— Я рассматриваю свою собственность как инвестиции. — Он откупорил бутылку вина. — На данный момент это здание не то чтобы дом. Особняк считается достопримечательностью.

— Почему?

— Он когда-то принадлежал Чарльзу Эллису, еще одному проектировщику моста Золотые Ворота. Он построил этот дом, чтобы показать, насколько изобретательным он может быть, как далеко он мог продвинуть структурный дизайн в 1930 году. Видимо, он тратил слишком много времени на него, поскольку его отстранили от проектирования моста, прежде чем он был закончен.

— Ему не выказывалась финансовая поддержка?

— Только в 2007 году, — сказал он и протянул мне стакан. — Он был мертв в течение десятилетий к тому времени.

— Как грустно... Что заставило тебя купить его?

— Несколько лет назад я искал недвижимость, чтобы вложить свой капитал, и этот дом привлек мое внимание, когда я проезжал мимо. Он напомнил мне о доме в книге, которую я читал когда-то. Это классика, но сейчас я ни за что не смогу вспомнить ее название...

— О чем книга?

— Ты хочешь попытаться угадать название? — Он улыбнулся. — Ты настолько хороша в книгах?

— Возможно...

— 1920-е года. Эра джаза. Богатый парень, который любит устраивать шикарные вечеринки. Горожане не имеют ни малейшего представления, как он приобрел свое богатство, и он любит…

— «Великий Гэтсби»?

Он кивнул и отпил глоток своего вина.

— Я впечатлен.

— Этот дом на самом деле не производит впечатления предназначенного для одного человека. Похоже, он был бы более подходящим для семьи.

— Я могу это представить. Может быть, когда-нибудь она будет здесь...

Я замерла.

Это один из тех моментов, когда неуверенность, которую мне удалось похоронить, вылезала из земли и смеялась мне в лицо. Я чертовски хорошо знала, что это увлечение не продлится вечно, что нам не предначертано быть вместе, но были мелкие случаи, которые делали этот факт очевиднее, более явными.

И каждый раз, когда это происходило, уверенность, которой я набиралась, быстро рассыпалась на миллион кусочков.

— Могу я быть откровенной с тобой в течение нескольких секунд, Джонатан?

— Ты просишь разрешение говорить?

Я вздохнула.

— Ты только что напомнил мне о причине, почему я не должна быть с тобой.

— Прости?

— Мы с тобой должны закончить это прежде, чем это станет…

— Прежде, чем это станет чем? — Он поставил стакан и прищурился.

— Ты только что сказал, что однажды хотел бы иметь здесь поселить свою семью, а я не смогу дать тебе этого... никогда. Мои трубы перевязаны, и даже если бы было иначе, в моем возрасте это довольно рискованно... Во всяком случае, мы не так серьезно относимся друг к другу, так что я не знаю, почему даже… — Я вздохнула. — Думаю, мы должны вернуться исключительно к занятиям сексом, как раньше. Мне не хочется мешать тебе наслаждаться твоим третьим десятком. Я определенно наслаждалась своим, и хочу, чтобы ты делал то же самое. После того, как мы сегодня вечером займемся сексом, отвези меня домой, и мы можем попытаться направить все в то русло, в котором оно было...

Он смотрел на меня, медленно моргая, как будто пытался обработать все, что услышал. Я приготовилась к его опровержениям сказанного, но он просто закатил глаза и выпил все свое вино. Затем подошел ко мне и стащил со стула. Он обернул свои руки вокруг моей талии и прижался лбом к моему.

— Во-первых, у меня никогда не было желания иметь своих собственных детей. Никогда. Во-вторых, когда я говорил, что хотел бы поселить здесь семью, то имел в виду ту, которой сдадут в аренду этот дом, потому что выставлю его на лизинговом рынке в конце года. В-третьих, ты давным-давно должна была сказать мне, что твои трубы перевязаны. Я бы перестал покупать так много гребаных презервативов. И, в-четвертых, ты никогда не производила на меня впечатления легкомысленной женщины, так что я не понимаю, почему ты в последнее время так часто даешь задний ход, но позволь мне дать тебе ясно понять: я серьезно отношусь к тебе. Я наслаждаюсь моим третьим десятком. Мы не собираемся возвращаться к строго физическим отношениям, и я не отвезу тебя домой до завтра. Все ясно?

— Да... — Прошептала я и почувствовала, что мое сердце екнуло.

— Хорошо. Давай примем душ.

— Вместе?

— Конечно, нет. — Он выпустил меня из объятий. — Я приму душ наверху, а ты воспользуйся им внизу. Как только мы закончим, я уложу тебя в постель и поцелую на ночь.

Прежде чем я смогла открыть ответный огонь, он сжал мою руку и повел из гостиной наверх по парадной лестнице. Затем повернул ручку черной двери и завел меня в огромную ванную.

Вау...

Она была больше моей гостиной в пять раз. Одна стеклянная душевая кабина была размером с мой офис. Сквозь дверцы я могла видеть, что сиденье было расположено вдоль всей внутренней стороны, в стену была встроена глянцевая мультимедийная система, а с потолка свисали вращающиеся панели с водными струями.

В другом конце комнаты было джакузи из мрамора, которое выглядело так, будто должно было быть бассейном с искусственными волнами. А у задней стены открытая сауна напускала пар по сверкающим белым полам в помещении.

Я шагнула вперед и провела пальцами по мраморной столешнице. Из любопытства протянула руку, чтобы коснуться материала, что был похож на кварц, который обрамлял зеркало на стене, но подошел Джонатан и обнял меня сзади.

— Ты сводишь меня с ума, Клэр. — Он посмотрел на меня в зеркало, вздыхая. — Тем не менее я почему-то не могу насытиться тобой... Каждый раз, когда думаю, что ты уже почти приняла нас, ты придумываешь какую-то новую дурацкую причину, чтобы отдалиться...

— Ну, ты не совсем…

— Тс-с-с... — Он развернул меня к себе и поцеловал в губы. — Сегодня вечером тебе не разрешено говорить. — Джонатан медленно снял мою рубашку через голову. — Но ты можешь кричать так громко, как захочешь. — Он снова поцеловал меня, и мое сердце начало биться быстрее.

Глядя мне в глаза, он медленно вытащил серебряный зажим из волос. Потом бросил его на пол вместе с моей рубашкой и начал снимать мой лифчик.

Он расстегнул штаны и позволил им упасть в общую кучу на пол. Затем отступил и посмотрел на меня так, будто разглядывал что-то ценное, нечто для него весомое.

Он нагнулся и поднял мои ноги одну после другой, осторожно сбрасывая туфли на каблуках. Джонатан убрал обувь в сторону и начал нежно целовать ноги, продвигаясь снизу вверх, и остановившись только у моей талии. Он крепко держал меня, когда проводил языком по краю кружевных трусиков, осыпая мягкими, теплыми поцелуями мою кожу.

Как только он сбросил мои трусики на пол, мое тело начало страшно дрожать.

Он не трогал и не целовал меня с того дня, когда рассказал об «обещании», и я вдруг занервничала.

— Почему ты дрожишь? — Он встал и провел пальцами по моим губам. — Я сделаю все идеально, тебе понравится.

— Сделаешь что идеально? — Я с трудом справилась.

— Ты не должна говорить, Клэр. — Он провел пальцами по моим волосам. — Если ты что-нибудь еще скажешь, то я буду вынужден наказать тебя. Все ясно?

Я кивнула.

— Хорошо. — Он начал ласкать мою грудь и отстранился, указывая на свою одежду. — Твоя очередь.

Я остановилась на несколько секунд, не уверенная, с чего начать. У нас с ним был секс сотни раз, и мы, безусловно, научились обращаться с телами друг друга, но это казалось более чувственным — более интимным.

— Клэр? — Он схватил меня за руку и положил ее себе на грудь. — Начни с моего галстука.

Я встала на цыпочки и развязала узел, стараясь изо всех сил избегать его горячего пристального взгляда. Когда галстук упал на пол, я начала расстегивать пуговицы на его рубашке — улыбаясь при этом, поскольку почувствовала, что его кожа пылала — так он на меня реагировал.

Я протянула руку и спустила рубашку с его плеч, повозившись немного с рукавами. Я посмотрела на открывшуюся мне идеальную накаченную грудь и, прикусив губу, пробежалась по ней руками.

— Заканчивай. — Он поймал меня за запястье и указал взглядом на свои штаны.

Я сняла ремень, вытаскивая его из петель. Затем расстегнула пуговицу на брюках, и они упали на пол без посторонней помощи.

Так как он уже освободился от своей обуви, то ухмыльнулся и игриво потянул свои темно-синие трусы до того места, где его огромная эрекция напряглась под тканью.

Я наклонилась, чтобы стащить их, но вместо рук использовала свои зубы. Я села на колени и начала двигать руками вверх-вниз по его длине, отчего его дыхание стало тяжелым, а затем взяла его в рот.

Я осторожно вводила его и выводила, медленно лаская своим языком всю длину его стержня. Потом, начав сосать быстрее, я взяла в руку яички и стала нежно массировать их.

— Клэр... — простонал он. — Клэр, остановись.

Я немного отступила, как будто собиралась рассмотреть его просьбу, но потом закрутила свой язык вокруг его массивной головки, наблюдая, как он закрыл глаза в мучительном удовольствии.

Его гортанный ответ делал меня безумной. Я чувствовала себя такой уверенной. Я снова захватила его ртом, ощущая, как дергались и сокращались его мускулы под сильным давлением моего языка.

Я начала снова массировать его руками, сосать еще сильнее, но он отдернул меня за плечи и развернул.

Джонатан склонил меня над мраморной столешницей и ввел палец в меня, отчего мои соки потекли на бедра.

Я ждала, чтобы почувствовать именно то, чего хотела, что мне было нужно. Я ждала, что он войдет в меня и заставит кричать, но ничего не происходило. Прежде, чем смогла развернуться и спросить, что случилось, я ощутила, как он взял меня на руки и понес через комнату в душ.