Сьюзен Кинг - Любовь цыганки

Щеки девушки от смущения запылали. Уильям заметил, что ее темный головной убор с обшитым жемчугом «полумесяцем», обрамляющим ее лицо подобно крыльям, съехал немного набок. Локоны с одной стороны вылезли. Вуаль немного перекосило. Нижние рукава неровно выбивались из-под верхних. Шелковый шнур пояска провис. Белый чулок на босой ноге выглядывал из-под подола платья. Янтарные бусы отражались теплыми искорками в глазах. Девушка не стала снимать свои золотые кольца-серьги из ушей.

– Прошу прощения, – пролепетала она, принимая туфлю из рук мужчины.

Она бросила ее на пол, сунула ногу и слегка пошатнулась, едва не потеряв равновесия.

– Садись, Тамсина, – спокойно произнес Уильям, указывая на пустое кресло рядом с собой. – Забудь о туфле. Непрактичная вещица. Ты снова из-за нее споткнешься.

Взгляд девушки выражал явное облегчение. Шурша юбками, она сбросила с ноги оставшуюся туфлю.

– Тамсина, – обратилась к ней леди Эмма, вставая со своего кресла и идя невестке навстречу. – Вы красивее, чем мне показалось сначала.

Она протянула Тамсине руку. Та в ответ протянула свою. Их пальцы сомкнулись.

– Я рада, что Уильям привез вас в дом и сделал своей супругой.

Слегка заикаясь, девушка поблагодарила ее.

– Прошу прощения, леди Эмма, – продолжала Тамсина, – за такую неожиданность и за мое несколько грубоватое поведение вначале.

– Ну, я уже оправилась от неожиданности, а за обедом вы просто немного приходили в себя. Я не заметила с вашей стороны никакой грубости, – сказала леди Эмма. – Но вы не спустились к ужину и, должно быть, сейчас голодны.

Тамсина покачала головой.

– Я уже поужинала. Елена встретила меня в коридоре, отвела на кухню и дала мне перекусить. Я ела хлеб с сыром и пила эль… разведенный эль, – поспешно прибавила она.

Леди Эмма кивнула.

– Хорошо. Я понимаю, что вы оба устали и вам не терпится подняться к себе в спальню.

Уильям взглянул на Тамсину. Девушка потупилась. Краска смущения залила ее щеки.

– Но прежде, чем вы уйдете, – продолжала леди Эмма, – я хотела бы вручить вам свадебный подарок. Я надеялась, что смогу переговорить с глазу на глаз, однако…

Женщина подошла к шкафу и взяла оттуда деревянный ларец. Держа его обеими руками, она поставила ларец себе на колени.

Уильям напрягся, не зная, чего ожидать. Никогда прежде ему не довелось видеть этого резного ларца. Он заметил, как Тамсина нервно сжала руки, прикрытые длинными гофрированными манжетами. Бросив взгляд на Уильяма, девушка быстро отвернулась и прикусила нижнюю губу. Он понимал, что Тамсиной, судя по всему, овладело чувство вины. Возможно, их брак и не был настоящим, однако его матушка восприняла его весьма благосклонно.

Мысленно Уильям ругал себя за глупость. Если бы он тщательно обдумал все последствия их «ненастоящего» брака, он бы предвидел, что матушка и сестра будут очарованы Тамсиной точно так же, как и он.

Этот брак к обоюдной выгоде будет не так уж просто расторгнуть, поскольку уж слишком много сердец пали перед этой цыганкой. Мужчина нахмурился. В его душе зрело подозрение, что он не просто очарован ей, его сердце теперь ему не принадлежит.

Леди Эмма откинула резную крышку ларца и заглянула в него. Уильяму не было видно, что там внутри. Матушка нахмурилась. Кажется, от волнения она не могла и слова вымолвить. Потом она вытащила из ларца бархатный мешочек, захлопнула крышку и посмотрела на Уильяма.

– Мой сын, – несколько официальным тоном произнесла матушка. – Я хранила этот ларец все эти годы, собиралась отдать тебе, вот только не знала, когда будет лучше. Теперь, как мне кажется, этот день настал. Ты меня очень сильно обрадовал, куда больше, чем можешь себе представить, когда выбрал себе в жены дочь Арчи Армстронга. Теперь это станет подарком от меня и твоего отца.

Она вручила сыну ларец.

– От моего отца? – удивился Уильям.

Погладив крышку, мужчина приподнял ее, чтобы посмотреть, что внутри.

– В этом ларце хранятся вещи, принадлежавшие твоему отцу. Он бы хотел, чтобы я передала это тебе. Я сложила их сюда после того дня, когда его поймали и убили. С тех пор я не заглядывала сюда.

Уильям дрожащими пальцами откинул крышку. Как ни странно, его страшила перспектива увидеть, что же в нем лежит. Заглянув внутрь, он будто с неохотой прикоснулся к вещам в ларце. Пара кожаных перчаток с крагами… плоский синий вязаный берет… неказистый кожаный кошель… какие-то пергаментные свитки… небольшой кинжал в ножнах из тисненой кожи… несколько монет… Из ларца пахло кожей, пряностями и еще чем-то знакомым. Нахлынули воспоминания, и Уильям быстро захлопнул крышку, словно ограждая себя от этих мучительных образов.

– Спасибо, мама, – произнес он.

Его рука лежала поверх крышки. К горлу подступил комок.

– Я посмотрю позже. Большое спасибо, – проговорил он.

Тамсина прикоснулась пальцами к его рукаву. Это мимолетное прикосновение несло теплоту и уверенность, но девушка ничего не сказала.

– Я забрала эти вещи из его карманов и сняла… когда… когда они привезли его тело, – сказала леди Эмма. – Я хочу, чтобы они остались у тебя как напоминание о том, каким хорошим был твой отец… каким хорошим…. Теперь ты женат… да и сам отец… Я не хочу, чтобы ты о нем забывал.

– Я никогда не смогу его забыть, – мягко, но решительно заявил Уильям.

Его губы плотно сжались, а пальцы сжались в кулак. Он глянул на Тамсину, но, заметив, с какой жалостью она смотрит, поспешно отвернулся. Щеки его пылали.

Эмма протянула ему бархатный мешочек.

– Он бы хотел, чтобы теперь это стало твоим, – промолвила она. – Я тоже этого хочу.

Уильям протянул руку. Матушка высыпала содержимое мешочка ему на ладонь: несколько пуговиц из сплава олова и свинца, округлой формы застежка с гранатовыми камушками, которой, как он помнил, отец закалывал себе плащ… Два золотых кольца упали ему на ладонь. Одно было большим с изумрудом, другое – также с изумрудом и крошечными жемчужинами.

– Я срезала пуговицы с его куртки, когда переодевала его перед погребением, – голос матушки был тонок и резок подобно булатной стали. – Застежку я сняла с плаща, которой лэрды Рукхоупа владеют уже несколько поколений, – помолчав пару секунд, она перевела дух и продолжила: – Я сохранила наши свадебные кольца и хочу, чтобы ты и Тамсина надели их.

Уильям отвернулся. Сердце громко стучало в груди. Он услышал, как девушка тихо ахнула. Уильям пожал ей руку, но тотчас же отпустил. Он понимал, что в ней сейчас борются неуверенность и сожаление. А еще Уильям знал, что никто из них сейчас не заговорит, опасаясь обидеть Эмму.

– Твой отец был бы рад, узнай, что ты взял себе в жены дочь его лучшего друга, – сказала Эмма.

Подавшись вперед, она взяла оба кольца своими тонкими пальцами. Уильям заметил, как в глазах матери заблестели слезы. Ее нижняя губа подрагивала. Тамсина и Уильям сидели рядом и молча смотрели на стоящую перед ними леди Эмму. Лицо леди Эммы приняло странное выражение. Уильям подумал, что Тамсина, должно быть, как и он, испытывает сейчас целую гамму чувств – озадаченность, недоумение, нерешительность…

Эмма протянула руку. У нее на ладони поблескивали два кольца.

– Вот, мои дорогие, – прошептала она. – Пусть они отражают бесконечную любовь, которая когда-то была между мной и Аланом.

Слезинка побежала у нее по щеке. Эмма положила кольца сыну на ладонь. Уильям, не зная, что сказать, молча смотрел на округлые кусочки золота и драгоценных камней.

– Мама…

Ему не хватало нужных слов. Ему не хватало храбрости… или жестокости, чтобы раскрыть ей правду. Он протянул руку Тамсине. В глазах девушки отчетливо был виден страх. Затем, решившись, она протянула ему правую руку. Левая, ничем не прикрытая, лежала у нее на коленях.

Если Эмма и заметила странную руку невестки, то виду не подала. Уильям мысленно поблагодарил матушку за это. Леди Эмма, улыбаясь, развела руки. На глазах ее блестели слезы. Уильям взял девушку за руку и надел ей на безымянный палец золотое колечко. Затем то же самое проделала дрожащими руками Тамсина. Взгляд у нее увлажнился. Мужчина до сих пор не мог понять, что за сила гонит его по пути, который при других обстоятельствах он бы ни за что сам не избрал.

Эмма улыбнулась.

– Ах, Вилли, – тихо молвила она, – поцелуй ее. Вы поженились согласно цыганским традициям, но надо будет как можно скорее устроить так, чтобы вас обвенчал священник.

Глаза Тамсины округлились. Уильям, нагнувшись, коснулся губами ее губ и потерял себя в этом манящем, теплом прикосновении.

– Любите друг друга, – сдавленным от слез голосом промолвила леди Эмма. – Я желаю вам спокойной ночи.

Резко повернувшись, она едва не выбежала из зала.

Уильям взглянул на Тамсину. Девушка сжимала обеими руками его руку, словно до сих пор не могла справиться с изумлением.

– Думаю, моя девушка, – произнес мужчина, – судьба до сих пор играет нами. Мы снова угодили в ловушку.

Отпустив его руку, Тамсина встала.

– Да, – молвила она, – угодили из-за собственной лжи!

Издав сдавленный всхлип, девушка приподняла юбки и устремилась бегом из зала.

Уильям вздохнул и потер себе лоб. Он смотрел на пол, где в свете камина поблескивали маленькие, вышитые бисером туфельки Тамсины. Подобрав их, Уильям встал и, прихватив деревянный ларец, тяжелый более от воспоминаний, чем от вещей, побрел вслед за ней.

Тамсина раздраженно ходила из стороны в сторону, когда стальная щеколда приподнялась. Дверь в спальню распахнулась. Вошедший Уильям держал подмышкой деревянный ларец. В руке он нес ее туфли.