Конни Мейсон - Любовь викинга

Вульф нахмурился и наградил ее уничижительным взглядом:

— Думаю, теперь, когда ты можешь приказывать мне, ты счастлива.

Рейна отреагировала на это довольной улыбкой.

— Я чрезвычайно счастлива. Скажи спасибо, что ты вообще еще жив. Быть рабом не так уж и плохо, если вспомнить о втором варианте. Теперь ты понимаешь, каково было мне. Страдает ли твоя гордость от того, что ты прислуживаешь мне? Стыдно ли тебе? Чувствуешь ли ты себя человеком второго сорта?

Вульф чувствовал не только все это, но и кое-что еще. Беспомощность. Бешенство. И по-прежнему — голод, он хотел эту хитрую датчанку, которая стояла рядом с ним, самодовольная и чересчур красивая, чтобы он мог сохранять спокойствие. Как же ему удастся протянуть всю зиму в ее обществе и ни разу не пойти на поводу у своего желания швырнуть ее на землю и вонзиться в нее?

Хутор на побережье Норвегии, 860 г. н. э.

Вульфрик Безжалостный, сын покойного ярла Хоргаланда, Ролло Рыжебородого, медленно вышел из воды на берег фьорда возле хутора, принадлежащего его семье. Его великолепное мокрое тело сверкало на солнце. Высокий, загорелый, необычайно мужественный, Вульф направился к берегу, а вода ручейками сбегала по его могучему телу.

Вульф заслужил прозвище и репутацию благодаря доблести в битвах, где он с удивительной ловкостью и умением управлялся с мечом по имени Кровожадный и боевым топором. Во время набега датчан на их усадьбу, два лета тому назад, Вульф потерял жену и еще не рожденного ребенка, и их гибель превратила его в безжалостного берсеркера. Скальды долгими зимними вечерами вновь и вновь рассказывали саги о Вульфе Безжалостном, каждый раз все больше приукрашивая его подвиги.

Вульф уже протянул руку к одежде, как вдруг чей-то крик заставил его резко обернуться и посмотреть на фьорд. Заслонив рукой глаза от яркого осеннего солнца, он впился взглядом в драккар, скользящий по воде к берегу. Первой реакцией Вульфа было схватиться за Кровожадный, но затем он узнал квадратный парус в белую и красную полоску драккара брата и расслабился.

Хагар наконец-то вернулся. Его приезда ожидали, а он все никак не появлялся.

Драккар глубоко сидел в воде, груженный, как подозревал Вульф, серебром, стеклянной посудой, пряностями и шелком из Византии, куда Хагар отправился торговать. Вульф тоже был в заморских странах, но путь его лежал в другие места и цели у него были иными. Все лето Вульф провел, совершая набеги на земли датчан, стремясь отомстить за смерть жены Астрид. Пресытившись убийствами и грабежами, Вульф вернулся домой раньше, чем предполагалось.

Вульф натянул на свои мускулистые ноги короткие штаны из домотканого полотна, скользнул в полотняную рубаху с короткими рукавами и прицепил Кровожадного к поясу, охватывающему его тонкую талию. Сегодня он не надел кольчугу, поскольку поздней осенью враги вряд ли могли напасть на его хутор. Затем он сунул ноги в лохматые меховые сапоги и, повернувшись лицом к берегу, стал ждать, когда пристанет драккар Хагара.

Хагар первым спрыгнул с палубы, как только днище корабля заскрежетало по песчаному дну фьорда. Хагар, такой же высокий и широкоплечий, как Вульф, был на два года старше брата, ему уже исполнилось тридцать. И волосы, и окладистая борода у него были рыжими.

— Хо, брат! — крикнул Хагар, идя по колено в воде к Вульфу.

Братья обнялись.

— Твой корабль сидит низко, Хагар, — заметил Вульф. — Должно быть, поездка в Византию была удачной.

Хагар откинул голову и рассмеялся.

— Даже более удачной, чем я рассчитывал. А как дела у тебя, брат? Когда ты вернулся?

— Несколько дней назад. Что тебя задержало? Мы с нетерпением ожидали твоего приезда.

— Кровь Одина![1] — воскликнул Хагар. — Я бы вернулся раньше, если бы Тор[2] не заварил такую бурю, что мы сбились с курса.

— Идем же, я пройдусь с тобой до хутора.

— Погоди минутку, — остановил его Хагар. — Я привез тебе особый подарок из самого Константинополя.

Лицо Вульфа с грубоватыми чертами омрачилось.

— Ты привез мне подарок? Что ты задумал, Хагар?

— Ты стал замкнутым и слишком часто погружаешься в воспоминания о прошлом. Я подумал, что тебя нужно как-то подбодрить.

Вульф еще больше помрачнел.

— Не нуждаюсь в подбадривании.

Хагар закатил глаза, показывая, что брат ошибается.

— Дареному коню в зубы не смотрят, брат. Получай удовольствие с моего благословения.

— Почему твоя щедрость вызывает у меня нехорошие предчувствия, Хагар?

— На торги на невольничьем рынке в Константинополе выставили женщину с волосами, как лунный свет. Предыдущему хозяину так и не удалось укротить ее, и ему не терпелось ее продать.

— А я-то тут при чем?

— Я хотел сделать твою жизнь немного интереснее. Все, что ты знал с момента гибели Астрид — это печаль и месть. Горе слишком уж угнетает тебя.

Вульф пригладил свои мокрые золотые волосы.

— Довольно, Хагар, у меня есть дела поважнее, чем слушать твои глупости.

Схватив Вульфа за плечи, Хагар развернул его лицом к фьорду, где моряки сносили с причалившего драккара тюки с товаром. Как только Вульф увидел ее, он резко обернулся и свирепо уставился на брата.

— Молот Тора, Хагар, что ты натворил?

Хагар рассмеялся.

— Ее зовут Рейна. Она датчанка. Я дарю ее тебе. Поблагодаришь меня позже. Надеюсь, тебе больше повезет, чем ее предыдущему владельцу, и ты все же укротишь ее.

С этими словами он направился к хутору, оставив на берегу Вульфа, охваченного страстным желанием убить своего доброго брата.

Рейна шла по колено в воде к берегу, злясь на норвежцев и на весь мир. Она ненавидела всех мужчин, но особенно — норвежцев. Она пыталась понять, зачем рыжеволосый викинг купил ее и что ее здесь ожидает. К счастью, ей удалось поговорить со скандинавом по имени Хагар: она успела выучить норвежский язык, общаясь в гареме своего повелителя с одной из наложниц. Впрочем, Хагар, когда она поинтересовалась его планами относительно нее, отказался отвечать на ее вопросы и даже рассмеялся, как будто она удачно пошутила.

Когда Хагар ушел, оставив Рейну одну на берегу, она не представляла, что должна делать. Она пошла было за ним, но резко остановилась, заметив пристально глядящего на нее мужчину, на лице которого было написано изумление. Сначала она не узнала его и подумала, что это самый впечатляющий мужчина из всех когда-либо виденных ею. Он был красив грубоватой, мужественной красотой. Его светлые волосы трепал ветер, под одеждой угадывались могучие мышцы, а внушительным видом он мог соперничать с самим Одином, великим богом войны.

Но затем, к ее ужасу, она узнала в нем человека, которого надеялась больше никогда не увидеть. Это был тот самый скандинав-берсеркер, который совершил набег на ее селение предыдущим летом, изнасиловал ее, а затем взял в плен. И хотя за время долгого плавания в Византию он к ней больше не прикасался, все те мрачные дни путешествия она прожила в страхе. Если бы норвежец по имени Вульф Безжалостный посмел дотронуться до нее, она бы прыгнула за борт. Но все время пути до Константинополя он провел в размышлениях, а по прибытии продал ее торговцу невольниками, не испытывая ничего похожего на угрызения совести.

Прикрыв глаза, Вульф пристально смотрел на приближающуюся женщину. Закатное солнце светило ей в спину, делая неясными черты лица, и она казалась настоящей Валькирией, одной из помощниц Одина, которые относят души убитых воинов в Валгаллу.

Она была высока, стройна, хорошо сложена, ее голову венчала корона из светлых кос, и казалось, что они светились подобно расплавленному серебру. Ее белая сорочка была перехвачена на талии серебряным поясом. Создавалось впечатление, что ее ноги не касаются земли и она просто плывет к нему. Смутное чувство узнавания мелькнуло в его мозгу. Кто эта женщина, которую Хагар назвал Рейной, датчанкой?

Рейна подошла к Вульфу и остановилась прямо перед ним, впившись полным неудержимой ярости взглядом в его серебряные глаза, в которых плясало ледяное пламя. Ее руки были стиснуты в кулаки. Затем ее взгляд переместился на его тяжелый квадратный подбородок и на губы, неодобрительно сжатые в неровную линию. Помнит ли он ее? Она-то его вспомнила!

— Вульф Безжалостный, какая встреча! — процедила она сквозь зубы и плюнула на землю у его ног. — Ты тот самый скандинав-берсеркер, который разрушил мою жизнь. Надеюсь, ты попадешь в ад.

Внезапно Вульф вспомнил эту женщину. Он подхватил ее с земли и отнес на борт своего драккара, после того как Раннульф Гаральдсон слез с нее. Она свернулась калачиком и плакала. И хотя она проплакала все время, пока они добирались до Византии, Вульф не смог отыскать сочувствия к ней в своей израненной душе.

Вульф рассмеялся, смех его был горек, и от него по спине у Рейны побежали мурашки.

— Я уже нахожусь в аду. Об этом позаботились твои соплеменники.

— Зачем меня сюда привезли?

— Мой брат купил тебя и подарил мне.

Вульф не собирался оставлять Рейну себе. Невольница-датчанка с телом и лицом, способными соблазнить статую, — это последнее, что ему хотелось бы иметь в своем доме. И, что еще хуже, она, очевидно, ошибочно полагает, что именно он изнасиловал ее во время набега на их селение. Рейна в ужасе отшатнулась.