Пишу это письмо, находясь где-то у берегов Испании. Мы ожидаем прибытия в порт ночью или завтра утром. Не уверен, что нам позволено писать, на каком корабле мы идем, но это большой пассажирский пароход, очень комфортабельный. Нам повезло, что мы плывем во втором классе, то есть у нас есть каюты. Океан прекрасен и удивителен, я наслаждаюсь каждой минутой этого путешествия, и, честно говоря, мне бы хотелось плыть еще неделю. Мы вышли в море 16-го около полуночи. Тут примерно (в этом месте письма небольшая прямоугольная дырка, наверняка сделанная цензором) войсковых частей, не считая пары сотен врачей и медсестер Красного Креста. Мы ничего не делаем, если не считать гимнастических упражнений, а остальное время предоставлены сами себе. Вся команда корабля — французы, так что у нас теперь неплохая разговорная практика на этом языке. Я обнаружил, что весьма неплохо изъясняюсь, так что в будущем у меня не будет никаких трудностей с французским и я наверняка сделаю успехи. ОТЛ[25] из Оуглторпа[26] — а все они южане — отличные ребята, так что, полагаю, если мы и дальше останемся вместе, будет очень здорово. Но, что бы там ни было, я знаю, что всегда буду рад, если у меня окажется возможность выбора, куда отправляться. Здесь, на борту, мы получаем очень мало известий и понятия не имеем, что делается на фронтах, но, вероятно, узнаем об этом, как только сойдем на берег. Будучи в Мэрритте, я ничего не слышал о тебе и удивляюсь почему? Здесь нам не разрешали целый день до вчерашнего утра подниматься на палубу, и было очень противно и неспокойно сидеть и дожидаться ночи, когда наконец можно выйти на свежий воздух и немного поразмяться. Все сейчас довольно взвинчены и, наверное, такими и останутся, пока наконец мы не уберемся из этой зоны. Тут постоянно наблюдают за всем происходящим дозорные, а пулеметчики всегда наготове.


Чуть позднее.


С тех пор как я начал это письмо, мы уже довольно близко подошли к земле, и вода сейчас не синяя, а зеленая. Мы угодили в сплошную пелену тумана, но нам объяснили, что это совершенно естественно, когда находишься рядом с берегом. Буквально спустя несколько секунд раздался свисток, а потом еще три, что означало сигнал покинуть корабль. Эти свистки напугали многих пассажиров, и они засуетились, причем очень быстро, хотя я не видел ни одного солдата, который спрыгнул бы с корабля. Вскоре напишу тебе снова и расскажу в письме все поподробнее (что смогу). А пока, пожалуйста, па, за меня не беспокойся, поскольку все прекрасно.

Твой любящий внук Ларри


Кадет Лоуренс Кэри Винсент

Артиллерийская тренировочная школа офицеров

Американские экспедиционные войска

Франция


28 апреля 1918


Дорогой па!

Мы прибыли в демаркационный лагерь (прямоугольная дырочка, очевидно, сделанная цензором) в 23.30. В док мы вошли в 19.30, а после состоялась четырехчасовая поездка вверх по реке, названия которой я сообщить тебе не могу по вполне понятным причинам. Мы шли через самую красивую местность, какую я видел когда-либо в жизни, и нам сказали, что там, куда мы направляемся, будет так же восхитительно. В самом деле, поездка по реке была весьма впечатляющей, я никогда не забуду этого. Все мы сошли на берег в прекрасном расположении духа. Местность удивительно опрятная, зеленая и очень напоминает хорошо ухоженный парк. Сойдя на берег, мы прошли примерно пять миль до лагеря, а после двухнедельной военной подготовки при полной выкладке это был довольно трудный переход. Люди, встречающиеся там, настроены очень патриотически, все так и норовят поговорить с нами. И ужасно смешно наблюдать, как они стараются завести разговор. Мы не знаем, сколько времени пробудем здесь перед отправкой в школу, но, наверное, это продлится не очень-то долго. Тут мы разговаривали с несколькими парнями, только что вернувшимися с фронта — тоже французские сержанты, — судя по их словам, немцы очень скоро зауважали янки, как они нас там называют (поначалу мне и другим парням с Юга это показалось смешным и нелепым, но вскоре мы тоже стали употреблять это слово). Также все поговаривают, что конец войны уже не за горами, и я надеюсь, что до ее окончания останусь целым и невредимым. Казармы у нас здесь неплохие, но, конечно, не такие, как у Бьюрегарда. Нам придется пройти сорокавосьмичасовой карантин, но, как только он кончится, я обязательно найду возможность, чтобы как следует осмотреть все вокруг. Нам жутко интересно и весело наблюдать за местными. Тут в деревне у всех малюсенькие двухколесные тележки, в нее забирается целая семья, а тащит тележку крошечный ослик, величиной не больше новорожденного жеребенка. Я видел, как одна семья остановилась, чтобы поболтать с солдатами, а ослик тем временем сидел на задних ножках и ждал, когда закончится разговор. Очень скоро, па, я напишу тебе опять.

С преогромной любовью

Ларри


18 мая 1918 г.


Дорогой па!

Наконец-то после полутора дней тренировки мы в среду прибыли в школу. Рейд был очень утомительным, поскольку было очень много народу и всю ночь мы не спали, однако, несмотря на все это, я получил огромное удовольствие от обзора местности. Мы приступили к работе уже на следующее утро и очень обрадовались этому, поскольку почти месяц ничем не занимались, кроме монотонного ничегонеделания. Эта жизнь принесла некоторые изменения: обращение с нами намного лучше, как и всевозможные бытовые удобства. Это даже нельзя сравнить с тем, что было прежде. К тому же к нам относятся как к мужчинам, а не как к желторотым мальчишкам. Казармы очень большие и просторные, они выстроены вокруг плаца, а стены их сделаны из камня. В комнатах, которые мы занимаем, находятся от четырех до восьми человек. Там стоят столы, стулья, тумбочки для белья, умывальники. Комнаты убирают служанки. Еда — превосходная: различные супы, разнообразные овощи и прочие блюда. Кстати, все блюда подают официантки. Работа такого же рода, что и у Бьюрегарда, но более тщательная и с более опытными инструкторами. Только что я вернулся из поездки верхом. У нас есть для этого французский инструктор. Он прекрасно знает правила верховой езды. Местность вокруг просто сказочной красоты, климат мягкий, приятный. Сейчас, мне кажется, установилась самая теплая погода с тех пор, как мы сюда прибыли. Мы ожидаем, что пройдем здесь нужную подготовку, на что понадобится примерно три месяца, а потом отправимся на фронт. Уже несколько недель я не слышал никаких новостей о войне, так что очень мало знаю о том, что там происходит. Пока я не получил ни единого письма, хотя некоторые парни уже получили. Я не видел никого из знакомых, но ожидаю встретиться с ними в любое время, поскольку несколько парней здесь уже встретились с теми, кого знали. Напиши мне, если кто-нибудь будет переправлен сюда от Бьюрегарда. И, пожалуйста, пиши как можно чаще. Я до смерти жду известий от тебя.

С любовью

Ларри


Кадет Л.К. Винсент

АП[27] 718.SAS

Американские экспедиционные войска

Франция. 26 мая 1918


Дорогой па.

Интересно, получил ли ты мои письма? От тебя нет ни весточки. Сейчас дневной почтой пришли письма, и двое парней из моей комнаты получили письма, а я — нет. Вот не везет! Некоторое время назад мы поменялись комнатами, и теперь я живу с двумя парнями из Вермонта. У нас регулярный распорядок дня, учеба и тренировки с семи утра до половины шестого вечера. Ужинаем мы в половине седьмого, иногда это происходит по нашему желанию и в половине десятого. Здесь мы не имеем возможности покидать лагерь по субботам, как делали это в Штатах. Лишь по воскресеньям можно лечь на час позже, и мы иногда пьем пиво. Но все-таки выйти нельзя, поэтому я не могу отсутствовать всю ночь, иначе я обязательно съездил бы в Монтерегард. Но сейчас об этом, разумеется, не может быть и речи. Тем не менее кое-кому удается вырваться в деревню, что в восьми милях отсюда. Там есть замечательный ресторанчик, который держат две сестры. И прекрасный вид с веранды — иногда мы сидим, смотрим на реку и едим, едим, едим.

На День поминовения[28] нам дали выходной, и я решил провести его, гуляя по местности. Вчера, когда закончилась полевая подготовка, я видел крестьян, убирающих свой первый урожай люцерны. Какой стоял запах! Чудо! И еще тут есть одна великая вещь — это искусство верховой езды! У меня две прекрасные лошади и чудесные инструкторы! Пока мне удается совершенствоваться в езде. Пиши как можно чаще и подробнее.

Твой любящий внук

Ларри


9 июня 1918


Дорогой па.

Вчера получил твое письмо, которое ты написал 10 мая. Это первое письмо, и оно такое долгожданное, хотя ты в нем и пишешь, что наконец начался паводок и можно начинать грузить гравий на Профит-Айленд, — от этого тоска по дому становится невыносимой! А у нас все тренировки да тренировки! На этой неделе мы впервые вышли за пределы лагеря, где стреляли и наблюдали за стрельбой из французских семидесятипятикалибровок. Это довольно неплохое и небольшое оружие, лучше, чем наша трехдюймовка. Думаю, прямо отсюда мы отправимся на фронт. У меня создалось такое впечатление, что союзники ожидают нас, чтобы получить перевес в артиллерии еще до того, как начнется мощное наступление, а потом все встанет на свои места.