Каждую пятницу во время ленча, элегантно одетая в один из сшитых ею самой нарядов, она брала толстую пачку банкнот и шла в банк «Кутс» на Стрэнде, где торжественно вручала их клерку, чтобы он положил их на ее быстро растущий счет. Это Ив открыл ей счет в престижном банке, чьими клиентами были не только члены королевской семьи, но и некоторые клиенты Инес. Для нее до сих пор было загадкой, как Иву удалось этого добиться, потому что для банка «Кутс» хорошая репутация его клиентов была так же важна, как и их благосостояние.

Ей доставляло огромное удовольствие предъявлять чеки банка «Кутс», когда она заходила в фешенебельный Берлингтон-пассаж или в магазины на Бонд-стрит, чтобы сделать покупки. Никто из продавцов, естественно, не мог даже представить, что эта элегантная женщина, такая молодая и красивая, была всего лишь проституткой. Она одевалась и вела себя как леди. Хотя Инес было всего девятнадцать лет, у нее были манеры и опыт зрелой женщины; она гордилась своей спокойной элегантностью, которая говорила о хорошем воспитании и врожденной привычке к богатству. Это было одно из тех качеств, которые больше всего интриговали клиентов, когда они приглашали ее на обед в клубы «400», «Каприс» или «Золотой петух». В своих прекрасно сшитых роскошных нарядах она, казалось, имела больше прав принадлежать к этому обществу, чем многие из находившихся там матрон, одетых в довоенные, вышедшие из моды платья. Как только Инес оказывалась в мягком уюте этих фешенебельных заведений, она сразу же ловила на себе завистливые взгляды. Как настоящей француженке, Инес было присуще умение хорошо одеваться. У нее всегда были красивые и модные наряды, большую часть которых она сшила сама. Днем Инес бездельничала. Иногда она прогуливалась по Шафтсбери-авеню до театра «Куинз» или «Глобус», где смотрела последние постановки Теренса Реттигана, Ноэля Коуарда или Эмлин Уильямса, проходила мимо театра «Уиндмилл», на фасаде которого были расклеены фотографии полуобнаженных шоу-девочек и смешных комиков.

Теперь Инес не думала о себе как о проститутке, а только как о куртизанке, и она научилась хорошо играть эту роль. Она решила оставить темными свои когда-то светлые волосы. Они обрамляли ее бледное лицо с высокими скулами, раскосыми, как у кошки, голубыми глазами и изящным подбородком. Инес немножко подросла, ее фигура стала стройной и грациозной, ноги безупречными, а грудь просто великолепной. Хорош был холмик золотых лобковых волос, выбритых в форме сердечка, что еще больше очаровывало ее клиентов.

Куртизанка. Инес нравилось это слово. Куртизанка – это тайна в жизни мужчины, она знает все о его делах, хорошо его понимает. Она знает, что его жена любит в постели, а что нет, знает, в какой школе учатся его дети и даже кем они хотят стать, когда вырастут. Она знает, какие вина предпочитают мужчины, насколько сухим должен быть мартини, что такое виски с содовой. Она знает их любимые блюда и иногда прекрасно готовит их для некоторых своих клиентов. Она знает, какие книги он читает, какие смотрит пьесы, каким видом спорта занимается, какую политику поддерживает, но самое главное, она знает, что его возбуждает в постели.

Инес легко угадывала, что мужчина предпочитает в сексе. Чаще всего это было то, что он мог получить и от своей жены, кроме орального секса, которым, по наблюдениям Инес, английские жены не очень-то любили заниматься. Она овладела этим в совершенстве благодаря Иву. Большинство женщин хотят доставить удовольствие своим мужьям, но им часто не хватает времени или умения.

Неумелая женщина часто становится причиной того, что мужчина перестает на нее реагировать. Инес уже привыкла выслушивать жалобы своих клиентов на то, что их жены «лежат как каменные, и от них не дождешься никакого ответа». Она могла за несколько минут заставить мужчину испытать оргазм. Когда мужчины целовали ей грудь или холмик Венеры, погружая свои пальцы и языки в самые интимные места, Инес прекрасно им подыгрывала. Ее клиенты были уверены, что действительно возбуждают ее, и это распаляло их еще больше. Они возвращались к ней и часто говорили о ней своим друзьям. Она была разборчива. Инес никогда не забывала об извращениях итальянского генерала и в своей уютной, хорошо обставленной квартире сначала расспрашивала будущих клиентов внимательно и строго, как будто она была герцогиней, нанимающей на работу горничную.

Она принимала у себя политиков, членов парламента, аристократов, промышленников, финансистов – людей, занимающих положение в обществе. Рекомендации были чрезвычайно важны. Большинство были от нее в восторге, и ей уже не раз делали предложение. Инес была готова к этому, но понимала – чтобы выйти замуж, она должна полюбить. Ее преследовали мечты о настоящей любви. Она еще думала об Иве, мечтала о нем, о его смехе, его обаянии, его лукавых глазах и мягких волосах. Порой во сне ей являлся убитый ею апрельским утром итальянец, она вскакивала с криком, снова переживая весь этот ужас. Инес никогда не позволяла мужчине проводить в ее постели больше недели и лишь с избранными клиентами она могла позволить себе провести выходные. В поисках любви Инес изучила все мужские слабости, и чем больше она видела их недостатки, тем меньше верила, что сможет когда-нибудь найти себе достойного спутника. Свободные вечера она проводила за швейной машинкой, трудясь над вельветовым костюмом «от Мэгги Роуфф», который скопировала с «Вог». Теперь Инес не тяготило одиночество, у нее не было никого – ни любимого мужчины, ни близкой подруги, ни даже кота.

Из своего окна она могла слышать неистовые крики пирующих людей, которые пели, смеялись и радостно улюлюкали.

Доносившийся из радиоприемника взволнованный голос комментатора Би-би-си был весел. Би-би-си вещала во всех европейских столицах, так что люди там могли сейчас слышать, как празднует победу свободный мир.

Она спокойно работала, слушая сообщение из Парижа. Диктор рассказывал о неистовой радости французов. Когда он начал любовно описывать красоту освещенного со всех сторон собора Нотр-Дам, сиявшего, как сказочный дворец, и окруженного со всех сторон парижанами, поющими «Марсельезу», слезы хлынули из глаз Инес впервые с тех пор, как ее бросил Ив.

– Париж, – шептала Инес, кромсая ткань и вдевая нитку в иголку, – Париж. Увижу ли я тебя еще хоть раз?

Глава 14

Калабрия, 1945 год

Умберто Скрофо вернулся в свою деревеньку в Калабрии очень богатым человеком. На все то, что он награбил во время войны, он мог теперь купить себе землю для постройки огромного дома в самой высокой части этого гористого края. Почва здесь была твердая, каменистая, плохо поддающаяся обработке. Жили здесь в основном бедняки, и у Умберто не было недостатка в дешевой рабочей силе, чтобы возделывать его землю.

Благодаря огромным суммам, вложенным в недвижимость, Скрофо стал влиятельным человеком в Калабрии. Правда, его влияние не было таким всеобъемлющим, как власть «коза ностры», которая все так же железной рукой правила жизнью и судьбами людей. Однако у Скрофо было достаточно власти, чтобы обеспечить себе ту безмятежную жизнь, к которой он так долго стремился.

Внутри своей крепости он построил маленький кинозал, где наслаждался последними голливудскими фильмами. Большинство ночей он проводил в одиночестве в обитой вельветом комнате, внимательно разглядывая фотографии молодых блондинок, которыми страстно хотел бы обладать: молодые невинные девушки, вроде Бониты Грэндвилл, Джун Хавер, Мэри Бис Хьюджес, возбуждали его больше всего. Юные девушки, производившие впечатление зрелых женщин. Часто, когда он разглядывал фотографии, его крошечный член становился твердым, и Умберто мастурбировал.

Из-за того случая с французской проституткой Скрофо теперь редко занимался любовью. Черноволосые женщины Гидры с их оливковой кожей не привлекали его, он предпочитал предаваться своим тайным мечтам.

Помимо голливудских фильмов у него была большая коллекция фильмов о гомосексуалистах и лесбиянках, сделанных в Скандинавии. Свежие северные красавицы, резвящиеся обнаженными в бассейнах, саунах и деревенских речушках, всегда сильно возбуждали его.

Однажды после обеда, уместив необъятное тело на огромной кушетке, он просматривал каталог Кристи. Вдруг он заметил в окне молодую блондинку изумительной красоты, которая ухаживала за его клумбами. Она подняла глаза и, увидев, что он на нее смотрит, залилась краской и отвела взгляд в сторону. Скрофо почувствовал, что ее красота и невинность возбуждают его. Впервые за много лет Умберто почувствовал такое сильное влечение к женщине и решил действовать.

Наведя справки, он узнал, что она племянница его садовника. Ее родители погибли в автокатастрофе, и садовник с женой взяли ее к себе. Ее звали Сильвана, и ей было семнадцать лет.

Умберто устроил так, что девушке дали работу в доме, она стала горничной. В ее обязанности входило стирать пыль и ухаживать за произведениями искусства, которые стояли на столах и в стеклянных шкафах его виллы.

Каждый день Сильвана весело принималась за работу, что-то тихо напевая про себя, и на ее изогнутых нежно-розовых губах играла улыбка. Всякий раз, когда Сильвана ловила на себе пристальный взгляд Скрофо, она заливалась краской.

Вскоре он буквально бредил этой девушкой, мог думать только о ее груди, ее невинных серых глазах, о нежных изгибах тела под простым платьицем из голубого ситца. У одной из деревенских портних он заказал ей другой костюм, французского фасона, он видел такой в кино. Надев его первый раз, Сильвана смутилась, но синьор настоял… в конце концов, он был ее уважаемым хозяином.

Однажды в полдень Сильвана вошла в гостиную Скрофо, перед этим робко постучав в дверь. На ней были прозрачные черные чулки, короткая черная юбка с оборками, белый чепчик с кружевом на роскошных золотистых локонах – такой, наверное, носили женщины во времена Буше. Она стала на колени, чтобы стереть пыль с узкой полки, прикрепленной к стене, и Умберто испытал танталовы муки, увидев ее ажурные трусики и пышные белые ляжки выше черных чулок.