Барбара Картленд - Любовь священна

— Я счастлив это слышать, ваша светлость.

— И поэтому, — продолжил герцог, — я бы хотел от своего имени и от имени мисс Греттон подарить церкви Святой Лаэ сумму, которую вырвали бы у нас бандиты, если бы им повезло.

— Вы действительно намерены это сделать? — удивился священник. — Вероятно, вам известно, — десять тысяч франков я нашел сегодня утром в почтовом ящике.

— Я очень надеялся на это, — ответил герцог. — У вас выдающийся дар убеждения, святой отец.

— Здесь ваши вещи и деньги в безопасности, — сказал священник. — Полиция, преследовавшая человека с запиской, нашла дом, где вас держали, пустым.

— Я не хочу, чтобы кто-либо в Ла Турби пострадал из-за этой выходки, — ответил герцог. — А деньги — это мое благодарственное подношение церкви Святой Лаэ. Может быть, когда-нибудь мисс Греттон запечатлеет наш побег на рисунке, и вы повесите его среди других даров вашей церкви.

— Я не очень хорошо рисую, — возразила Селина.

— Многие наши художественные опыты очень примитивны, — ответил священник, — но они передают душу их исполнителей.

— Я, конечно, попытаюсь, — пообещала Селина.

— Может быть, тронемся в путь? — предложил священник. — Я провожу вас до виллы, а потом поеду к префекту полиции.

— Этим вы окажете нам большую честь, святой отец.

Лошади, ждущие их во дворе, казалось, меньше всего пострадали от того, где они провели ночь.

Они ехали медленно из-за старой и толстой лошади священника. Сам же он, очевидно, привык к путешествиям по холмам и труднопроходимым дорогам, и Селина была уверена в том, что отец Анселен проезжал несчетное количество миль каждый год.

День стоял прекрасный, и восходящее солнце приятно грело лицо и непокрытую голову Селины. Ее шляпа осталась наверху в том самом доме, откуда они бежали с герцогом. Она неоднократно ловила на себе взгляд герцога — не нужно было быть очень искушенной женщиной, чтобы прочесть восхищение в его глазах.

Они приблизились к вилле, но священник не пожелал злоупотреблять гостеприимством Этерстона, и герцог с Селиной вдвоем поднялись по холму.

Когда они подъехали к парадному входу, лакеи стремительно выбежали им навстречу, и герцог сначала спешился сам, затем, помогая слезть с коня Селине, мягко произнес:

— Добро пожаловать домой.

Девушка почувствовала, как дрожь пробежала по ее телу от его близости. Однако она понимала, что сейчас у них не было никаких шансов остаться наедине.

Полковник Грейсон и миссис Шерман устремились к ним с радостными возгласами, желая сейчас же услышать, что произошло.

— Я чуть с ума не сошел, когда получил записку о выкупе, — сказал полковник Грейсон. — Хорошо, что вы, ваша светлость, вспомнили о нашем уговоре, что разница в вашей подписи и той, что была на записке, должна меня насторожить.

— Я надеялся, что вы помните о нашем прежнем уговоре, — произнес герцог.

— С моей стороны было бы непростительно и неучтиво забыть о нем, — ответил полковник Грейсон.

Они вошли в дом, и Селина отправилась наверх переодеться и принять ванну. Лежать в мягкой, душистой воде при золотистом свете солнца, проникающем в окна, было чрезвычайно приятно.

Одеваясь, девушка чувствовала, как возбуждение все сильнее и сильнее овладевает ею, — ведь внизу ее ждал герцог, хотя она знала, что поговорить до завтрака им не удастся, а завтракать они будут в обществе миссис Шерман и полковника Грейсон а.

Селина надела зеленое платье, купленное для нее герцогом у мадам Франсуазы, и, глядя на нее, спускающуюся в гостиную, высокие окна которой выходили на террасу, можно было подумать, что она является частью весенней листвы, наполнявшей сад. Она тоже выглядела юной и свежей, и счастье, исходящее от нее, было похоже на шаловливые лучики солнца.

Полковник Грейсон не мог понять, почему девушка так похорошела со вчерашнего дня. Однако, увидев, с каким выражением лица герцог смотрел на Селину, он понял, что случилось то, что он считал совершенно невозможным. Его светлость влюбился!

Завтрак был превосходным, а их приключения в пересказе герцога выглядели скорее забавными, чем ужасными. И только миссис Шерман изредка прерывала его рассказ.

— И вы воспользовались приемами кун-фу? — недоверчиво спросил полковник Грейсон, когда герцог рассказал ему, как он одним ударом сбил с ног своего противника.

— Меня только беспокоило, что я стал слишком старым и негибким, и не смогу действовать ногами, так, как учили меня монахи, — сказал герцог. — Однако прием удался, и Селина может это подтвердить.

— Это было невероятно! — воскликнула Селина. — Думаю, что бандиты сочли вас волшебником! Они были совершенно потрясены тем, как этот человек упал, будто подкошенный.

— После всего, что произошло, я решил найти учителя, с которым мог бы продолжить свои занятия, — сказал герцог. Имея вчера вечером дело с этими ножами, я пришел к выводу, что гораздо важнее быть мастером в безоружной борьбе, чем пользоваться столь отвратительным оружием.

Завтрак подошел к концу, но все оставались в столовой, продолжая беседу, когда слуга доложил о приезде врача. Герцог встал:

— Кажется, я должен дать ему осмотреть свою руку. Правда, Селина и священник церкви Святой Лаэ промыли мои раны, так что думаю, они быстро заживут.

— И все же разумнее показаться врачу, — сказал полковник Грейсон.

— Вы уже поставили меня в безвыходное положение, послав за ним, — беззлобно ответил герцог. — Пусть он поднимется наверх.

Когда он вышел из комнаты, вслед за ним и миссис Шерман пошла к себе отдохнуть, а Селина вышла в сад. Ей захотелось пойти туда, где они вчера отдыхали с герцогом.

Она чувствовала, что сегодня им предстоит сказать друг другу нечто особенное, а самой лучшей обстановкой для этой беседы были великолепные деревья мимозы и пурпурные бугенвиллеи на красной стене, согреваемой лучами солнца. Селина оперлась на баллюстраду и любовалась открывшимся ее взору видом.

Может ли быть на свете что-нибудь прекраснее? — задавала она себе вопрос. Солнце, играющее на волнах, дымка над горизонтом, гавань с белыми судами на воде.

Вдруг Селина услышала приближающиеся шаги. Думая, что это герцог, она с улыбкой повернулась на звук шагов и увидела леди. Поразительно эффектная — такой женщины ей еще никогда не приходилось видеть — одетая по последней моде, она сверкала драгоценностями.

Леди подошла ближе, и Селина увидела, что лицо ее искажено злобой.

— Мне сказали, что вы здесь, — сказала леди, — и я хотела посмотреть на вас. Крестьянская девушка, которую герцог подцепил в какой-нибудь грязной трущобе.

У Селины перехватило дух от ее резкого голоса, в котором звучали злобные и мстительные нотки.

— Думаю, вы знаете, кто я, — продолжала леди. — Но если вам никто этого не сказал, то я леди Миллисент Уилдон, и герцог привез вас сюда просто для того, чтобы досадить мне, потому что мы с ним поссорились.

Селина ухватилась за каменную балюстраду. Она не понимала ни того, что происходит, ни того, почему леди разговаривает с ней в подобном тоне.

Леди Милли смерила ее презрительным, уничтожающим взглядом.

— Герцог и я должны пожениться, — сказала она. — Это первое, что вы должны усвоить. А второе — это то, что ваше присутствие здесь делает герцога предметом разговоров и насмешек всего Монте-Карло.

— Что вы имеете в виду? — не поняла Селина. Слова девушки были едва слышны.

— То, — отрезала леди Милли, — что все говорят, что вы приплыли сюда на его яхте в крестьянском платье, а он разодел вас, как райскую птичку. — Помолчав немного, она добавила: — Каким бы влиянием он ни обладал, подобное поведение унижает и позорит его в глазах общества.

Селина что-то беззвучно прошептала.

— Вам нечего здесь делать! — гневно произнесла леди Милли. — Возвращайтесь обратно в ваши трущобы. Убирайтесь из его и моей жизни! Видеть вас не могу!

Она говорила так агрессивно, что Селина сделала шаг назад, будто испугавшись, что леди Милли ударит ее.

Затем, взглянув в это красивое лицо, искаженное гневом, она слегка вскрикнула, как зверек, которого ударили, и повернувшись, побежала через сад.

Она бежала со всех ног, как бежала вчера вечером, — неистово и отчаянно.

Герцог, улыбаясь, сошел вниз.

Врач уже ушел, поспешив к другому важному пациенту. Он пробыл с герцогом дольше, чем можно было ожидать, так как врач обнаружил, что рана, нанесенная бандитским ножом, достаточно глубока и ее надо зашить. Он наложил шов очень искусно, не причинив герцогу большой боли.

Когда герцог вышел в вестибюль, к нему подошел лакей и сказал по-французски:

— Вас ждет дама, сударь.

С этими словами он открыл дверь в гостиную. Это была большая, прохладная, очень красивая комната, которую герцог украсил бесценными картинами, привезенными им из замка Этерстонов.

Он вошел, и лакей закрыл за ним дверь. Солнце било ему в глаза, когда он увидел фигуру, стоящую у окна, и подумал, что это Селина. Однако, подойдя поближе, он увидел, что перед ним стоит леди Милли.

Увидев его, она повернулась и направилась к нему, глаза ее блестели, яркие губы были вызывающе искривлены.

— Как я рада вас видеть! — воскликнула она.

— Я не ждал вас, Милли, — ответил герцог.

Это было не совсем правдой, так как он знал, что рано или поздно она явится на виллу и ему предстоят неизбежные объяснения, а может быть, даже сцена.

Но он надеялся, что это произойдет не теперь, когда ему так хотелось побыть наедине с Селиной.

— Вы очень дурно поступили со мной! — мягко произнесла леди Милли. — Но я вас прощаю, ведь я так ждала вашего возвращения.

Ничего не ответив, герцог подошел к камину.