– Полагаю, что пока вы у нас гостите, то сможете разделить с Еленой и Катариной их спальню.

– Тамсина будет ночевать в моей спальне, – вмешался Уильям.

Елена удивленно воззрилась на брата. На прежде безмятежном лице леди Эммы появились едва заметные морщинки озадаченности.

– Мои покои более тихие и удобные, – пояснил мужчина.

– Как великодушно с твоей стороны, Уильям! – молвила Эмма. – Мы сможем постелить тебе в других покоях, пока Тамсина у нас гостит.

– Да…

Мужчина вздохнул, взъерошил пальцами волосы на голове и сунул шлем себе под согнутую руку…

– Мама, – начал он, – Елена…

Запнувшись, он почесал себе голову.

Воздух словно бы наэлектризовался, предвещая грозу. Уильям перевел взгляд на Тамсину. У девушки перехватило дыхание. Одна и та же мысль одновременно пришла обоим в головы. Тамсине хотелось предупредить его, попросить ничего им не говорить, но что-то сдавило ей горло. Уильям повернул голову к матери.

– Я и Тамсина поженились, – сообщил он.

Это бесхитростное заявление породило глухую тишину. Ни леди Эмма, ни Елена не проронили ни звука, продолжая стоять с открытыми ртами.

– Поженились? – наконец решилась переспросить леди Эмма.

– Этим утром, – уточнил Уильям.

– Сегодня утром ты взял в жены дочь Арчи Армстронга? – Глаза леди Эммы такого же изумительного оттенка, что и у сына, округлились от удивления. – Где? Как? Арчи Армстронг знает об этом?

– Нет, – сказал Уильям, – знают только дед и бабка Тамсины.

– Цыгане? – ахнула Эмма.

– У нас была цыганская свадьба… приватная… Только мы вдвоем.

Леди Эмма стояла, разинув рот. Елена переводила взгляд с матери на брата и обратно.

– Без священника? – спросила леди Эмма.

– Пока и цыганской свадьбы будет довольно, – сказал Вилли. – Это та же помолвка.

Тамсина ничего не сказала. Она стояла не шевелясь. Девушка ощущала, что щеки ее пылают. Она не понимала, почему Уильям так быстро сознался перед родными. Внутренне она не была к этому готова. Ей показалось, что леди Эмма и Елена не рады этой новости, пусть даже хорошее воспитание и мешает им вслух выразить свое недовольство.

Девушке вдруг захотелось развернуться и убежать прочь из зала. Взгляд ее был прикован к двери, а тело напряжено, будто готово к рывку. Заметив это, Уильям протянул руку и крепко ухватил ее за обтянутую кожей левую кисть.

– Решение было принято весьма спонтанно, – пояснил Скотт.

– Ты… э-э-э-э… добрая весть, – заикаясь, произнесла Елена. – Правда же, мама?

Леди Эмма была настолько поражена услышанным, что ее и без того белоснежная кожа стала еще бледнее.

– Как… замечательно…

– Спасибо, – улыбнулся Уильям.

Тамсина попыталась высвободить руку. В ответ Скотт лишь крепче сжал пальцы. Он даже не посмотрел в ее сторону.

– Следовательно, Тамсина больше не может быть заложницей Масгрейва, как ранее предполагалось? – нарушила Елену очередную неловкую паузу.

– Пожалуй, что так, – сказал Уильям, нахмурившись, – хотя я не собираюсь ничего сообщать Масгрейву, а вот Малиса Гамильтона я, наоборот, уведомлю при первой возможности. Теперь у меня есть жена, что устраняет большую часть его претензий ко мне.

Леди Эмма и Елена переглянулись и кивнули. Тамсина ничуть не сомневалась в том, что обе они озадачены до глубины души.

Уильям прикоснулся к плечу матушки.

– Я знаю, что все это неожиданно. Я все объясню, но чуть позже.

Тамсине показалось, что она заметила, как слезинки блеснули на глазах леди Эммы, но та, часто заморгав, стряхнула их.

– Уверена, что вы будете счастливы, – дрогнувшим голосом произнесла она. – Елена! Проведи Тамсину в отведенные ей покои. Полагаю, она захочет отдохнуть перед обедом. И распорядись, чтобы ей нагрели воду для ванной.

– У меня есть платье, которое я ей одолжу, – сказала Елена. – У нас похожие фигуры.

– Благодарю, – ответила Тамсина. Она еще более укрепилась в мысли, что ей нужно немедленно смыть грязь и переодеться во что-то чистое.

Девушка тряхнула копной волос и снова попыталась высвободить руку. Мужчина разжал пальцы и приобнял ее. Это теплое прикосновение подействовало на нее успокаивающе.

– Ступай, – тихо произнес он Тамсине. – Завтра я пошлю Сэнди в Мертон-Ригг за твоими вещами.

Тамсина кивнула, поблагодарив Уильяма за то, что он беспокоится о ее удобстве. Впрочем, девушка хорошо понимала, что даже самое лучшее ее платье покажется невзрачным по сравнению с теми нарядами, к которым привыкли его мать с сестрой.

– Ступайте за мной, Тамсина, – сказала Елена. – Я проведу вас в комнату Вилли. Там вы сможете отдохнуть и освежиться. Вы с Вилли, должно быть, очень проголодались после поездки и… вашей свадьбы. Еду еще не приготовили, но мы сможем перекусить гренками с сахаром и выпить хорошей греческой мальвазии[44]. Их подадут в большом зале. Там мы отпразднуем ваше обручение и вы расскажете мне о себе. Возможно, к нам еще присоединятся мама и Вилли.

Елена улыбнулась. Леди Эмма лишь молча кивнула.

– Большое спасибо, – поблагодарила Тамсина.

– Сегодня среда, рыбный день, поэтому на обед, разумеется, будет свежая лососина, – принялась болтать Елена, взяв Тамсину под руку, и увлекла ее прочь из зала. – Джок и Сэнди наловили лосося в реке. Матушка будет надзирать над кухаркой, чтобы та не испортила угощение. Мы надеялись, что вы сегодня не опоздаете к полднику, но понятия не имели, какую радостную весть вы привезли…

Энтузиазм женщины слегка обескуражил Тамсину. Девушка беспомощно оглянулась на улыбающегося Уильяма, но его сестра продолжала тащить ее за собой.

* * *

Тамсина водила серебряной ложкой по розовым, посыпанным петрушкой кусочкам лосося и золотистому луку, приготовленному на сливочном масле и посыпанному черным перцем. Лосось, лежащий на деревянном подносе, оставался почти нетронутым. Крупно нарезанная морковь и лук-порей, краюшка белого, свежеиспеченного хлеба также лежали на подносе. Она к ним даже не притронулась. На серебряном кубке, наполненном вином, отражались накрахмаленная льняная скатерть и лица тех, кто сидел за столом в большом зале.

Приподняв кубок, девушка отпила из него белого рейнского вина, прохладного, кисловатого и неразбавленного. В Мертоне и у цыган вино и эль разбавляли водой, чтобы растянуть удовольствие. Пожалуй, Рукхоуп и впрямь богатое владение. Здесь к обеду в будний день подают в серебре дорогие вина, предварительно охладив их в подвале. В этот день даже нет праздника какого-нибудь святого. Сидя и разговаривая с Еленой и леди Эммой в большом зале, Тамсина потягивала сладкую мальвазию. Перед обедом леди Эмма настояла на том, чтобы они все выпили по бокалу темного бордо.

За столом текла тихая беседа, в которой Тамсина почти не принимала участия, хотя внимательно слушала обсуждение недавнего запрета в Шотландии еретических трактатов. Ей бы хотелось лучше понимать, о чем идет речь, и уметь вовремя вставить фразу, как это удавалось другим. Однако она мало знала о предмете разговора и вскоре потеряла нить беседы.

Тамсина понимала, что следует заставить себя поесть. Она ничего не ела с самого рассвета, и в ее животе словно сам собой завязался тугой узел. Над столом послышался смех. Девушка не расслышала шутки, поэтому поспешно подняла кубок с вином и отпила, чтобы скрыть свое смущение. Пьянящее тепло вина проникло туда, куда не смогла лососина, и это немного ее успокоило.

– В любом случае твоему брату следует быть более осторожным, – молвила леди Эмма. – Он с большим интересом изучает писания протестантских пасторов с Континента. Я в письме попросила его более не покупать ни одного из их трактатов. Теперь вся эта писанина находится под запретом в Шотландии. Нельзя ни ввозить эти книги, ни продавать, даже читать их нельзя. Теперь ему следует быть особенно осторожным.

– Джорджи – разумный человек, мама, – сказал Уильям. – Он действует всегда рассудительно. Мой брат обладает любознательным складом ума. Он хочет понять все хитросплетения в изменчивом полотне современной церкви, а потом решить, хочет ли он оставаться мужем церкви либо вернуться домой.

– В наше время умней и безопасней оставаться просто божьим человеком, чем служителем Бога, – заметила Елена. – Тех, кто проповедует новые идеи, сжигают на кострах за ересь. Джорджи должен вести себя осторожно, как сказала мама.

Уильям сидел рядом с Тамсиной за длинным столом. Леди Эмма сидела по правую от него сторону. Елена сидела напротив рядом с Сэнди Скоттом. Они ели с большим аппетитом и жарко обсуждали новости. Тамсина тем временем смотрела, слушала и время от времени съедала очередной малюсенький кусочек, запивая его вином.

– Лосось просто замечательный, – сказал Уильям, отрезая кусочек рыбы и отправляя его себе в рот.

– Я слыхала, что шотландская лососина стоит на английских рынках одну крону[45] за штуку, – произнесла леди Эмма. – А эта досталась нам бесплатно, прямо с реки.

Она улыбнулась Сэнди. Тот улыбнулся леди в ответ.

– Баранина, говядина, все, что угодно, – сказал Сэнди Скотт. – Для вас, леди Эмма, все бесплатно, взято в займы у англичан благодаря ночным талантам мужчин клана Скоттов.

Леди Эмма весело рассмеялась.

– Лучше я не буду знать, откуда все берется, – слегка укоризненно произнесла женщина. – Не выставляй лишний раз свои таланты напоказ.

– Тамсина! Вам пришелся по нраву обед? – спросила Елена. – Вы мало съели.

– Очень вкусно, – ответила Тамсина. – Большое спасибо. Просто я, как оказалось, не настолько проголодалась, как мне сперва показалось.

Уильям взглянул на нее.

– Вино довольно крепкое, – тихо произнес он девушке. – Поешь немного хлеба, если не голодна, а не то ты заболеешь.

Тамсина промолчала, но упрямо замотала головой. Девушка не могла с легкостью есть одной рукой. Без второй руки она просто не в состоянии была ни разломать, ни разрезать толстый ломоть хлеба. Сжав уродливую руку под столом, Тамсина снова отпила из кубка. Вино было сладким и прохладным. С каждым глотком оно нравилось ей все больше.