Внезапно тишина дома взорвалась громкими проклятиями. Мэриан бросилась бегом вслед за камердинером в дальний конец холла, туда, где, по всей видимости, находилась спальня графа. У девушки сжалось сердце — когда-то это была спальня ее родителей.

Однако то, что она там увидела, настолько ужаснуло Мэриан, что все остальные мысли просто вылетели у нее из головы. Один из слуг графа, очевидно старый солдат, стоял возле своего господина с пустой плошкой в руках. Сам же граф полулежал на широкой кровати, опершись на локти и вытянув перед собой ноги. Его мертвенно-бледное, искаженное болью лицо было покрыто бисеринками пота. В огне камина висел котелок, в котором что-то булькало, и Мэриан отчетливо ощутила запах кипящего масла. Граф снова громко выругался, сморщившись от боли.

Мэриан мгновенно забыла обо всех преступлениях, которые приписывала этому человеку, забыла о скрытой угрозе, прозвучавшей в его голосе в тот день, когда они встретились в лавке аптекаря. Ее сейчас волновало только одно — совершенно бессмысленные страдания человека, попавшего в руки самоуверенного, невежественного идиота, который вздумал использовать устаревший, почти бесполезный и в то же время наиболее болезненный способ обеззараживания раны.

— Если еще хоть одна капля упадет на его кожу, — угрожающе воскликнула девушка, бросившись вперед и выхватывая плошку из рук старого слуги, — то я сварю тебя самого в этом масле!

— Но, мадам, мы хотели выжечь заразу из раны! — возмущенно воскликнул тот, невольно отпрянув от налетевшей на него странной фигуры в черном, да к тому же еще и в маске.

Между тем Мэриан отшвырнула в сторону плошку и загородила старому слуге дорогу, когда он хотел поднять ее с пола и вновь наполнить кипящим маслом.

— Выжечь заразу, как бы не так! Убирайтесь отсюда, пока вы его еще не убили, — приказала она, тщетно пытаясь сдвинуть с места упрямого старика. Ее едва не затошнило от запаха обожженной плоти, который наполнил комнату.

— Слушайся женщину, идиот, — едва выдавил сквозь стиснутые зубы Фолкхэм. — Ради Бога, Уилл, выстави его отсюда!

Уильям быстро уговорил старого солдата уйти, что-то прошептав ему на ухо. Тот, недовольно ворча и качая головой, покинул спальню хозяина.

— Надеюсь, вы пришли не для того, чтобы мучить меня еще больше, — простонал граф.

Он больше не морщился, и только пот, обильно стекающий по его лицу, свидетельствовал о невыносимой боли, которую он испытывал. Однако, взглянув на побагровевшую кожу в том месте, куда попало кипящее масло, Мэриан тяжело вздохнула. Даже в своем стремлении отомстить она не могла бы пожелать ему больших мук. Теперь она должна была успокоить его страдания, хотя единственное, чего она в этот момент желала, — это развернуться и убежать, чтобы не видеть этих ужасных ожогов. Тем не менее она немедленно достала из своей сумки с лекарствами мазь и принялась осторожно накладывать ее на обожженную кожу. При первом же ее прикосновении лицо графа вновь исказила гримаса боли.

— Сама рана не причинила мне такой муки, как этот старик своей так называемой помощью, — проскрежетал он сквозь стиснутые зубы. — Это была полностью его инициатива. Он начал обжигать мне ногу, пока я находился в полузабытьи.

— Он просто невежда! — с отвращением поморщилась Мэриан и принялась внимательно осматривать саму рану.

Кто-то уже снял с графа панталоны. Простыня полностью прикрывала левую ногу и пах, оставляя открытой лишь поврежденную ногу. При виде ужасной рваной раны на бедре Мэриан едва не стало дурно.

— Рана опасная, — сказала она, пытаясь изо всех сил унять дрожь, — однако, похоже, крупные мышцы не разорваны, поэтому все должно хорошо зажить. Удачно еще, что у этих людей не было пистолетов.

— На самом деле у одного таки был, — заметил Фолкхэм, все еще не разжимая зубов. — Но он оказался неважным стрелком. Мне удалось отобрать у него пистолет. К сожалению, шпагой он владел лучше, чем я ожидал.

— А вы владеете шпагой лучше, чем ожидал он. Так, милорд? — подал голос Уильям:

Серые ясные глаза Фолкхэма подернулись пеленой, и выражение его лица стало еще более суровым.

— Да, полагаю, что так.

Мэриан изо всех сил пыталась подавить в себе волну ужаса, поднявшуюся внутри при этих словах. В полном молчании она пододвинула тазик с водой, который кто-то предусмотрительно поставил на стол возле кровати, затем обнаружила там же на столе льняные тряпки. Смочив и отжав тряпку, она медленными, очень осторожными движениями принялась обмывать рану.

Крепко сжатые губы графа и заходившие желваки на его скулах недвусмысленно сказали ей, что каждое ее прикосновение доставляет ему сильную боль, однако здесь она уже ничего не могла поделать. Так нежно, как только могла, она смыла засохшую кровь и кусочки материи, которые застряли в ране.

— А часто ли здесь на дорогах появляются разбойники? — спросил Уильям, внимательно наблюдая за тем, что она делает.

— Я впервые слышу об этом, — кратко ответила она, полностью поглощенная своим делом.

— Здесь никогда не было разбойников, — мрачно подтвердил граф сквозь стиснутые зубы.

Уильям внимательно взглянул на хозяина.

— Вы считаете, за этим стоит Тарле? — изменившись в лице, спросил он.

— Уверен. Он отнюдь не рад моему возвращению. Я вернул свои владения и поместье. И теперь он ужасно боится меня. Возможно, он понимает, как сильно я хочу перерезать ему глотку. Если бы не король…

Граф внезапно замолчал, пристально вглядываясь в закрытое маской лицо Мэриан, так как, едва он упомянул о возвращенном поместье, девушка застыла.

Ее сердце замерло, а затем бешено застучало, когда она поспешно продолжила обрабатывать рану. Правда, теперь она делала это уже не так нежно. Полностью теряясь под его пристальным взглядом, она перевела глаза на Уильяма, пытаясь хоть как-то сгладить свою растерянность.

— Вы уже сообщили констеблю?

— В этом нет необходимости, — охотно отвечал камердинер, заглядывая девушке через плечо. — Его светлость оставил их обоих лежать прямо там, на поляне, со вспоротыми животами.

— Довольно, Уилл! — резко оборвал его Фолкхэм. Но от девушки не укрылся многозначительный взгляд, который он бросил на своего слугу. — Совершенно ни к чему молодой женщине слушать о подобных вещах!

— Согласна, — поспешила вставить Мэриан. Ее желудок едва не вывернулся наизнанку, так как она тотчас же представила себе картину, описанную Уильямом. — Я не выношу убийства.

Фолкхэм скривил губы в улыбке, услышав, с каким презрительным вызовом она это произнесла.

— Вы бы, конечно, предпочли, чтобы вместо этого они убили меня?

Мэриан подавила в себе кровожадное желание ответить «да», но только потому, что не была совсем уверена в том, что он заслуживает смерти. Она подняла на него хмурый взгляд.

— Конечно, нет. Но мне не нравится, когда так равнодушно и даже небрежно говорят о смерти и убийствах.

— Простите меня, — мгновенно отозвался он, чуть приподняв от удивления брови. — Боюсь, мы с Уиллом слишком уж привыкли к смертям за последние два года. Служа под началом герцога Йоркского, мы участвовали во многих битвах.

Мэриан едва не задохнулась, услышав такое объяснение. Она невольно опустила глаза, взглянув на его обнаженный бок, и только тут заметила несколько белых шрамов на коже — видимо, следов от полученных в этих битвах ран. Она знала, что люди герцога Йоркского служили во французской и испанской армиях, завоевывая себе славу и почет. Так, значит, этот человек был одним из его прославленных наемников?

Неудивительно, что он почти не морщился, когда она очищала ему рану. Неудивительно и то, что он так спокойно, можно сказать, равнодушно отнесся к этому возмутительному, нападению, едва не стоившему ему жизни. Для такого молодого человека, каким казался, он, должно быть, видел слишком много смертей.

И сколько из этих смертей числятся на его счету? Девушка невольно задрожала, подумав о тех людях, которых он должен был порешить. Пусть даже многие из них и были убиты во время битвы.

Наконец Мэриан полностью обработала рану и теперь могла как следует рассмотреть, с чем ей придется иметь дело. Рана выглядела совсем не так ужасно, как ей показалось вначале. Если ее умело зашить и наложить бальзам, граф уже через несколько дней сможет двигаться. Мэриан почти с облегчением вздохнула. Ее взгляд невольно скользнул вверх по его обнаженному бедру, поросшему жесткими волосами.

«О Боже, нет!» — с ужасом, неясным ей самой, а потому показавшимся нелепым, подумала она, когда до нее дошло, что он почти полностью обнажен. Скрытое за маской, ее лицо вспыхнуло от непонятного ей самой смущения. Что это с ней? Сколько раз ей приходилось, работая вместе с отцом, видеть обнаженных мужчин, и ничего подобного с ней никогда не происходило. Однако этот человек был совсем другим. Он не был похож на тех солдат — серых, грязных, с загрубевшей кожей, которых ей приходилось лечить вместе с отцом.

Голос и изысканные манеры молодого человека отличались благородством. И все же он напоминал ей сейчас лежащую в колчане стрелу, с нетерпением ожидающую в своем молниеносном полете разрушить все, что встанет на пути. Даже в таком состоянии он излучал силу, хотя и лежал распростертый на кровати. Кожа на его бедре казалась почти мертвенно-бледной из-за большой потери крови, но сама нога, покрытая жесткими курчавыми волосками, несмотря ни на что, казалась мощной и крепкой. Взгляд девушки почти бессознательно скользнул выше, туда, где волоски росли гуще и где под простыней…

Мэриан поспешно опустила глаза. А затем вдруг поняла, что он внимательно наблюдает за ней, и ее рука невольно потянулась к лицу, проверить, на месте ли маска. Она храбро подняла на него глаза и… едва удержалась от шумного вздоха. Взгляд его ясных серых глаз, казалось, легко проникал сквозь шелк маски, для него не существовало никаких преград. Он словно читал ее нескромные, смущающие мысли.