— Дорогая, постарайся выпить все, если сможешь. Я знаю, тебе необходимо выпить это.

Чтобы его не огорчать, Люси глоток за глотком с трудом выпила отвар; и, хотя она сразу послушно улеглась, когда он принял пустую чашку у нее из рук, прошло еще довольно много времени, прежде чем он услышал ее спокойное дыхание и убедился, что она наконец уснула.

Сняв ботинки, он взял их в руки и на цыпочках вышел из спальни Люси. Стараясь ступать как можно осторожнее, спустился вниз, прошел холл, где на полу валялись уже увядшие цветы, и вошел в обеденную залу. На столе возвышались пустые бутылки из-под шампанского и лежали печальные остатки огромного свадебного торта, наспех прикрытого на ночь мятой белой скатертью. Только тут он надел ботинки и, пройдя на кухню, приготовил себе кофе. С чашкой в руке добравшись до кабинета, он подбросил поленьев в затухающий камин и отпер письменный стол. Достав из ящика свои гроссбухи, он долгое время сидел, пристально глядя на них, так и не притронувшись к кофе.

Клайд был разорен. Он ни разу не смог отказать Кэри ни в чем, чего бы ей ни хотелось, уверенный, что всегда сумеет дать ей желаемое. Что ж, и она не сомневалась в этом до самого дня своей свадьбы, до того дня, как она покинула его. Ей и в голову не приходило, что Большой Дом уже заложен и что также пришлось заложить будущие урожаи, чтобы построить и обставить ее дом и купить ей приданое. Он сомневался, что она слушала его, когда он рассказывал Стодарту о рискованной авантюре с хлопком. И он радовался, что у нее не было ни тени подозрения насчет состояния его финансов. Она надолго и хорошо обеспечена. Однако теперь ему надо подумать о ее матери — о Люси, которая почти ни о чем его не спрашивала, слепо доверяя ему, а сейчас безмятежно спала, не ведая о том, что над этими доверием и спокойствием нависла очень серьезная опасность.

Разумеется, в столь бедственное положение он угодил не только из-за щедрых трат на Кэри и той роскоши, которой он настойчиво окружал Люси. Несмотря на то, что его Синди Лу было единственным судном, перевозившим за один раз самое большое количество хлопка — более девяти тысяч кип, он слишком медленно и слишком поздно вложил деньги во флотилию, ходившую под флагом «C&L». Время от времени он подумывал о возможности продажи своих барж и буксиров, чтобы брать напрокат другие, когда это может понадобиться. И действительно, он уменьшил количество подобных судов в своем флоте и теперь просто брал напрокат добавочные суда, когда наступал пик сезонных перевозок по реке. Ему даже удалось оплатить из текущих доходов расходы по их эксплуатации. Однако он никак не мог решиться бросить судовладение полностью и не соглашался переделать Люси Бачелор или Кэри Пейдж под баржу, как это было сделано с Софи Пейтон. От природы весьма далекий сантиментам, тем не менее он необычайно гордился этими судами, потому что они были старейшими пассажирскими судами на реке. Им не только удалось избежать обычных бед, вызываемых нежданными препятствиями, столкновениями, пожарами и другими коллизиями; они доказали всем этим циникам и зубоскалам, что те глубоко заблуждались насчет недолговечности пароходов. А теперь…

Клайд вытащил из кармана сюртука телеграмму и долго рассматривал ее. Она пришла за день до свадьбы Кэри, и по счастливой случайности он разглядел ее среди огромной кипы поздравительных телеграмм и открыток для Кэри и Савоя. Но и тогда он не стал сразу читать ее, положив в карман рядом с носовым платком. Она так и осталась лежать там, пока Клайд не полез за платком и случайно не достал ее вместе с ним. Он развернул листок, и в глаза ему бросились страшные слова:


КЭРИ ПЕЙДЖ И ЕЩЕ ДВАДЦАТЬ ПАРОХОДОВ ЗАТЕРТЫ ЛЬДАМИ ВОЗЛЕ СЕНТ-ЛУИСА ТОЧКА ПОЛНЫЕ ПОТЕРИ И ПОДРОБНОСТИ ПИСЬМОМ


Ему не нужно было читать письмо, чтобы понять, что произошло. Похожая катастрофа имела место возле Сент-Луиса и прежде, и однажды он присутствовал при этом. В холодные зимы в этой части Миссисипи льды формируются на глубине в два-три фута, а после внезапного подъема воды начинают двигаться. Некоторые пароходы, находившиеся тогда в порту, кое-как пробились к берегу, остальные же были сорваны с места швартовки и унесены льдами аж до нижней дамбы. Когда же льды пошли быстрее, дамбу снесло и начался затор; огромные ледяные куски обрушивались на пароходы с высоты примерно двадцати — тридцати футов и буквально хоронили их под своей массой. Тогда Клайд был еще совсем молодым человеком и постарался забыть об этом несчастье, так же как он старался забыть и о других тяжелых зрелищах, которые ему довелось видеть в своей жизни. И вот сейчас, когда он сидел за письменным столом, ему показалось, что он опять слышит жуткий грохот рушащегося льда и смертоносный скрежет ледяной лавины.

Клайд резко поднялся, разорвал телеграмму на мелкие клочки и швырнул их в камин. Он попытался собраться с мыслями, но они не успокоили его, ибо вызвали в воображении печальное зрелище тонущей и ломающейся под грудами льда Кэри Пейдж. Ему понадобятся годы, прежде чем он поправит свое финансовое положение, и то в случае невиданных доселе урожаев и рекордных цен на сахар и табак. Его финансовые ресурсы сейчас были крайне ограничены, а алчность ненасытного пасынка сожрала почти все, что у него оставалось. Ведь эти двадцать тысяч долларов, отданные Бушроду, составляли почти всю его наличность. У него оставались какие-то центы после того, как было уплачено по счетам расходов на свадьбу.

В эти минуты он думал о единственном способе, который мог бы спасти Люси от нищеты. Сидя в одиночестве за письменным столом с нетронутой чашкой кофе, Клайд взирал на свои гроссбухи, понимая, что если он не отыщет иного способа, то ему вновь придется прибегнуть к старому в надежде остаться не раскрытым, несмотря ни на что.

7

В конце концов, устав до изнеможения, Клайд провалился в сон прямо в своем вращающемся кресле.

Вместе с первыми признаками пробуждения он ощутил какую-то странную тревогу, но спросонья не мог сообразить, где он находится и как попал сюда. Беспокойно повращав головой и немного поморгав, он наконец скорее ощутил, чем увидел солнечные лучи, проникающие в кабинет. Только спустя некоторое время он осознал, что подле стола стоит Люси и смотрит на него сверху вниз взглядом, полным сочувствия и любви.

Он тут же вскочил на ноги, при этом что-то неразборчиво и громко воскликнув. Вид его был одновременно смущенным и извиняющимся. В то же время он почти машинально стал собирать разбросанные по столу документы и рассовывать их по папкам и гроссбухам.

— Я… должно быть, я неожиданно уснул, — пробормотал он в полном замешательстве.

— Да, и надеюсь, что ты хорошо отдохнул, — отозвалась Люси. — Тебе необходимо было сделать это. Я принесла тебе немного кофе. Я решила, что тебе, наверное, захочется выпить его прямо здесь, не дожидаясь, когда его принесут наверх.

По-видимому, она совершенно не удивилась, застав его в такой час за письменным столом перед разбросанными бумагами. Она также не увидела ничего необычного в том, что он по-прежнему одет в костюм, в котором был на свадьбе Кэри. Она взяла с подноса кофейник и налила ему кофе. Поставив кофейник на небольшой столик возле письменного стола, протянула Клайду чашку.

— До чего вкусный кофе, — проговорил он, отпив изрядный глоток. Затем, благодарно взглянув на Люси, добавил: — Но тебе не надо было беспокоиться, дорогая. Ведь ты сама очень устала.

— Да нет, я превосходно себя чувствую. Благодаря твоей заботе я прекрасно выспалась. И проспала очень долго. А потом успела навести некоторый порядок в доме. Когда ты поднимешься наверх, то увидишь, что все уже убрано и вычищено.

— Не хочешь ли ты сказать, что тратила силы, убирая весь вчерашний беспорядок?!

— Нет, дорогой, мне не пришлось особенно перенапрягаться. Просто я присматривала за тем, как это делают слуги. Хотя вообще-то я бы охотно и сама немного поработала. Ты меня так сильно избаловал, что с каждым днем я становлюсь все более ленивой. И если ты не против, то я хотела бы вести более активный образ жизни. Теперь, когда наша Кэри вышла замуж, думаю, самое время внести кое-какие изменения.

С этими словами она уселась в кресло, стоящее между маленьким столиком и письменным столом, и налила себе кофе. Потом налила и Клайду, который уже выпил одну чашку. Снова проглотив кофе и смотря на жену глазами, в которых застыли замешательство и тревога, он нерешительно и медленно произнес:

— Я не совсем понимаю, что ты хочешь этим сказать, Люси. Конечно, я готов сделать все, чтобы тебе было как можно лучше, и я постараюсь это сделать. Но ведь ты знаешь, что очень слаба и…

— Я понимаю, силы мои ограничены. Но я просто подумала, нужно ли нам теперь постоянно устраивать в доме такие пышные и богатые приемы. Я хочу сказать, что раньше мы делали это, в основном, из-за Кэри. Когда мы только поселились здесь, мы же почти не принимали гостей. Но вот Кэри повзрослела, и ей захотелось общаться с молодежью, развлекаться… Пока Кэри за границей, я бы с радостью насладилась тишиной и спокойствием, если, конечно, тебе это не покажется скучным. Разумеется, иногда мы можем принимать наших знакомых. Но, наверное, не стоит устраивать большие приемы или ездить в длительные путешествия. Всегда можно объяснить это тем, что я недостаточно хорошо себя чувствую. Но ни в коем случае не беспокойся, милый, это вовсе не так! Я вполне здорова, чтобы подумать и заняться тем, что меня интересует.

— Чем, например, дорогая?

— Ну, скажем, садом, если ты не возражаешь. Я занялась бы им сама, вместо того чтобы просить садовника делать то, что мне приятно сделать самой. Раньше, в юности, я очень часто возилась в саду. И теперь мне снова очень хотелось бы заняться этим.

— Тебе еще чего-нибудь хочется? — спросил Клайд, кивая.