Мы приступили к обеду в тишине. Полли гоняла свою еду вилкой по тарелке, леди Монтдор отказалась от первого блюда, и только я жевала старательно и застенчиво, наслаждаясь угощением. Стол у тети Сэди был слишком однообразным. После одного или двух стаканов вина леди Монтдор взбодрилась и начала общаться. Она рассказала, что дорогая Великая княгиня послала ей миленькую открытку из Кап д'Антиб, где она проводила время с членами Императорской семьи. Она заметила, что правительство должно прилагать больше усилий, чтобы привлечь таких важных персон в Англию.

— Я говорила об этом на днях с Рэмси, — пожаловалась она, — он полностью согласен со мной, но, конечно, один он ничего не сделает, так что эта страна безнадежна. Все раджи сейчас в Сан-Морице, король Греции в Ницце, король Швеции в Каннах, а молодежь занимается зимними видами спорта в Италии. Просто смешно, что мы не можем заполучить никого из них.

— Что им тут делать, — сказала Полли, — если нет снега.

— В Шотландии снега полно. Можно научить их охотиться, им понравилось бы, надо только немного их поощрить.

— Но у нас нет солнца, — робко вступила я.

— Не берите в голову. Сделайте это модным, и они все потянутся сюда. Они приезжали на мой бал и похороны королевы Александры — они любят выпить, дорогие бедняжки. Правительство должно выделить средства, чтобы давать хотя бы один большой бал в год, чтобы восстановить доверие и привлечь важных персон в Лондон.

— Не понимаю, какую пользу могут принести эти старые монархи здесь, — сказала Полли.

— Конечно, могут, они привлекают американцев и все такое, — неопределенно возразила леди Монтдор. — Всегда хорошо поддерживать связь с влиятельными людьми, это необходимо и для семьи и для страны. Я всегда старалась это делать, и хочу сказать, что было бы большой ошибкой пренебрегать ими. Посмотрите на бедняжку Сэди, разве в Алконли приезжал кто-то действительно важный?

— Ну, — сказала Полли, — разве это принесло ей вред?

— Вред нанесен всему, судите сами. Прежде всего, мужья девочек… — по этому вопросу леди Монтдор предпочла не высказываться, вдруг вспомнив, вероятно, собственные обстоятельства. Затем продолжила: — Затем Мэтью, он не добился никакого места, даже не стал вице-консулом, а ведь он так храбро воевал. Он бы даже смог стать губернатором в приличном месте, где чернокожие не едят друг друга. Не говорите мне, нет ничего, что он не смог бы получить, если бы Сэди вела себя хоть немного умнее. Хотя бы должность судьи, например.

Я подавилась блинчиком, представив дядю Мэтью в суде, но леди Монтдор не обратила на меня внимания и продолжала:

— А теперь, я боюсь, та же история повторится с мальчиками. Мне сказали, что их отправили в самый плохой из колледжей Итона, и у Сэди не было никого, чтобы помочь или посоветовать ей. Нужно быть в состоянии осуществить свои планы, все в жизни зависит от этого, я боюсь, это единственный способ добиться успеха. К счастью, мне нравятся влиятельные люди, я с удовольствие приглашаю их к себе в дом, но даже когда они надоедают, я помню, что моей обязанностью является быть любезной с ними ради Монтдора.

Покончив с обедом, мы перешли в Длинную галерею, дворецкий принес поднос с кофе, и леди Монтдор попросила его уйти. Она всегда выпивала несколько чашек крепкого черного кофе. Как только он вышел, она повернулась к Полли и резко спросила:

— Так что же ты собиралась мне сказать?

Я нерешительно поднялась с дивана, но они обе попросили меня остаться. Я знала, о чем они буду говорить.

— Я хочу выйти замуж через месяц, — сказала Полли, — и хочу получить твое согласие, не дожидаясь совершеннолетия. Мне кажется, раз уж это вопрос всего девяти недель, и я выйду замуж так или иначе, мы могли бы договориться и покончить с этим, ты так не считаешь?

— Очень мило по отношению к твоей бедной тете, которая только-только испустила дух.

— Для тети Патриции совершенно неважно, умерла она три месяца или три года назад, давай оставим ее в покое. Обратимся к фактам. Я не могу задерживаться в Алконли надолго, я не могу жить здесь с вами, не лучше ли мне начать новую жизнь как можно скорее?

— Ты понимаешь, Полли, что в тот день, когда ты выйдешь за Малыша, твой отец изменит свою волю?

— Да, да, да! — ответила Полли нетерпеливо. — Ты мне это уже говорила.

— Всего один раз.

— Я получила письмо, Малыш получил письмо. Мы знаем.

— Интересно, а знаешь ли ты, что Малыш Дугдейл беден? Они жили за счет средств Патриции, твой отец собирался сохранить эти выплаты для него. Он их остановит в день свадьбы.

— Да. Все это было в письмах.

— И не рассчитывай, что твой отец передумает, потому что я ему не позволю.

— Я совершенно уверена, что ты так и сделаешь.

— Ты совершенно уверена, что бедной быть не страшно, но ты не понимаешь, что это такое.

— Кто не понимает, — парировала Полли, — так это ты.

— К счастью, у меня нет такого опыта, но я делаю наблюдения. Достаточно посмотреть на унылые, безнадежные лица этих людей, чтобы понять, что такое бедность.

— Я не согласна с тобой, но мы не будем совсем бедными. У Малыша есть восемьсот фунтов в год, кроме того, он пишет книги.

— Наш пастор с женой живут на восемьсот фунтов в год, — ответила леди Монтдор, — и посмотри на их лица.

— Они с такими лицами родились. У меня лицо лучше — благодаря вам. В любом случае, мама, это пустая трата времени.

— Тогда почему ты приехала? Чего ты хочешь?

— Во-первых, я хочу свадьбу через месяц, для этого нужно ваше согласие. Затем я хочу знать, предпочтете ли вы с папой, чтобы мы заключили брак здесь в часовне или сделали это без вас в Лондоне? Я, естественно, не хочу, чтобы там был кто-то, кроме Фанни, леди Алконли и вас, если вы захотите приехать. Я хотела бы, чтобы папа вел меня к алтарю.

Леди Монтдор немного подумала и наконец сказала:

— Я думаю, ты ставишь нас в невыносимое положение, мне придется обсудить это с Монтдором, но честно говоря, если ты собираешься добиться этого неприличного брака любой ценой, то будет меньше разговоров, если мы заключим его здесь, не дожидаясь твоего дня рождения. Тогда мне не придется объяснять, почему мы не устраиваем никакого торжества по случаю совершеннолетия, арендаторы уже начали спрашивать о нем. Так что можешь считать, что у тебя будет свадьба здесь через месяц, после чего ты, шлюшка-кровосмесительница, уберешься отсюда вместе со своим дядей. Я не хочу вас видеть до конца своей жизни. И пожалуйста, не ждите свадебных подарков.

Слезы лились по ее щекам. Может быть, она думала о великолепной парюре[19] за стеклом витрины, к которому с завистью прижимались бы носами гости во время свадебного приема в Монтдор-хаусе. «От родителей невесты». Ее заветная мечта о свадьбе Полли, так долго ею лелеемая, закончилась грустным пробуждением к действительности.

— Не плачь, мамочка, я очень, очень счастлива.

— Ну, а я нет, — яростно возразила леди Монтдор и бросилась вон из комнаты.

Глава 16

Ровно месяц спустя Дэви, тетя Сэди и я ехали в Хэмптон на свадьбу, в наших ушах все еще стояли стенания Виктории и Джесси, которых не пригласили.

— Полли ужасно неблагодарная, мы ее ненавидим, — заявили они. — И это после всего того, что мы сделали для нее. Мы ободрали до крови все пальцы о веревочную лестницу, мы принесли матрас в Достов чулан, чтобы они с Безобразником смогли пережить вместе несколько кратких мгновений блаженства, только они хладнокровно отказались от этого. А теперь нас даже не зовут на свадьбу. Есть ли на свете справедливость, Фанни?

— Я ни секунды ее не виню, — сказала я. — Свадьба очень серьезная церемония, естественно, она не хочет слышать ваше хихиканье у себя за спиной.

— Разве мы хихикали на твоей свадьбе?

— Думаю, да. Просто церковь была большая, и было много людей, поэтому я вас не слышала.

Дядю Мэтью тоже пригласили, но он заявил, что ничто не заставить его принять это приглашение.

— Я не в состоянии удержать свои руки подальше от горла этого мерзавца, — сказал он. — Малыш! — продолжал он презрительно. — Если вы услышите его настоящее имя, запишите его для меня, пожалуйста, я всегда мечтал бросить его в черный ящик.

Ящик был любимым суеверием дяди Мэтью. Он свято верил, что если записку с именем врага положить в черный ящик, тот обязательно умрет в течение года. Все черные ящики в Алконли были забиты маленькими листочками, на которых были написаны имена людей, которых дядя мечтал смести с поверхности земли. Это были как частные лица, которых он ненавидел, так и различные общественные деятели, такие, например, как Бернард Шоу, де Валера, Ганди, Ллойд Джордж и кайзер. В то же время в каждом из ящиков лежала записка с именем Лэбби, старого линдиного пса. Заклинание почти никогда не срабатывало, даже Лэбби давно перешагнул средний возраст жизни лабрадора. Если же кто-то из ненавидимых персонажей и уходил в лучший мир, дядя почему-то не только не радовался, но день или два имел виноватый и смущенный вид.

— Я полагаю, мы должны были услышать его имя, когда он женился на Патриции, — сказала тетя Сэди, глядя на Дэви, — на я не могу его вспомнить. Хотя, мне кажется, оно было похоже на фамилию — Норман или Стэнли. О, это было тысячу лет назад. Бедная Патриция, что бы она подумала сейчас?

— Она тоже венчалась в часовне Хэмптона? — спросила я.

— Нет, в Лондоне, я пытаюсь вспомнить, где. Лорд Монтдор с Соней венчались в аббатстве, конечно. Я хорошо это помню, потому что Эмили была подружкой невесты, а я так яростно ее ревновала, что моя няня взяла меня с собой, только не позволила зайти в церковь, мама считала, что у входа в церковь мы увидим больше, чем среди толпы внутри. Это была почти королевская свадьба. Конечно, я уже выросла к тому времени, когда Патриция выходила замуж в церкви св. Маргариты в Вестминстере — да, я почти уверена, что это было там. Я помню, мы все думали, что она слишком стара для белого платья, ей было уже тридцать.