– Вилли!

Уильям оглянулся. Тамсина ползла к нему на животе. Баптист и Джо Фо отстали. Бредя по колено в болотной жиже, они тащили за собой срубленную кем-то длинную толстую ветку дерева. Уильям обрадовался: она сейчас была совсем не лишней.

Тамсина медленно приближалась.

– Уильям! – позвала она.

Он хотел ее остановить, но затем понял, что без помощи девушки не обойтись. Мужчина распластался на земле и протянул в ее сторону руку.

– Ползи сюда, – позвал он.

Схватив Тамсину за запястье, Уильям подтянул девушку к небольшому торфяному островку. Она, приподнявшись, присела, опершись о его плечо. Оба были вымазаны болотной грязью.

– Тамсина, – молвил Уильям, – ты сможешь доползти до Гамильтона и девочки. Ты легче любого из нас. Я проваливаюсь, но ты сможешь добраться.

Тяжело дыша, девушка кивнула. Она все поняла.

– Они тонут? – спросила Тамсина. – Он сам не сможет выбраться?

– Он тонет, – ответил Уильям, вытирая рукой лицо.

Только сейчас Скотт осознал, что потерял где-то шлем.

– Ему не за что ухватиться. Мы должны побыстрее до него добраться.

Девушка лишь отрывисто кивнула в ответ. В очередной раз его поразило, как легко она умеет справиться со страхом и душевным напряжением, как легко принимает происходящее за должное. С гордостью Уильям подумал, что Тамсина – достойная дочь своего отца. Он положил руку ей на плечо, выражая этим самым свою любовь, благодарность и поддержку.

Баптист наконец протянул срубленную ветвь вперед, и Уильям, ухватившись за тонкие веточки, привстал на одно колено. Болотная влага насквозь промочила ему бриджи, однако участок земли, поросший длинной травой и удобренный торфом, оказался довольно прочным, чтобы можно было стоять. Ухватившись за ствол, Уильям выдвинул его чуть дальше над предательским участком. Он очень надеялся, что впереди нащупает еще один участок твердой почвы, и рассчитывал, опершись на ветви, сделать таким образом «мостик».

– Вилли! Вилли! – кричал Гамильтон. – Господи! Помоги!

Малютку он держал близко к голове. Девчушка высвободила одну ручку и теперь, рыдая, тоже махала ей. Гамильтон едва не выпустил орущего младенца из мокрых одеял.

– О Боже! – сдавленным голосом воскликнула Тамсина.

– Он ее не выпустит, – произнес Уильям, стараясь найти опору под тяжелую длинную ветвь.

– Он ее не выпустит, – повторила она за ним, наблюдая за Гамильтоном.

Конец ветки начал погружаться в вонючую жижу.

Тамсина ступила с безопасной кочки в черную воду. Уильям крепко сжимал один конец ветви. Девушка погрузилась по самую грудь. Держась одной рукой за ветку, другую она протянула по направлению к Гамильтону. Ей с трудом удавалось выдергивать ноги из болота. Трясина быстро засасывала.

Маленькая девочка зашлась требовательным плачем. Лицо Гамильтона побледнело и исказилось от сильнейшего напряжения. Руки его покрывала грязь. Ему стоило большого труда удерживать малышку над болотом, которое его постепенно засасывало.

Тамсина безуспешно потянула за ветвь дерева. Уильям соскользнул в болото вместе с ней. Жижа засасывала его с каждым шагом все сильнее. Мужчина погрузился в нее уже по грудь. Уильям почувствовал, как сзади ветку толкнули. Оглянувшись, он увидел, что Джон Фо и Баптист снова крепко ее держат.

Истошные вопли разносились над болотом, порождая звучное эхо. Беспомощный, полный страха голосок рвал сердце на части. Уильям позабыл, кем была эта девочка и что она олицетворяет. Им двигало лишь желание спасти и защитить. Даже по отношению к Гамильтону он чувствовал лишь сострадание одного человека к другому, попавшему в беду.

Издав низкий стон, Уильям шел дальше по болоту, вырывая свои ноги из вязкой грязи. И… О чудо! Нога нашла твердую почву.

Мужчина окунулся в грязную жижу, подставил плечо под ветку и освободил ее из трясины. Уильям стал двигать ветку дальше, поддерживая ее плечом.

Гамильтон потянулся, чтобы ухватиться за конец ветки, а Уильям медленно толкал ствол вперед, стараясь не утратить равновесия. Тамсина протянула левую руку Гамильтону.

– Ребенок! – крикнула она. – Передай мне ребенка!

В лунном свете ее руку было видно в мельчайших подробностях, включая большой палец и узкий его кончик, однако Уильям видел, что ни она, ни Малис этого не замечают.

– Забери ее! – крикнул Гамильтон.

Старик протянул извивающийся сверток по направлению к Тамсине. Спустя несколько секунд ревущая малышка оказалась у нее. Придерживая ребенка левой рукой, Тамсина ухватилась правой за ветку и начала пятиться.

Уильям протянул руку и коснулся ее плеча. Ухватившись за мокрую ткань платья, мужчина потащил девушку на себя. Тамсина прижимала к себе вопящую маленькую королеву. Головка малышки находилась на уровне ее шеи. Мужчина подтолкнул их в сторону Баптиста и Джона Фо, которые разместились позади него на участке твердой, поросшей травой земли.

Когда Тамсина и маленькая королева оказались в безопасности, Уильям повернулся к Малису. Гамильтон вцепился в ветку, и Уильям напрягся. Удерживать тяжелую ветвь на поверхности было совсем непросто. Его ноги опять начало засасывать болото.

Гамильтон медленно выползал из трясины, держась за ветку. Уильям шагнул назад. Страшный груз давил ему на плечо. Сам себе он казался гигантом, держащим на плечах земной шар. Грязь дошла ему до груди. Мужчина погружался все глубже, пока пытался вытащить старика из болота.

Ему стало намного легче, когда за ветвь взялись Джон Фо и Баптист. Они начали медленно, но упорно вытаскивать ствол из болота.

– Рей! – крикнул Джон Фо, протягивая ему руку. – Держитесь!

Уильям потянулся к нему и схватил старика за кисть руки. Старый цыган был похож на быка, крепкого и поджарого. Он тянул его на себя до тех пор, пока Скотт не ощутил, что трясина его отпустила.

Плюхнувшись на поросшую травой кочку, Уильям взялся обеими руками за ветку и начал помогать цыганам. Вместе они подтащили Гамильтона ближе. Джон Фо и Баптист отступили в мелкую часть болота.

Обернувшись, Уильям увидел, как Гамильтон выползает на твердую почву, облепленный грязью с головы до ног.

– Господи всемогущий! Каким же я был болваном, – вырвалось у Малиса. – Ад просто…

– Да уж.

Уильям фыркнул, вытирая рукой себе лоб.

– Я не собирался ей вредить, – принялся оправдываться Малис Гамильтон. – Кое-кто из шотландских аристократов убедил меня, что, если выдать маленькую королеву замуж за моего племянника, юного сына регента, для Шотландии, Гамильтонов и самой Марии Стюарт это будет очень хорошо.

– А-а-а, – хмыкнул Уильям. – Значит, дело в этом?

– Да, – понурив голову, сказал Малис. – Мы хотели спасти ее от короля Генриха. Честно, хотели.

– Весьма глупо, – сказал мужчина, – все вы глупцы.

Малис схватился рукой за голову.

– Господи, Вилли Скотт! Я обязан вам жизнью. Вы и цыганка спасли нашу королеву.

– Эта цыганка – моя жизнь, – сказал Уильям.

– Да, ваша жена, – ссутулился Малис, – мачеха Катарины.

– Да, – глядя на него, произнес Уильям. – Вышло так, что из-за меня вы лишились вашей дочери, а затем я добился всех прав опекунства над вашей внучкой. За это я прошу у вас прощения, однако я не могу простить вас за то, что вы сделали. Вам предстоит ответить перед вдовствующей королевой, правительством… и регентом.

Поднявшись, он протянул старику руку.

– Вилли Скотт, – произнес Малис. – Я не причастен к смерти вашего отца. Я хочу, чтобы вы это поняли. Я держал вас в заточении, когда вы были еще юнцом, однако мне это было поручено. Я не вешал вашего родителя. Вы сегодня спасли жизни мне и нашей королеве. Я обязан рассказать вам правду о том дне. Когда будет время, я все вам расскажу.

Уильям, измученный и опустошенный до крайности, только согласно кивнул. Малис поднялся на ноги самостоятельно, не воспользовавшись его помощью. Он зашагал прочь, подальше от болота, Уильям последовал за ним. По дороге никто и словом не обмолвился.

Впереди Уильям увидел Тамсину рядом с двумя вороными конями. Девушка держала на руках маленькую королеву, завернутую в одеяло, которым прежде покрывали круп коня. Мужчина с трудом преодолел последние, разделявшие их футы и протянул к ней руки.

Тамсина издала легкий вскрик облегчения. Уильям заключил ее и ребенка в свои объятия, радуясь теплу стройного тела любимой и возмущенному писку маленькой королевы. Тамсина смеялась и плакала одновременно. Уильям улыбнулся, прижимаясь лицом к ее мокрым, вымазанным торфом волосам, и расцеловал их обоих.

Малышка начала сосать свой грязный кулачок. Тамсина взглянула на него. Уильям взял ее пальцами за подбородок и погладил любимую по грязной щеке. Его губы коснулись ее губ, теплых и нежных. Она – все, что ему нужно в жизни.

Через мгновение Уильям увидел приближающегося к ним Перриса. Приятель похлопал его по спине и поклонился Тамсине.

– Леди Рукхоупа, – обратился к ней Перрис. – Мы находимся в большом долгу перед вами за спасение шотландской королевы.

– Мы сделали это вместе, – улыбнулась девушка.

Перрис протянул ей свою руку и поцеловал ее так, словно перед ним была сама королева.

– Я попрошу, чтобы вас достойно наградили, – сказал он.

Уильям заметил, как девушка сжимает свою левую руку в кулачок, пряча ее в складках материи. Скорее всего, подумал он, Тамсина до конца своих дней так и будет по привычке прятать свою левую руку. Как бы часто он ни говорил ей, какая она красивая и что он ее очень любит, тень неуверенности навсегда сохранится в ее душе.

– Пригожая девушка, – молвил Перрис, а затем несколько печально улыбнулся Уильяму и добавил: – Везунчик.

Уильям принял маленькую королеву из рук Тамсины. Крошечные ручки обхватили его за шею, а круглая головка прикоснулась шелковистыми волосиками к его груди. Мужчина обнял ее и зажмурился от избытка любви и благодарности, нахлынувших на него. Затем он взял левую руку Тамсины и поцеловал ее маленькую кисть, не отводя от любимой взгляда.