— У меня нет семьи.
Герцог даже поднял бровь от удивления:
— Но ведь у человека не может совсем не быть родных.
— Но у меня действительно никого нет, — ответила Селина.
Герцог удивился еще больше и, помолчав, сказал:
— Для начала назовите хотя бы свое полное имя.
— Селина Греттон.
— Ваши родители умерли?
— Мама умерла два года назад. Если помните, тогда была очень холодная зима, и она заболела воспалением легких. Доктор сказал, что если бы у нас нашлись средства отправить ее в более теплые края, она бы выжила.
В ее голосе слышалась острая, видимо никогда не проходящая боль.
— А ваш отец?
— Папа умер две недели назад — а может быть и больше. Я потеряла счет времени, пока была на корабле.
— Где же вы жили? — спросил герцог.
— Мы жили в маленькой деревушке Кумб-ан-Эвон в Ворчестершире. Папа и мама поселились там, когда бежали и тайно поженились.
— Расскажите мне об этом, — попросил герцог.
— Папа был музыкантом. Он играл на рояле и на скрипке, в молодости давал концерты. Некоторые критики восторженно отзывались о нем.
— Что же произошло потом? — поинтересовался герцог.
— Он попал в аварию и повредил мизинец левой руки. На этом его исполнительская карьера закончилась, и он начал писать музыку.
Селина смотрела на синее море и мерцающие на солнце волны.
— Некоторые из его мелодий просто прелестны!
— А почему ему пришлось убежать с вашей матушкой?
— После несчастного случая он не мог больше давать концерты, а надо было зарабатывать на жизнь, и он стал учителем музыки.
— И одной из его учениц была ваша матушка? — перебил ее герцог, уже предугадывая ход дальнейших событий.
— Как вы догадались? — спросила Селина. — Они полюбили друг друга, и, естественно, отец моей мамы пришел в ярость.
— Нищий учитель? — улыбнулся герцог. Это, подумал он, сюжет для душещипательного романа.
Герцог невольно задал себе вопрос, правду ли она говорит, но, глядя в ее глаза и слушая ее голос, невозможно было сомневаться в ее честности.
— Папе отказали от дома и запретили встречаться с мамой, — продолжала Селина. — Но к этому времени мама поняла, что не может жить без него. Однажды ночью она поднялась с постели и убежала в одной ночной рубашке.
— Кажется, путешествовать налегке в традициях вашей семьи! — улыбнулся герцог.
— Но ни на ком еще не было надето меньше, чем на мне вчера вечером, — сказала Селина, покраснев и опустив глаза.
«Невозможно притворяться столь искусно! — подумал герцог. — Уверен, что она говорит правду!»
— Сначала папа и мама почти голодали, — рассказывала Селина, — но потом папа написал песню и продал ее, хотя душа у него к этому не лежала.
— Но он был весьма разумен и понимал, что надо зарабатывать деньги, — сказал герцог.
— Он никогда особенно много не зарабатывал, — ответила Селина, — но все равно мы были очень счастливы!
— Ваш отец продолжал сочинять музыку? — осведомился герцог, удивившись, что никогда не слышал о композиторе по фамилии Греттон.
— Он взял псевдоним — Лешен, — объяснила Селина. — Его бабушка была австриячкой, и он использовал ее имя, надеясь, что публика больше заинтересуется его сочинениями, если будет думать, что он иностранец.
Герцог вспомнил слова Николая Власова о писателе, не оцененном в Англии, и подумал, что то же самое относится к композиторам и людям прочих творческих профессий.
— Что же было дальше? — нетерпеливо спросил герцог.
— Иногда папа получал чек на крупную сумму. Когда его произведения не принимали, он бывал очень подавлен, но тем не менее мы сводили концы с концами.
Вспоминая лучшие времена, девушка еле заметно улыбнулась.
— А затем умерла ваша мама? — догадался герцог.
— Папа был сам не свой. Я пыталась смотреть за ним, но ему было трудно сосредоточиться на своей работе. Он все больше и больше впадал в депрессию.
Помолчав немного, девушка почти прошептала с трагическим выражением лица:
— Я… я думаю»… он утопился!
— Что значит — вы думаете? — удивился герцог.
— Этого никто теперь не сможет доказать, но он пошел поплавать ночью, чего раньше никогда не делал, и выбрал самое опасное место в реке. Нашли только его одежду… на скамейке, а тело обнаружили… только через четыре дня!
Селина крепко сцепила пальцы, и герцог видел, что она с трудом сдерживает слезы.
— Простите, что заставил вас рассказать это после всего, что вы уже пережили, — сказал он. — Но вы же понимаете, что мне надо было хоть немного узнать о вас?
— Конечно, — согласилась Селина. — Просто я еще не могу поверить, что больше никогда не увижу папу, что он оставил меня одну.
— Вероятно, это был действительно несчастный случай! — мягко произнес герцог.
— Мне бы тоже хотелось так думать, — сказала Селина, — и именно в этом пытался убедить меня следователь.
— Что произошло после похорон? — спросил герцог.
— Я поняла, что должна сама зарабатывать на жизнь, — объяснила Селина. — Ведь наш коттедж стоит пять шиллингов в неделю.
— Ваши родители снимали его?
— Да, и плату нам не повышали, так как мы жили в нем уже много лет. Я хотела жить там и дальше, но наш приходский священник сказал мне, что это вызовет много ненужных разговоров, потому что я очень молода.
— Но вы же могли поехать к родным вашей матери?
— Мама не поддерживала никаких отношений с ними, да и они не стремились найти ее после того, как она убежала. Не думаю, что они были бы очень рады меня видеть, вероятнее всего, их уже вообще нет в живых.
— Что же вы предприняли? — спросил герцог.
— Я поехала в Лондон, чтобы попытаться продать что-нибудь из папиных сочинений. Он очень много написал, но никогда никому не показывал написанного. Среди этих произведений были отвергнутые ранее, но которые, я думала, смогут заинтересовать музыкантов. Вкусы меняются, папа сам это говорил не раз.
— Итак, вы отправились в Лондон?
— Да. Я знала названия нескольких агентств, где папа не раз бывал, и где, я думала, его должны были помнить.
— Что же произошло дальше? — спросил герцог.
— Я отправилась в агентство недалеко от площади Пикадилли. Меня там встретили очень приветливо, но сказали, что в данный момент их это не интересует, и посоветовали обратиться в другое агентство, находящееся на той же улице, но немного ниже. Я так и сделала, но и там мне указали другой адрес.
— Что же было потом? — спокойно произнес герцог.
— Я пришла в грязное, неуютное помещение на третьем этаже, — сказала Селина. — За столом сидел какой-то толстяк, а рядом с ним еще один человек. Оба они как-то нехорошо посмотрели на меня, но я объяснила, зачем пришла, и достала из сумки ноты папиной музыки. Толстяк просмотрел их и сказал: «Кажется, имя мне знакомо. Почему же он сам не принес ноты?» Я ответила, что папа умер, и он, кажется, проникся ко мне сочувствием, хотя с его стороны, по-моему, было неуместным задавать так много вопросов. Второй человек тоже заинтересовался тем, что я принесла.
— Что это был за человек? — спросил герцог.
— Иностранец, брюнет, и довольно интересный. Теперь я догадываюсь, что он был арабом!
— Это ясно, — заметил герцог.
— Брюнет сказал, что хотел бы послушать музыку, но в — агентстве не было пианино, и он спросил, не имею ли я ничего против того, чтобы проехать с ним к нему домой и сыграть ему.
— И вы согласились?
— Но он был так мил, — ответила Селина. — Когда мы сели в экипаж, он спросил меня, не хотела ли я когда-нибудь попробовать свои силы на сцене и не буду ли я любезна дать концерт. Я сказала, что никогда не думала о карьере пианистки, и единственное, что мне нужно, — это продать папины сочинения. «Я уверен, что куплю их», сказал он. Хоть этот человек мне и не нравился, я твердо решила не отступать. Экипаж остановился, и, к своему удивлению, я увидела, что мы находились совсем недалеко от реки, и многие здания на одной стороне улицы напоминали корабли на пристани.
Она немного помолчала и продолжила:
— Будь у меня хоть капля здравого смысла, я бы немедленно убежала, но я все еще пребывала в уверенности, что он хотел купить папины песни, а мне так нужны были деньги.
— Что же потом? — спросил герцог.
— Мы вошли в дом, который показался мне похожим на склад, заставленный ящиками и коробками, которые выгружали двое юношей. Брюнет проводил меня наверх в гостиную, рядом с которой находилась и спальня.
— Комната была хорошо обставлена? — поинтересовался герцог.
— Не могу точно вспомнить, — ответила Селина. — Там стояли диван и несколько стульев. Обстановка была достаточно жалкая, хотя и довольно дорогая, вы понимаете, что я имею в виду. Хозяин явно не отличался хорошим вкусом.
— Понятно, — сказал герцог. — Что же случилось дальше?
— Первое, что я заметила, — это то, что в комнате не было никакого инструмента, — ответила Селина. — Мне это показалось странным, но он тотчас же сказал: «Пианино находится в квартире наверху, но оно принадлежит моему другу. Я должен попросить у него разрешения воспользоваться инструментом. Подождите здесь, а я сейчас принесу вам чашечку кофе». С этими словами он оставил меня одну. Я тем временем достала из сумки ноты, которые, как мне казалось, должны были его заинтересовать. Я была уверена, что он купит не что-либо классическое, а некоторые веселые мелодичные песенки, написанные папой много лет назад. Я перебирала ноты, когда дверь открылась и в комнату вошел один из тех молодых людей, которые мне встретились внизу, с чашечкой кофе. Он поставил ее на стол со словами: «Хозяин сказал, что вот-вот будет здесь! Выпейте это и отдохните. Там наверху сидят еще несколько человек, которым, хозяин считает, будет интересно послушать вашу музыку!»
"Любовь священна" отзывы
Отзывы читателей о книге "Любовь священна". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Любовь священна" друзьям в соцсетях.