Сьюзен Кинг - Любовь цыганки

На вершине холма ветер усилился. Пряди волос хлестали ее по лицу. Юбка прилипала к ногам. Девушка развернулась и взглянула вниз на сокрытую во тьме вересковую пустошь. Шатры и кибитки едва виднелись на лугу, а костер светился подобно желтоватой звезде, упавшей с неба на землю.

Тамсина вспомнила то, как дед неодобрительно отзывался об Арчи. Папа ее любит, это она прекрасно понимала, вот только он вырастил дочь так, что из нее легко могла выйти лихая разбойница либо угонщица скота, но отнюдь не леди. Добрый, но скучный наставник обучил Тамсину книжной премудрости. Девушка умела читать и писать, выучила французский и латынь, а вот в ведении домашнего хозяйства успехов не достигла. Ей куда сподручнее было сыграть в карты либо угнать стадо овец, пасущихся ночью на пастбище, чем заняться домоводством.

От ромалов Тамсина унаследовала любовь к свободе, что сделало невыносимым для нее прозябание в тесном каменном замке. Природа стала для нее учителем, добытчиком, убежищем, постоянным источником радости и удивления. Ромалы научили ее разнообразным хитростям, уловкам, уверткам и способам обмишурить ближнего. Девушка знала, как с помощью оттенков голоса выдать любую ложь за правду. Она могла сварить ежа, украсть курицу и сплести из ивняка корзину. Девушка умела читать карту жизни по ладони, предугадывать будущее по игральным картам и знала, как заставить людей добровольно расстаться с частью серебряных монет в их кошельках.

Но она не принадлежала всецело ни одному из этих двух миров. Найдется ли на свете человек, который полюбит ее такой, какая она есть, который будет восхищаться тем, как много она знает о двух культурах? Сможет ли кто-то полюбить ее, несмотря на все ее недостатки?

Уильям Скотт постоянно вторгался в ее мысли. Девушка зажмурилась и качнула головой, стараясь избавиться от непрошеного видения.

Тамсина, погруженная в свои мысли, брела по гребню холма. Ручей справа звучал подобно далекому грому. Ветер внезапно ударил ей прямо в лицо… Шум все усиливался… Повернув голову, девушка ахнула…

Из-за горбка в нескольких десятках футов от нее вынырнул всадник, подобный ночному видению. Он устремился к ней, этот темный и сильный демон ночи. Всадник низко пригнулся к шее лошади. Металл доспехов сверкал в холодном лунном свете.

Тамсина взвизгнула и отшатнулась. Оступившись, она едва не упала. Позади первого всадника появился второй… потом третий. Они неслись, как призраки. Звук копыт сливался со свистом ветра.

– Прочь с дороги! Живей! – крикнул кто-то.

Ее нога, ступив на камень, подвернулась. Девушка плашмя грохнулась оземь, затем поднялась на четвереньки и попыталась отползти в сторону, подальше от мчащихся на нее всадников. Инстинктивно Тамсина подняла руку, стараясь оградить себя.

Первый всадник издал крик. Его лошадь перепрыгнула через стоящую на четвереньках девушку и подковой одного из копыт попала ей в бедро. Дернувшись от боли, девушка в ужасе свернулась клубком. Остальные лошади пронеслись всего в нескольких дюймах от нее.

Первый всадник вдруг осадил лошадь и поскакал обратно. Он остановил свое животное подле лежащей на земле девушки. Тамсина с трудом поднялась на колени. Лошадь заржала и попятилась.

Всадник успокоил ее, а затем обратился к Тамсине:

– Ранена?

Девушка посмотрела на незнакомца. Его силуэт темнел на фоне белой луны. Сначала она разглядела лишь массивную грудь лошади и широкие плечи седока. Стальной шлем мужчины поблескивал в лунном свете. Другие всадники тоже развернулись и подъехали к ней.

Девушка попыталась встать, но раненая нога подвернулась, и с приглушенным вскриком Тамсина рухнула на землю.

Мужчина нагнулся, протягивая ей руку в защитной перчатке, и крепко выругался.

– Тамсина Армстронг! – услышала она голос Уильяма Скотта. – Какого дьявола ты здесь делаешь?

Уильям сверху вниз смотрел на Тамсину, окутанную лунным светом. Девушка откровенно уставилась на мужчину, потом развернулась и сделала шаг. Нога опять подогнулась, и Тамсина упала на колено.

– Так вы далеко не уйдете. Давайте-ка сюда.

Уильям наклонился к ней и протянул руку, желая помочь девушке сесть в седло позади него. Гнедой, и так уже встревоженный внезапным появлением человека на дороге, нервно сучил копытами. Уильям сжал колени, стараясь унять его прыть, и схватил Тамсину за руку.

– Ну же, быстрей! Они гонятся за нами!

– Кто?

Девушка упиралась, не давая мужчине поднять ее.

Уильям оглянулся через плечо. Стук копыт приближающихся лошадей, едва слышный прежде, становился все громче.

– Живей, девушка, а то затопчут!

Слава богу, дурой она не была! Топот копыт усилился, и Тамсина, ахнув, потянулась к нему в темноте. Уильям ухватил девушку за предплечье и помог ей встать. Ее ноги оторвались от земли. Девушка оперлась босой стопой о его ногу. Используя ее для опоры, она ловко, несмотря на боль, запрыгнула в седло и устроилась за спиной мужчины, крепко обняв его за талию.

– Отлично, – бросил Уильям.

Гнедой понесся вскачь. Всадник низко пригнулся. Девушка последовала его примеру. Скакавшие впереди двоюродные братья Уильяма, Джок и Сэнди, также пустили своих лошадей в галоп.

Бросив быстрый взгляд назад, всадники увидели своих преследователей, появившихся из-за гребня холма. Доспехи и оружие всадников холодно мерцали в лунном свете. Уильям направил гнедого по пологому склону, спускающемуся к вересковой пустоши. Когда спуск закончился, он пришпорил коня и вскоре нагнал своих двоюродных братьев.

Один из братьев вскрикнул, когда гнедой Уильяма нагнал его. Все трое братьев пришпорили своих лошадей, и те помчали во весь опор. Впрочем, за гнедым Уильяма лошади двоюродных братьев могли угнаться лишь с величайшим трудом. Позади них слышался топот копыт других коней, участвующих в этой дикой гонке.

По правую сторону от Уильяма виднелись золотистые искры нескольких костров. В противоположном направлении темнели высокие холмы. Не желая рисковать лошадьми, мужчина свернул в сторону огней. Двоюродные братья последовали за ним.

У подножия холма Уильям обернулся к девушке.

– Держитесь крепче, – приказал он, пуская гнедого вперед.

Конь Уильяма был сильным животным, преодолевающим значительное расстояние в каждом своем скачке. Лошади двоюродных братьев скакали по сторонам от него. От стальных касок, наконечников пик и пистолей, зажатых в руках наездников, отражался свет. Ритм стука лошадиных копыт звучал в унисон со стуком сердца Уильяма, возбуждая в нем чувство гордости и силы.

Мужчина ощущал небывалый подъем. Его дух воспарял, подхлестываемый скоростью, чувством опасности и осознанием того, кто он такой. Да, среди его предков преобладали отменные сорвиголовы и наездники. Такими были его отец и отец его отца. Непрерывная череда шотландцев, боровшихся за свободу своей земли, сердца и духа, хотя их чаще называли грабителями, а не воинами.

Джок поравнялся с ним. Из-под стального шлема улыбалось его красивое лицо. По спине струились длинные белокурые волосы. Уильям понял, что Джок чувствует ту же приятную дрожь, что и он. Причины этой бешеной скачки – несколько угнанных у англичан коров и поцелуй, украденный у английской девушки, – были забыты в горячке погони.

Уильям повернул голову и посмотрел на лицо Сэнди. Двоюродный брат лучезарно улыбался. Вилли Скотт догадывался, что причиной улыбки, сияющей на рыжебородом лице коренастого брата, была его гордость за себя и радость от того, что не дал нескольким англичанам выспаться этой ночью.

Уильям улыбнулся этим мыслям. Он ощущал присутствие девушки за своей спиной. Ее бедро крепко прижимались к его бедрам. Девушка помалкивала и не проявляла признаков трусости или беспокойства. Наблюдать это было приятно. Его не удивило, что дочь Арчи Армстронга быстро разобралась в ситуации и вместе с ним теперь уходит от погони по темной вересковой пустоши.

Преследователи – четверо Форстеров и Артур Масгрейв – горели желанием догнать их и арестовать. Джок и Сэнди, воспользовавшись лунной ночью, решили отправиться в Англию на свидание с одной английской девчонкой. Анна Форстер и Артур Масгрейв обручились по обоюдному желанию их отцов, но несколько месяцев назад девушка познакомилась с Джоком, и они влюбились друг в друга с первого взгляда. Уильям знал, что его двоюродный брат уже не раз тайком встречался с Анной.

Он присоединился к двоюродным братьям, собираясь заодно отыскать место стоянки цыганского табора. Сэнди и Джок утверждали, что знают это место и покажут его Уильяму. Пока Джок миловался с Анной, Сэнди решил шутки ради угнать несколько коров, пасшихся на земле Форстеров. Эта выходка Сэнди и тайное свидание Джока вылились в ночную погоню за ними ватаги Форстеров и Артура Масгрейва.

Уильям хорошо понимал, чем рискует. Если Артур его узнает, сделка, заключенная Скоттом с Джаспером Масгрейвом, утратит всякое значение, и между ними вспыхнет вражда.

Уильям оглянулся. Преследователи отстали. По краю вересковой пустоши тянулся ряд деревьев. Мужчина свернул туда в поисках укрытия, замедлив бег своего гнедого до легкого галопа. Двоюродные братья последовали за ним. Лошади всех троих всадников, перейдя на шаг, пробирались среди толстых стволов берез.

Скотт снова посмотрел через плечо. Преследователи, видимо, потеряли их след в темноте, однако Уильям не стал рисковать. Он пришпорил гнедого, осторожно направляя его по заросшей деревьями местности.

Уильям глянул на девушку, обвившую руками его талию. Она приподняла голову.

– Кто за вами гонится? – спросила Тамсина.

– Англичане, – ответил Уильям, – Форстеры и Артур Масгрейв.