— Я жду, «капитан», — произнес Клайд невозмутимо. — Пять карт, пожалуйста.

С задумчивым видом Кларк сдал карты, при этом бросив прощальный взгляд на свои, а потом проделал свою планируемую игру, перевернув четыре червы картинкой вверх и вытащив пятую карту — трефу, — протянул колоду сенатору.

— Сдавайте мне карту, сэр, — сказал он. — Верхнюю, самую верхнюю, и если с ней все будет в порядке, то игра моя, если же нет… то как нажито, так и прожито, сказал солдат, за одну ночь продувший весь свой месячный заработок — целых семь долларов… Так, так, хорошо, еще одну трефу, будьте добры. Ах, я боялся, что так оно и будет, но, джентльмены, флеш, как видите, не удался…

— Говорил же вам, что я играл «Только для мужчин», — перебил его Флетчер, пододвигая к себе разбросанные карты, фишки и банкноты. — Полагаю, теперь я смогу выкупить закладную, когда вернусь в старую добрую Октиббену. — С этими словами он стал пересчитывать свой выигрыш.

Клайд поднялся из-за стола.

— А я-то надеялся, что и мне кое-что перепадет, — признался он, согретый взглядом понимания — и восхищения — со стороны кузена Стэна. — На то, что сейчас лежит перед сенатором, я мог бы купить для миссис Бачелор очень даже славную безделушку.

— Давайте не будем прерывать игру… Вы не можете бросить ее сейчас и уйти, — с тревогой в голосе заговорил Кларк.

— Все мы иногда попадаем впросак, — усмехнулся Дейнджерфилд, тоже вставая и дружелюбно похлопывая Клайда по плечу. — Полагаю, мы достаточно наигрались. К тому же я собираюсь спуститься — взглянуть, как там обходятся с моим Сапфировым небом. Кто-нибудь желает ко мне присоединиться?

Клайд изо всех сил старался скрыть радостное ощущение от результата игры. Конечно же, Кларк никогда не узнает, действовал Клайд рассчитанно или просто на этот раз карты сложились не так, как ему нужно. И поэтому он не сумеет понять, что произошло в действительности. Однако, выходя вместе с кузеном Стэном из бара, Клайд посмотрел в зеркало и увидел в нем отражение Билли, стоявшего к ним спиной. Под крашеными усами бармена сияла широкая и ехидная усмешка.

* * *

Ко всеобщему сожалению, знаменитая певица сошла в Мэмфисе. И, к огорчению, тоже всеобщему, судно покинули сенатор Флетчер с дочерью, высадившиеся на берег в Натуезе. Но, в конце концов, Натуез находился не так уж далеко от любого места в Луизиане, и они всегда, когда захотят, смогут посетить ту или иную плантацию. Все, что предстало взорам пассажиров как Натуез, было лишь рядом кирпичных домов, стоящих впритирку друг к другу, словно ступеньки вдоль круто поднимающейся дороги, вырезанной в утесе. Клайд сказал Люси, что это пригород Натуез-под-Горой, а сам город с реки не виден, ибо расположен за вершиной утеса. Как узнала Люси впоследствии, Батон-Руж тоже был выстроен в скале. Основные достопримечательности этого города ей удалось увидеть, и среди них — полуразрушенный замок в псевдонорманнском стиле, где до войны располагалось законодательное собрание. Замок был виден с реки довольно отчетливо. На фоне горизонта и равнины, расстилающейся позади покрытых туманом болот, это зрелище было просто захватывающим. Люси стояла на палубе, о чем-то оживленно болтая с кузеном Стэном, а Клайд тем временем сошел с парохода на берег, чтобы телеграфировать об их скором прибытии в Синди Лу. Уходя, Клайд услышал, как Дейнджерфилд сказал Люси:

— Это значит, дорогая, что он устраивает тебе королевский прием. Воображаю, какое это будет зрелище, особенно увиденное с «Ричмонда»!

— Почему бы тебе не сойти с нами и не разделить этого удовольствия? Ты же знаешь, тебе будут рады.

— Потом, дорогая, позднее, — с улыбкой ответил Дейнджерфилд. — Я все продумал. Конечно, это было бы прекрасно. Но зачем я вам нужен в первую ночь в вашем новом доме? Не будь глупенькой, Люси!

Клайд не слышал конца разговора и позже спросил Люси, о чем она беседовала с кузеном Стэном, когда он уходил.

— Он сказал, что души во мне не чает… что, поскольку у него нет своей дочери, то ему бы очень хотелось, чтобы ею стала я. Я была так тронута этим, Клайд! Ведь он говорил это искренне!

— Не сомневаюсь. Я тоже весьма тронут.

— А потом он сказал еще кое-что. Он сказал: «Мне нравится твой муж. Очень нравится. Конечно, поначалу я готов был принять его в семью только из-за тебя. Но теперь с радостью его принимаю уже по собственному желанию. На этот раз, Люси, ты обрела настоящего мужчину. Он никогда не подведет и даже ничем не разочарует тебя. Само собой разумеется, ты тоже никогда не подведешь и не разочаруешь его». Вот так-то.

— И что ты ответила? — проглотив знакомый комок в горле, с трудом произнес Клайд.

— Я ответила, что он прав. И еще я сказала, что знаю: теперь все беды, неудачи и разочарования моей жизни остались позади. И навсегда.

* * *

Была почти полночь, когда «Ричмонд» прошел излучину и всеобщему взору внезапно открылся дом в Синди Лу. От бельведера до самого фундамента в каждом окне горел свет, а вдоль перил огромной винтовой лестницы светились небольшие фонарики. Эта величественная лестница вела с галереи прямо в парк. По обеим сторонам спускающейся уступами дороги между домом и берегом стояли негры батраки, высоко держащие в руках факелы. Их яркий свет пересекался и смешивался со светом от сигнальных фонарей, установленных вдоль трапа. Когда Люси ступила на берег, учтиво поддерживаемая под руку капитаном Нилом, она на миг остановилась, восхищенным взором окинув открывшееся ей зрелище. Ее молчание говорило само за себя и было много выразительнее восторженного восклицания при виде такого чуда. Потом, по-прежнему не произнося ни слова, она повернулась и посмотрела на величественный узор, создаваемый мерцающими огоньками, которые очерчивали ходовую рубку и палубу «Ричмонда», словно крошечные светлячки. Клайд не посмел нарушить словами этот волшебный момент. Но наконец ее сверкающий от восторга взгляд встретился с его глазами, и в нем Клайд прочитал единство их мыслей: земля и река, судно и дом — все это было частями одного-единого целого, равно как и частями их взаимной любви и обеих их жизней.

5

«Ричмонд» издал последний, протяжный, предупредительный гудок, капитан Нил вернулся на мостик, гребные колеса начали вращаться, и величественный пароход медленно заскользил прочь, отражаясь многочисленными огнями в темной воде.

Клайд и Люси провожали взглядами клубящийся столб дыма из трубы «Ричмонда», настойчиво продвигавшегося вперед, пока тот не скрылся из виду. Волшебный миг завершился. Клайд повернулся к встречающим их неграм и поприветствовал их.

— Добрый вечер, — бодро начал он. — Мисс Люси… миссис Бачелор и я рады видеть всех вас. Однако только утром вы сможете поближе и получше познакомиться с ней. А пока… — Он повернулся к Люси. — Ты извини меня, дорогая, но мне надо распорядиться насчет багажа. — Затем, повысив голос, позвал: — Джек, ты где, Джек?

— Здесь, сэр! — раздался из темноты низкий мелодичный голос.

— Тогда подойди сюда, — произнес Клайд. Он отвел слугу к нагромождению тюков, саквояжей, чемоданов и сумок, выгруженных носильщиками с «Ричмонда», и оттуда его голос слышался, как еле различимое бормотание. Он был уверен, что до Люси не долетает его взволнованный шепот, когда обращался к слуге: — Джек, быстро отвечай, прибыли ли лошади? Ты только кивни, если да, или помотай головой, если они еще не прибыли. — И когда Джек произвел желанный жест, сопровождаемый искренней широкой улыбкой, Клайд вернулся к Люси и, нежно взяв ее под руку, горячо проговорил: — Пойдем, дорогая! Я просто не могу дождаться, когда наконец-то перенесу тебя через порог на руках!

* * *

Когда он опустил ее на пол в гостиной, которая была не тускло освещена, как в первое его посещение, а залита светом всех хрустальных люстр, так что колоннада и украшенные фресками стены прямо-таки переливались всеми своими красками в этом сверкании, Люси восторженно оглядела залу и сказала, что она как никогда уверена в том, что Клайд намерен поселить ее в волшебной стране. Тут Клайд сообразил, что Люси страшно устала. И предложил ей не осматривать сейчас весь дом, а сразу же отправиться наверх, куда он ее отведет спать, а уж наутро они вместе могут устроить «инспекционную прогулку» и по дому, и по окружающему его парку. Она охотно согласилась, сказав, что такой великолепный план ее абсолютно устраивает. Белла приготовила ей огромную мраморную ванну, которой Клайд особенно гордился, и вскоре Люси уютно устроилась среди подушек на гигантской постели с балдахином из голубого атласа.

Клайд не сожалел о том, что усталость Люси стала поводом для отсрочки, ибо предвидел это. Он приготовил все очень тщательно, так, чтобы все его расходы наилучшим образом оправдались. Он установил красивые книжные шкафы и решил предупредить Люси, что намеренно не полностью заставил их книгами, так же поступив и с другой обстановкой: он хотел окончательно убедиться в том, что ей не захочется привезти сюда что-нибудь из Сорренто. Поэтому утром он почувствовал огромное облегчение, когда Люси, лишь мельком взглянув на огромную квадратную комнату, расположенную слева от главного входа, сказала ему, что у них еще будет уйма времени обсудить все, если что-то не так. Потом они вернулись в холл и прошли на галерею.

— Какая красота! — восторженно воскликнула она.

И в самом деле, вид с галереи открывался изумительный: газоны аккуратно подстрижены, фонтаны играют многоцветными струями, деревья и кусты стоят стройными рядами, цветы неспешно распускаются, хотя еще не пришло время пышного цветения, природа словно предвидела появление хозяйки. Люси захотелось пройти из парка во фруктовый сад, а оттуда она направилась в конюшню. Лошади, которых Мойс Ривера доставил в целости и сохранности на полных парах, уже стояли там, и их одну за другой выводили для восторженной инспекции Люси. Она прошептала Клайду свои сожаления о том, что теперь ей нельзя выезжать верхом. К счастью, она не могла тогда предвидеть выкидыш, который случится в самом начале будущего года и временно омрачит ее счастье, надолго ограничив ее деятельность на открытом воздухе.