Она, конечно, не могла не понимать, что использовать столь элегантную вещь для перевязки — непозволительная роскошь, но что, в конце концов, было сейчас важнее?

Герцог с едва заметной улыбкой наблюдал, как она завязывала ему руку самодельной муслиновой лентой. Кровь сразу же просочилась через повязку, как и через носовые платки на другой руке.

— Вам очень больно? — спросила Селина.

— Немного, — ответил он. — Я так доволен, что проучил этого мерзавца, что не могу думать ни о чем другом.

— Но как ловко вы это сделали! Я даже не ожидала, — сказала Селина. — Я была… в ужасе.

— Я же сказал, что вы должны довериться мне, — улыбнулся герцог.

Но что было ему приятнее всего, так это то, что он победил без лишнего кровопролития. Этерстон знал, что монахи из Шаолинского храма одобрили бы то, что он сделал.

— Сейчас я оденусь, — произнес он, натягивая сапоги, — а потом хорошенько осмотрю нашу тюрьму и поищу, нет ли здесь какой-нибудь лазейки.

— Вы считаете, что мы можем убежать? — спросила Селина.

— Именно поэтому я и настоял на том, чтобы мы остались одни, — сказал он. — Кроме того, я не хочу, чтобы этот грубиян продолжал смотреть на вас.

— Мне так неловко, — прошептала Селина, — что я… постоянно втягиваю вас в опасности.

— Это просто невероятно, — поддразнивал ее герцог, — что такое маленькое существо за такое короткое время сумело разнообразить мою жизнь столькими молниеносными приключениями!

— Мне, правда… неловко, — повторила Селина.

— Забудьте об этом, — ответил герцог. — Теперь мы должны помешать этим бандитам осуществить их отвратительный план! — И добавил с улыбкой: — Не потому, что мне жаль десяти тысяч франков, просто, если мы их не обезоружим, они и дальше будут нападать на путников.

— Да, мы должны остановить их, — согласилась Селина, — но как?

Она помогла герцогу надеть пиджак, заметив при этом, что это причинило ему резкую боль.

В пустой комнате, однако, было довольно холодно, и девушка пожалела, что они не могут разжечь здесь огонь. Герцог же стал внимательно осматривать окна.

Одно из них, выходящее на долину, показалось ему крепче заколоченным досками, чем другое. Владельцы или их слуги расположили доски крест-накрест и вбили в них огромные гвозди, которые, как герцог сразу понял, нелегко будет вырвать. И тут он опять вспомнил о дыхании, которому учили его шаолинские монахи. Если их уроки помогли ему в трудный момент, почему бы не воспользоваться ими еще раз?

Стоя у бокового окна, герцог сделал глубокий вдох и задержал дыхание, как его учили, чтобы потом с силой выдохнуть. Он повторил это несколько раз, чувствуя, что с каждым вздохом в него вливаются новые силы. Потом он внушил себе, что, как только он возьмется за доски, ему легко удастся открыть окно. Тут особенное значение имела не столько сила его рук, сколько сила его духа.

Герцог схватил одну доску и потянул ее на себя. Сначала он подумал, что идея обречена на провал, и вдруг, к его удивлению, доска с треском подалась.

Герцог замер, прислушиваясь, чем занимаются бандиты внизу и не догадываются ли они, что он делает. Они разговаривали, и их голоса звучали то громче, то тише, как шум бьющихся о берег волн.

Оставалось убрать еще три доски. Особенно плохо дело обстояло с двумя, прибитыми снаружи. Герцог понял, что их легче вытолкнуть, чем выдернуть. Для этого, конечно, понадобилось некоторое время, но, собрав всю свою силу воли и будучи уверенным, что использует ее для доброго дела, герцог наконец открыл окно.

Самым трудным было сделать так, чтобы доски, прибитые снаружи, не упали на землю, — ведь шум, безусловно, привлек бы внимание бандитов.

Выглянув в окно, герцог увидел, что эта сторона холма гораздо ниже той, по которой они въезжали.

— Мы поступим точно так же, как в Алжире, — шепнул он Селине.

Девушка кивнула. Затаив дыхание, она следила за ним.

Потом она прошептала:

— Вы поймаете меня?

— Конечно, — успокоил ее герцог.

Девушка сняла шляпу, и ее волосы отливали золотистым блеском при свете свечей.

— Как только мы выберемся отсюда, — сказал герцог, — мы должны как можно быстрее бежать от этого места. Они ведь сразу погонятся за нами, обнаружив наше исчезновение.

— Куда же нам бежать? — спросила она.

— Лучше всего, наверное, в горы.

— Нет! У меня идея! — воскликнула Селина. — Когда мы повернули с основной дороги, я, посмотрев вниз на долину, увидела церковь.

— Церковь? — удивился герцог. — Вы уверены?

— Да. Сквозь деревья виднелась ее башня и колокол на ней. Конечно, это была церковь.

— Туда нам и надо бежать, — сказал герцог.

— Там нас приютят. Ведь любой может об этом попросить.

— Если церковь действующая, — ответил герцог. — Но, так или иначе, все решено, и мы попробуем скрыться в ней.

Он опять выглянул в окно.

Сумерки сменились темнотой, одна за другой зажигались звезды, а из-за облака медленно выплывала бледная луна. Однако, столь слабой свет делал вполне реальной опасность провалиться в ущелье или безнадежно заблудиться в леске.

Герцог вспомнил, что к долине вела дорога, по которой, очевидно, можно выйти к церкви. Он без лишних слов перелез через подоконник, повис на руках и спрыгнул вниз.

К счастью, под окном на мягкой почве толстым ковром росла трава, что позволило герцогу не только остаться невредимым, но и избежать излишнего шума. Этерстон поднял глаза вверх.

Селина, хотя пышная юбка и мешала ей, старалась влезть на подоконник вслед за ним. Он вспомнил, что в прошлый раз на девушке почти не было одежды, стесняющей движения.

Герцог подошел к окну, ухватил Селину за колени, Затем за пояс. Не более чем через секунду, она стояла рядом с ним.

— Умница, — почти неслышно прошептал он.

Взявшись за руки, они быстро побежали сквозь деревья и кусты, окружающие дом. Пробежав немного, они вышли к узкой, грязной дороге, которая, извиваясь по холму, вела к долине. Герцог взглянул вниз и увидел то, что, казалось, было силуэтом церкви.

В темноте трудно было что-либо разглядеть, к тому же, плывущие по небу облака то и дело закрывали луну.

— Идемте, — торопил девушку герцог. — Не будем терять драгоценного времени.

И в эту же минуту они услышали над собой чьи-то голоса.

— Они, должно быть… уже обнаружили… что мы сбежали, — испуганно произнесла Селина.

Ничего не ответив, герцог подтолкнул ее вперед, и они побежали вниз по дороге.

Голоса слышались все отчетливее. Люди кричали друг на друга. Герцог был уверен, что главарь приказал своим людям разойтись и искать их поодиночке, и понял, что если они не прибавят шаг, их, безусловно, поймают.

На руку бандитам было то, что они хорошо знали эти места и отлично ориентировались даже ночью, да и сапоги их гораздо больше подходили для подобных пробежек, чем сапоги герцога, предназначенные для верховой езды.

Они все бежали и бежали, и наконец, когда уже стали задыхаться, а голоса, казалось, становились все ближе, они увидели мост через ущелье, а на другой стороне — церковь.

Высокое прямоугольное здание неясно вырисовывалось в темноте, и они, собрав последние силы, устремились туда, понимая, что только там они смогут укрыться от преследователей, которые наверняка их увидели, так как гнались за ними прямо вниз по холму, что-то крича.

И они были уже совсем близко.

Глава 7

Вбежав в церковь, герцог и Селина оказались в широком квадратном помещении, окружавшем алтарь. Горели небольшие свечи, зажженные у лика Девы Марии.

Селина успела заметить на стенах какие-то картины, рисунки и письма. Но надо было торопиться, ведь до них уже доносились шаги и голоса их преследователей.

Когда они добрались до алтаря, стало ясно, что свет шел не только от свечей, но и от лампады, зажженной над алтарем.

На ступенях алтаря на коленях, спиной к ним, стоял священник.

Держась за руки, герцог и Селина поспешили к боковому нефу, и, когда они приблизились к священнику, он встал с колен и повернулся к ним.

— Святой отец, нас преследуют, — задыхаясь, произнес герцог, — бандиты, которые захватили нас на дороге и требуют выкуп. Помогите нам.

Священник, казалось, был несколько удивлен, и, когда Селина тревожно обернулась назад, сказал:

— Спрячьтесь здесь, быстро.

Он провел Селину и герцога в алтарь и приоткрыл занавес.

Не дожидаясь объяснений, Селина, а за ней и герцог проскользнули за занавес и оказались в маленькой пустой нише за алтарем.

При слабом свете свечей и лампады, проникающем сквозь ажурную позолоченную решетку, они могли видеть друг друга, и Селина, испуганно повернувшись к герцогу, прижалась к нему. В эту же минуту они услышали, как бандиты вошли в церковь.

Ворвавшись, они остановились у входа, оглядывая помещение. Без сомнения, они искали беглецов.

Герцог и Селина услышали голос священника:

— Чем я вам могу служить, дети мои? — спросил он спокойным, ровным голосом.

Ответа не последовало. Через некоторое время они услышали, как священник медленно прошел к боковому нефу.

— Время уже позднее, — сказал он. — Ты, Пьер, должен быть дома с женой, ведь она ждет пятого ребенка. А тебе, Этьен, стоило бы проведать своих животных.

Опять не дождавшись ответа, священник продолжал:

— А твою матушку, Андре, очень беспокоит то, что ты очень поздно возвращаешься домой, ты ведь так рано принимаешься за работу.

Он помолчал и добавил уже тверже:

— Когда вы, трое Готье, в последний раз оказались в тюрьме, я заботился о ваших семьях. Они бы жестоко бедствовали, если бы церковь не помогла им. В следующий раз Господь вряд ли будет столь великодушен.