гаркнул он и, рывком развернувшись, гордо удалился.


2


Вся дрожа, Рейна опустилась на скамью, сердце ее пропускало удары. Неужели Вульф действительно собирался поцеловать ее или она это придумала? Вульфа можно было описать по-разному: великолепный, грубый, примитивный, безжалостный, сердитый — и вместе с тем восхитительный, что не могло не пугать ее. Но, прежде всего, он был норвежцем, человеком, которого она теперь должна называть «хозяин», мужчиной, которого она ненавидела за то, что он сделал с ней и ее семьей.

— Не следовало тебе злить его, — предупредил ее Лорн.

Рейна обернулась, чтобы посмотреть на раба, и в ее венах кровь закипела от гнева.

— Зачем ты солгал, когда знал, что все произошло вовсе не по моей вине?

Лорн шаркнул ногой, будто, смутившись, не знал, что ответить. Наконец он сказал:

— Я испугался, что, если скажу правду, хозяин накажет Уму.

— А если бы он наказал меня, то ничего страшного?

— Ты не понимаешь. Мы с Умой англичане. Мы родом из одной деревни. Три лета назад нас захватили во время набега. Отец Вульфа пленил нас, привез в этот богом забытый край и отдал Вульфу Безжалостному в качестве свадебного подарка. Я стараюсь защитить Уму от ее собственной глупости, поскольку она мне далеко не безразлична.

— Я не нуждаюсь в твоей заботе! — рявкнула Ума. — У меня рука болит, — захныкала она.

Рейне стало ясно, что Ума любит поплакаться. Но если уж ей суждено жить и работать с этими людьми, то нужно превратить их в своих друзей и даже союзников.

— Поскольку все мы находимся в одинаковом положении, — начала Рейна, — нам не следует драться друг с другом. Почему бы нам не стать друзьями?

— Я уже три года выполняю приказы хозяина, а он ни единого разу не взглянул на меня так, как смотрит на тебя, — пожаловалась Ума. — Почему это я должна с тобой дружить, если ты мне не нравишься?

Рейна, пораженная услышанным, спросила:

— Ума, неужели ты ревнуешь? У тебя нет на это никаких причин. Вульф ненавидит меня, а я его презираю. Мои соплеменники убили его жену, а он… он… — она не договорила, поскольку не смогла выдавить из себя больше ни слова.

— Думаю, нам действительно следует стать союзниками, — согласился с ней Лорн. — Мы чужие в этой стране северян. Они безжалостные воины, хотя временами и поражают меня своими навыками в земледелии и успехами в торговле.

— Если хочешь, можешь доверять Рейне, Лорн. Тебя ведь никто не ошпарил. А вот я из-за нее испытываю сильную боль.

И хотя Ума ей нравилась ничуть не больше, чем она Уме, Рейна все же не могла спокойно смотреть на ее страдания. Она снова стала пересматривать содержимое сундучка со снадобьями и нашла небольшой мешочек с сухими цветками.

— Я заварю тебе календулу, Ума. Отвар облегчит твою боль.

Но Ума в ужасе отшатнулась от нее.

— Откуда мне знать, что ты не отравишь меня?

Рейна выпрямилась во весь свой почти шестифутовый рост.

— Я знахарка. Я дала клятву лечить людей, а это не пустяк. Ты хочешь, чтобы я помогла тебе, или нет?

— Уходи! — Ума всхлипнула. — Вульф предпочел тебя мне. Мы никогда не подружимся, и я отказываюсь принимать что-либо от тебя. Включая утешение.

Пожав плечами, Рейна отошла в сторону. Она все еще была голодна, а в котелке оставалось жаркое. Она снова щедро положила себе еды в миску, отрезала еще один кусок хлеба, села и принялась подкрепляться. Через некоторое время к ней присоединился и Лорн.

— Ты должна простить Уму, — заговорил Лорн, накладывая еду в две миски — себе и Уме. — Ей выпала нелегкая доля. Ее в юном возрасте выкрали, увезли с родной земли и превратили в рабыню. Дай ей время прийти в себя.

— Ее судьба ничем не отличается от моей, — обиделась Рейна. — Я пострадала ничуть не меньше. Думаю, Ума просто неравнодушна к Вульфу.

Лорн долго размышлял над предположением Рейны, прежде чем сказать:

— Ума хочет улучшить свою жизнь. У хозяина нет ни жены, ни наложницы. Ума надеется, что он положит глаз на нее.

— Желаю ей удачи, — искренне сказала Рейна. — Меня Вульф Безжалостный совершенно не интересует. Если у меня будет такая возможность, я сбегу.

Лорн недоверчиво фыркнул.

— Наивно считать, что ты сумеешь отыскать путь домой. Мы рабы, датчанка Рейна, и рабами останемся.

Сказав это, он взял миски с едой и пошел к Уме, отдал ей одну, сел рядом с ней, и они начали трапезничать.

Рейна отвернулась. Неужели Лорн прав? Неужели она обречена всегда вести жизнь рабыни? Конечно, это произойдет не так быстро, но Рейна искренне верила, что ее братья и суженый, если они еще живы, рано или поздно нападут на ее след и спасут ее. Она никогда не сможет служить мужчине, обесчестившему ее.

Вульф горделиво шагал, направляясь к дому брата. Ему не верилось, что он почти поцеловал Рейну. Как такое могло случиться, если одно только присутствие датчанки в его доме вызывало болезненные воспоминания? Он по-прежнему винил себя за то, что покинул усадьбу в то лето, когда на нее напали захватчики. Он должен был остаться дома, защищать жену и еще не рожденного ребенка, ведь ей уже скоро было рожать, а не отправляться неизвестно куда, чтобы награбить побольше. Вульф придал лицу невозмутимое выражение, прежде чем открыл дверь и вошел в дом Хагара. Он не мог допустить, чтобы брат и его семья заподозрили, что Рейна ухитрилась перевернуть его жизнь с ног на голову в течение одного короткого дня.

— Заходи, присоединяйся к нам, Вульф! — радушно воскликнул Хагар. — Мы уже давно ждем, чтобы ты разделил с нами вечернюю трапезу.

Вульф быстро обвел взглядом членов семьи, собравшихся за длинным столом. На одном его конце восседал Хагар, на другом — его мать. Ольга сидела по правую руку от Хагара, а рядом с ней — Олаф, младший брат. Рядом с Олафом разместился Эрик, самый младший из братьев. Напротив них расположились младшие сестры Инга и Хельга, две светловолосые красавицы, уже почти взрослые. Вульф занял свое место — рядом с Хельгой.

И тут же рабы начали расставлять тарелки с едой. В честь возвращения Хагара зарезали свинью, и весь дом пропитался потрясающим ароматом. В дополнение к жареной свинине на столе появились рыба, тушеная брюква, свежие овощи, творог, недавно испеченный хлеб и масло. Взрослым подали эль, а младшим членам семьи — пахту. Из-за стола Хагара Рыжего никто не вставал голодным.

Погрузившись в раздумья, Вульф жадно поглощал пищу, не принимая участия в беседе, пока Хагар не задал ему прямой вопрос:

— Вульф, твоя новая рабыня уже пообтесалась? В твоем доме все хорошо?

Вульф наградил Хагара свирепым взглядом, прекрасно понимая, что тот подстрекает его. Своеобразная манера брата шутить раздражала его.

— Если тебе так интересно, то Рейна полностью нарушила весь уклад моего дома. Она уже успела поругаться с Умой, а та еще и пострадала.

— Что стряслось-то? — спросила Тора.

— Точно не знаю. Если верить Уме, Рейна опрокинула на нее миску с жарким.