– По поручениям короля… Да… Я бывал в Англии, Дании, ездил во Францию, Италию и Германию. Во всех этих странах, куда бы я ни попадал, повсюду натыкался на цыган, ехавших по дороге, разбивших лагерь в чистом поле либо торгующих на ярмарках.

Тамсина кивнула.

– Я слыхала, что ромалы путешествуют повсюду на континенте, а также в восточных странах. В Англии и Шотландии их тоже хватает, хотя англичане в последнее время начали на своих судах депортировать их в Данию. Мои дедушка и бабушка, когда были молоды, перебрались в Англию из Франции, а затем переехали в Шотландию.

– Как я понял, они уже долгое время держатся границ Шотландии?

– Они останутся здесь до тех пор, пока им рады, как мне кажется, – улыбнувшись, ответила Тамсина. – Когда я была еще маленькой, то жила с ними, знала только их язык и французский. Отец привез меня в Мертон, когда мне было шесть лет. Его бабушка Мэйси жила там. Она пыталась меня воспитывать, вот только я ничего не знала ни по-шотландски, ни по-английски. Папа нанял мне учителя, который говорил по-французски и по-шотландски. Благодаря святому отцу я научилась не только разговаривать. Он научил меня читать по-английски и латыни, а также обучил арифметике.

Уильям окинул девушку взглядом.

– Образованная цыганка. Даже не верится.

– Мы оба образованы так, как не свойственно людям нашего происхождения. Я тоже люблю путешествовать, как и ты. Расскажи о своих путешествиях с королем.

Мужчина пожал плечами.

– Самым интересным было сопровождать его, когда король путешествовал не под своим именем. Ему нравилось бродить по стране, переодевшись в нищего либо крестьянина. Он называл сам себя Добрый малый из Баланжеха. Иногда случались неприятности, особенно на постоялых дворах. Несколько раз мы участвовали в стычках, которые были вызваны ссорами после игры в кости либо острыми противоречиями из-за дел Приграничья. Пару раз мне пришлось выручать короля, когда ссорящиеся либо дерущиеся с ним понятия не имели, с кем имеют дело. Впрочем, чем чаще Яков пускался в подобные авантюры, тем более узнаваемым он становился. – Улыбка скользнула по его лицу. – Шотландцы не простаки. То и дело кто-нибудь из встречных говорил своему спутнику: «Вот идет король, переодетый в нищего».

Девушка хихикнула.

– Ты бывал вместе с ним в цыганских таборах?

– Да, хотя лично я прежде не бывал в таборе твоего деда. Яков, помнится, называл в беседе со мной египетского графа по имени Джон Фо, который вылечил его коня. За это он был очень ему признателен. Должно быть, это и был твой дед.

Тамсина кивнула.

– Да. Он несколько раз бывал у дедушки, даже приглашал приехать со своей труппой и выступить перед королевским двором. Три года назад, когда дед побывал вместе со своим табором в Фолклендском дворце, король подписал документ, дарующий ему привилегии и право беспрепятственного проезда.

Уильям нахмурился.

– Значит, это была труппа твоего деда? Я слышал об этом выступлении и королевской милости. На многих выступление его труппы произвело приятное впечатление.

– Значит, ты знаешь, что произошло потом?

– Да. Спустя некоторое время король подписал другое постановление, отменяющее первое. Им он лишал цыган всех привилегий и приказывал цыганам покинуть пределы Шотландии. Помню, он очень сердился, когда его подписывал.

Девушка кивнула.

– Теперь цыганам запрещено жить как в Англии, так и в Шотландии. Таборам приходится пересекать границу туда-сюда, чтобы избежать изгнания либо преследования в обеих странах. Дедушку очень обидело, что король Яков предал их дружбу.

– Король имел склонность часто менять свои решения. Как так получилось, что Джон Фо впал в немилость?

– Дедушка ударил его, – сказала Тамсина.

Уильям удивленно приподнял брови.

– Ударил самого короля?

– Спустя два года король приехал в табор, переодетый селянином. Он был пьян, только что с постоялого двора, где играл в кости. Когда король приехал в табор, он стал весьма грубо приставать к одной девушке. Деду пришлось ударить его по голове бутылкой вина, которую король ему привез.

Потрясенный, Уильям часто заморгал.

– Джону Фо повезло. За такое он мог бы жизнью поплатиться.

– Возможно, его спасло то, что король Яков считал моего деда графом среди своего народа, а еще он уважал его за то, как умело тот лечит лошадей. Он даже просил мою бабушку предсказать ему будущее.

– Она предрекла ему долгую жизнь и удачу? Ничего этого Якову не судилось.

Тамсина любовалась голубыми цветами, росшими по обочинам дороги.

– Бабушка увидела правду прежде, чем она стала ясна другим, – сказала девушка. – Она узнала, что король умрет рано. Я знаю, что бабушка предупреждала короля Якова, чтобы тот следил за своим здоровьем, но иногда никакая предосторожность не поможет. Иногда судьба оказывается намного сильнее.

– Судьба многим навязала свою волю, – заметил Уильям.

– Да, – взглянув на мужчину, Тамсина почувствовала, что настроение его портится. – Король умер, а его малютка дочь заняла престол.

– Посадить на королевский трон малютку, у которой только-только прорезаются зубы, – куда большая беда, чем ты можешь вообразить.

– Это только на руку ромалам, – заявила девушка. – Сейчас Тайному совету не до них. У моего деда до сих пор имеется охранная грамота, подписанная королем Яковом. Он не стесняется ею пользоваться. Многие шотландцы не знают о втором постановлении монарха, которое изгоняет нас из страны, поэтому дед до сих пор пользуется прежней милостью короля. – Неожиданно, склонив набок голову, она спросила: – Ты видел маленькую королеву Марию?

– Да. Миленькая девочка, вот только она представляет собой немалую опасность для Шотландии. Генрих Английский реет коршуном над ее колыбелькой.

– У нее найдется достаточно защитников, – сказала Тамсина.

– В Линлитгоу ей вроде ничего не угрожает, но я бы предпочел, чтобы маленькую королеву перевезли в замок Стерлинг. Ей сейчас необходимо жить в неприступной крепости, – нахмурившись, изрек Уильям.

– Однажды я побывала в Фолклендском дворце, – сообщила девушка, чем вызвала удивление у Скотта. – Три года назад, в летнюю пору, король пригласил людей моего дедушки танцевать и играть для него. Я поехала с ними. Благородные леди желали узнать свое будущее. Я помогала бабушке читать по ладоням и гадать на картах. Я видела королеву. Она показалась мне очень высокой и красивой. Рядом с ней я видела короля, одетого в пышные одежды. Дворец показался мне огромным и очень красивым. Гобелены на стенах… застекленные окна… бархатная обивка кресел… Повсюду я видела лордов и леди в пышных одеяниях. – Она посмотрела на него. – Я не видела тебя там. В этом я уверена.

– Обычно я избегаю пышных торжеств. Я предпочитаю праздновать в узком кругу… – Он быстро взглянул на девушку. – …вроде того, что бывает в Рукхоупе. После ужина мы обычно играем в игры либо слушаем музыку. Тебе понравится, я думаю.

Тамсина поспешно отвернулась. Перспектива познакомиться с его матерью, сестрой и дочкой почему-то ее страшила.

– Я не привыкла к такому, – осторожно призналась она.

– Ты говорила, что играешь в карты, – молвил Уильям. – Ты неплохо поладишь с моей семьей. Вот увидишь.

– Что я увижу? – с вызовом спросила девушка.

Тамсина робела перед его семьей, боялась выказать перед ними страх либо тревогу, поэтому ни с того ни с сего рассердилась.

– Что ты им скажешь? Что я твоя жена и ты собираешься заточить меня в темницу? Или скажешь, что я – твоя пленница, которую ты собираешься уложить к себе в постель? Как ты вообще сможешь все это объяснить?

– Скажу, что тебя зовут Тамсина Армстронг, – спокойно сказал Уильям, – вот и все.

– Ну, да. Наш брак не затянется, правда же?!

Девушка отвернулась. Темные волны вьющихся волос спадали ей на плечи. Летний день уже был в самом разгаре. Накидка из шотландки словно отяжелела. Она развязала шнурок, и накидка опала назад на круп коня.

Разгладив рукой сорочку и коричневую юбку-кертл, девушка посмотрела на свои босые ноги. Она очень жалела, что нет под рукой гребешка, красивого платья и башмачков. Семья Уильяма будет оскорблена ее видом. Девушка сжала левую руку в перчатке и положила ее себе на бедро. Она очень боялась презрения со стороны семьи Скоттов.

– Тамсина, – наконец произнес Уильям. – Почему ты рассердилась? Ты уже сожалеешь о том, что мы сделали?

– Нет. Скорее ты вскоре будешь жалеть, – проворчала она.

– Не буду, разве что пожалею, что пообещал не сажать тебя в темницу, – хмыкнул Скотт.

Теперь они молча ехали по крутой дороге, проложенной вверх к башне Рукхоупа.

Наконец Уильям взглянул на нее и сказал:

– Мама и сестра ждут твоего приезда. Не тревожься.

Услышанное удивило ее.

– Как ждут?

– Я заехал в Рукхоуп, когда расстался с твоим отцом. Я там пообедал и рассказал, что Масгрейв хочет, чтобы я держал тебя у себя в качестве заложницы.

Тамсина нахмурилась.

– Что ты скажешь им теперь?

– Посмотрим, – чуть помедлив, он добавил: – Моя мама, леди Эмма, и Елена очень добрые. Ты найдешь их общество приятным.

– А твоя дочка?

– Думаю, ты будешь ею очарована, – сказал Уильям. – Она сейчас еще малышка. Ей исполнилось всего восемь месяцев.

– Я думала, что она гораздо старше, – удивилась Тамсина.

– Она на две недели младше шотландской королевы. Вдовствующая королева – ее крестная. – Запнувшись, он добавил, но уже тише: – Ее мать умерла на следующий день после родов.

– Сочувствую.

– Мы не были венчаны, но ребенок – от меня. Теперь она растет в моем доме. – Мужчина очень грустно и мило улыбнулся. – Нынче, когда у меня появилась жена, ее деду будет куда сложнее требовать для себя опекунства в Сессионном суде[41]. Если ты вдруг передумаешь, сделай любезность – оставайся якобы моей женой до тех пор, пока суд не вынесет приговор по иску старика.