– О Боже, – прошептал он.

Зажмурив глаза, Уильям склонил голову. Его сердце готово было выпрыгнуть из груди, а душа словно пробудилась ото сна. Мужчина впился губами в ее уста, а затем вернулся к прежнему занятию. Не спеша, Уильям принялся деловито расплетать другую косу, засыпая покрывало бусинами, которых в темноте видно не было. Тамсина безмятежно сидела, а он тем временем пропускал ее волосы сквозь пальцы, освобождал их и отпускал на волю, разглаживая кудряшки и превращая их в блестящие шелковистые волны.

Уильяму с трудом удавалось хранить фальшивую безмятежность, когда его тело и сердце бунтовали. Все, что он делал пока, было всего лишь прелюдией к тому, что он хотел от нее и ради нее. Если он проявит терпение и заботу – Уильям это прекрасно понимал, – то сможет освободить не только ее волосы. Мужчине хотелось избавить девушку от тех ограничений, которые Тамсина сама на себя наложила много лет назад, решив, что она некрасивая. Когда Тамсина оказывалась в его объятиях, Уильяму хотелось, чтобы она чувствовала себя красивой и желанной.

Он поспешно покрыл ее шею дорожкой из поцелуев… затем выудил очередную нить мерцающих бусин, которая до этого обвивала толстую прядь волос.

– Женщины проявляют куда больше способностей к архитектуре, чем принято считать, – заметил Уильям.

Выдернув последнюю нить бусин, он распустил всю косу. Тамсина рассмеялась. Сладострастный звук вызвал в его душе сильнейший трепет.

– Ты – моя девушка, – произнес он, вытаскивая последние булавки слоновой кости из ее прически.

Волосы рассыпались густым черным покрывалом на ее плечи.

– Какая ты красавица!

– Цыганка-полукровка, которая не умеет причесываться и одеваться так, как полагается, – промолвила Тамсина.

Ее слова прозвучали легко, без обвинений и горечи, которые прежде слышались в ее голосе. Зажмурившись, девушка издала низкий, гортанный стон, пока его пальцы перебирали ей волосы. Тело его пульсировало от желания, но он сдерживал себя. Он согласен ждать эту девушку хоть целую вечность.

– Тебе не надо заворачиваться в дамастную ткань, вешать на себя нитки бус и щеголять в кринолинах и бюске, чтобы мне понравиться, – бормотал Уильям.

Он массировал ей виски до тех пор, пока по телу девушки не пробежала сладостная дрожь, а сама она издала приглушенный стон.

Мужчина приподнял распущенные локоны Тамсины, которые пахли розами, дождем и женственностью, обмотал прядями пальцы и потянул их на себя. Уильям припал губами к мягким складкам на ее длинной, выгнутой назад шее.

– М-м-м… – выдохнула Тамсина, – но мне нравится красивая одежда. Я хочу так одеваться для себя.

– В таком случае разрешаю, – согласился Уильям.

Мужчина аккуратно привлек девушку к себе и уложил спиной на постель. Тело его пульсировало от страсти.

– Но в нашей опочивальне тебе никакая одежда не нужна, любовь моя, – прошептал он.

Ладони его скользнули поверх ее сорочки, лаская крепкие округлости грудей, плоский живот и длинное, стройное бедро.

– Я знаю, как загладить то, что ты натворила.

Тамсина улыбнулась, потянулась к нему руками и притянула к себе. Поцелуй был очень медленным и чувственным. Лизнув ей губы, Уильям проник языком в ее рот. Страсть действовала на него подобно молодому вину. Его сердце стучало, заглушая звуки ливня. Мужчина крепко прижался к ней, затем перевернул набок. Оба они погрузились в мягкую пуховую перину и подушки в изголовье.

Тамсина принялась развязывать тесемки на горловине его рубашки.

– Я не столь искушена в этом занятии, как ты, – произнесла девушка.

Дернув, она развязала узелок и сняла с мужчины рубашку. Отбросив ее в сторону, Уильям заключил ее теплое тело в свои объятия. Пальцы ее руки переместились к поясу.

– Но я знаю, как тебя раздеть, когда надо.

Ладонь ее коснулись саржевой ткани, застав его врасплох. Прикосновение было непродолжительным, однако тронутая ею часть его тела успела окончательно отвердеть. Застонав, Уильям осторожно схватил ее запястья и прижал к кровати. Стоя над ней, он жадно вглядывался в лицо Тамсины, скрытое в сумраке ночи.

– Храбрая девушка, – произнес он, целуя ее в ухо.

Лежа под ним, Тамсина вся дрожала от желания. Ему казалось, что он не выдержит, а ведь он только-только начал по-настоящему в нее влюбляться. Уильям вновь поцеловал ее и немного отстранился, но Тамсина подалась всем телом за ним. Глаза сомкнуты. Она – само ожидание. Уильям стянул с девушки сорочку. Ее великолепное тело, казалось, светилось во тьме.

Скотт решил, что соблюдать целомудрие до венчания не имеет смысла. Впрочем, уже и так слишком поздно. Уильям целовал ее уста, шею, груди… такие округлые, манящие, с торчащими сосками… Он вкушал ее. Тамсина под ним извивалась и тихо стонала.

Девушка провела левой рукой по его волосам, изгибу скулы, спустилась пальцами по плечам и груди. Ее прикосновения были теплыми, нежными и робкими. После того как ему много раз довелось быть свидетелем ее храбрости, Уильям уже не сомневался, что вся ее робость – следствие ее мнимого уродства.

Потянувшись, он схватил запястье ее левой руки и поднес его к своим губам. Девушка замерла в его объятиях. Вновь поцеловав ей руку, Уильям приложил ее к своей щеке и начал всматриваться любимой в лицо. В красноватом свете сверкнула слезинка, катящаяся по ее щеке. Поцелуем он осушил ее и убрал с лица девушки спадающие на глаза волосы.

– Ты совершенна, – прошептал он. – Не сомневайся в этом. Я не вижу в тебе никаких изъянов, только одни достоинства.

Ахнув, Тамсина притянула его к себе, скрестила у него за спиной ноги и принялась тереться своими грудями о его грудь. Ему казалось, что сейчас он сойдет с ума от страсти.

– Никаких изъянов? – переспросила она, целуя его в шею, а затем отыскав пересохшие от желания губы.

– Разве что характер, – выдохнул он, лаская ее тело.

Уильям отыскал мягкое местечко у нее между ногами и проник в него пальцами. Там внутри все было скользким, горячим, манящим. Девушка ахнула и застонала. Он касался ее нежно и одновременно неистово, пока Тамсина, выгнув спину, не издала хныкающий звук, а затем потянула его на себя. Уильям все понял и убрал руку. Ахнув, девушка принялась дергать за завязки на его бриджах, пытаясь их с него стащить.

Уильям помог ей себя раздеть, а затем положил свою ногу поверх ее. Он поцеловал ее в губы и… замер, хотя это стоило ему немалых усилий воли.

– Мы не венчаны, – прошептал он. – Ты это должна знать.

– Когда-то мы были уже женаты. Извини, что развелась, – тяжело дыша, произнесла Тамсина, одновременно его целуя. – Мы снова поженимся.

Мужчина низко застонал.

– Как? Когда?

– Сейчас, – прошептала она, – здесь.

Тамсина притянула его поближе, развела ноги и подалась бедрами ему навстречу. Уильям замер. Сердце бешено стучало. То, что происходило между ними, совсем не было похоже на те интрижки, которые случались с ним в прошлом. Стены, возведенные им вокруг себя, наконец пали.

Тамсина нетерпеливо вскрикнула и притянула его к себе. Нежно и медленно он проник в нее. У девушки перехватило дыхание, когда последнее препятствие было преодолено. Он погрузился в ее роскошное тело, которое Тамсина сама ему предлагала. Чувства были неожиданно острыми, полными и завершенными. Зажмурившись, он окунулся в нее полностью.

Тамсина издала восторженный возглас триумфа, когда случилось неизбежное. Уильям вторил ей. В его крике смешались одновременно экстаз, благоговение, доверие и наслаждение. Приятная дрожь пробежала по всему его телу. За окном вспыхнула молния, поразившая его, казалось, в самое сердце. Теперь он точно понимал, о чем прежде только догадывался: Тамсина – яркое отражение его собственной души.

Мужчина вздохнул. Барабанная дробь дождевых капель снова стала различима. Громыхнул гром. Мужчина ощутил, как она двигается под ним, отделяясь. Он поцеловал ее, мысленно клянясь себе, что не допустит больше между ними разлада.

Небольшой отдых, подумалось ему, пойдет всем только на пользу. Уильям прилег подле молодой женщины и натянул на себя и нее покрывало. Он быстро погрузился в сон. Тамсина тоже задремала и теперь мирно лежала в его объятиях, не издавая ни звука.

* * *

– О Боже, – произнес он спустя некоторое время.

Прохлада. Влажный воздух. Песня жаворонка, доносящаяся издалека. Тусклый свет, льющийся из небольшого окна, серебрился на лице спящей Тамсины.

– О Боже! Как долго я здесь?

Уильям приподнялся в постели, откинул со лба волосы и принялся поспешно натягивать на себя рубашку, бриджи и чулки.

– Вилли!

Тамсина приподнялась на кровати. Уильям взглянул на ее заспанные глаза, спутанные волосы и обнаженное тело, которое блестело на свету. Нагнувшись, он нежно поцеловал ее. Женщина попыталась его обнять.

– Я должен идти, – сказал Уильям. – Где мои сапоги? А, в подземелье, – он снова поправил непослушные волосы, так и норовящие упасть ему на глаза. – Я должен был допросить Масгрейва и уехать. Дьявол!

Выругавшись, Уильям встал. Заправив рубаху, он принялся затягивать веревку на поясе.

– Я должен спешить. Господи! Не позволяй этому свершиться. У меня сердце сейчас выскочит из груди.

Тамсина тоже поднялась с постели, стройная и совершенная в своей красоте. Сорочка, подобно облаку, окутала ее тело. Ее силуэт выделялся на фоне окна.

– Я тоже поеду, – заявила она. – Подожди, пока оденусь.

– Будешь стоять вот так – никуда мы не поедем, а окажемся опять в постели, – хриплым после сна голосом проворчал Уильям.

Улыбнувшись, Тамсина устремилась в его объятия.

– Не вмешивайся, пока я буду допрашивать Масгрейва, – твердо заявил Уильям. – Спускайся вниз и попрощайся за меня. Не мешкай. Если у Арчи есть что-то позавтракать, собери мне в дорогу. Слава Богу, святые небеса! Какая же ты красавица!

Он поцеловал ее в губы, потом чмокнул в руку и слегка подтолкнул к кровати. Не обращая внимания на ее возражения, Уильям распахнул дверь.