— Нет. — Я посмотрела на него. — Я просто считаю немного странным, что тебя это не волнует. Я до сих пор не уверена, как это расценивать, и то, что ты спросил меня о моем платье, заставляет меня думать…

— Ты хочешь знать, что я подумал, когда увидел тебя в сегодня вечером, Клэр?

— Да...

— Ты хочешь честный ответ или политкорректный?

— Честный.

— Хорошо. — Он убрал свои руки и отошел.

Прежде чем я задалась вопросом, куда он пошел, то почувствовала, как он грудью прижался к моей спине и сжал мои бедра.

— Когда я увидел тебя сегодня вечером, — он понизил голос и зашептал на ухо, — я хотел вытащить тебя отсюда и привести домой, а затем трахать в каждой комнате своего дома все оставшиеся выходные. — У меня перехватило дыхание. — Единственная причина, по которой я спросил о твоем платье, состоит в том, что оно тебе очень идет, невероятно идет, и если бы мы пошли на свидание, то мне хотелось бы видеть на тебе такое же. — Он крепче обнял меня. — Поэтому ты можешь, пожалуйста, прекратить напоминать мне о своем возрасте? Мне честно наплевать, даже если бы тебе было шестьдесят лет. — Я кивнула и попыталась повернуться, чтобы стоять перед ним, но он не отпустил меня.

Он начал ласкать мои бедра.

— Ты можешь пообещать мне, что откинешь проблему возраста?

— Да...

— Хорошо. Поскольку для меня это не имеет значения. — Он качнулся со мной под музыку и начал покрывать поцелуями мои обнаженные плечи.

Каждый его поцелуй вызывал дрожь по позвоночнику и новую трепещущую бабочку в животе.

— Ты все еще свободна завтра? — прошептал он.

Я не ответила. Уже давно на меня никто так не действовал, и я не хотела останавливать его поцелуи.

— Клэр? — Он поцеловал заднюю часть моей шеи и скользнул рукой под платье.

Он, должно быть, понял, что на мне не было трусиков, потому что его рука замерла прямо там, где должна была быть кружевная полоска. Он поцеловал меня в шею снова и медленно заскользил своими пальцами ниже.

Я почувствовала влажность между бедрами и услышала, что он был не в состоянии приглушить стон.

Я больше никогда не буду ходить без трусиков с ним...

— Ответь мне, Клэр... — Он толкнул один палец в меня и мучительно задвигал им.

Скажи да... Завтра ты все еще свободна...

Он толкнул в меня два пальца, другой рукой не давая пошевелиться. Он сохранял спокойный ритм наказания, целуя мои голые плечи и шепча мое имя — ожидая ответа.

— Это наша последняя полуночная песня, дамы и господа, — сказал маэстро, и начали играть духовые инструменты. — После этого мы вернемся обратно к музыке нашего ди-джея и включим свет. — Джонатан медленно вытащил пальцы из меня.

Я думала, что мы будем танцевать под заключительную полуночную песню, но он начал массажировать большим пальцем мой клитор. Затем снова задвигал своими умелыми двумя пальцами во мне.

О, мой бог...

Его давление было идеальным. Его ритм был неустанным. Я была уверена, что могу взорваться в любую секунду, если он не остановится.

— Мистер Стэт…

Джонатан. — Он поцеловал меня в плечо.

— Я... Я... — Мне не хватало воздуха. — Остановись...

— Только когда ты ответишь на мой вопрос. — Он скользнул другой рукой под мое платье и еще раз остановился, когда понял, что на мне не было лифчика. Он сжал каждую мою грудь, мягко пощипывая соски, толкая меня все ближе к оргазму.

Я сказала да...

— Песня может закончиться в любую секунду, Клэр, но я и при свете буду держать тебя так же, пока ты не ответишь мне. — Он начал тереть мой клитор еще сильнее, быстрее, и я почувствовала, как во мне интенсивная дрожь зародилась.

— Да. — Я закусила губу, чтобы не крикнуть. Я не хотела, чтобы кто-нибудь из людей вокруг нас знал о том, что происходит.

— Тридцать секунд, и затем мы ускорим наш темп! — Голос маэстро был приглушен.

— Да что? — Он продолжал в том же темпе, не прекращая ласкал мою грудь, и я не могла больше сдерживаться.

Я взорвалась в волнах наслаждения вокруг его пальцев — дрожа и сотрясаясь, кусая нижнюю губу настолько сильно, что, вероятно, она уже кровоточила. Мои колени практически подогнулись, и мне потребовались все силы, чтобы не упасть в обморок в его руки.

— Да... Я... свободна завтра, чтобы пойти куда-нибудь.

— Хорошо. — Он вытащил пальцы и развернул меня. Затем одернул мое платье, схватил за руку и повел мимо сцены.

Он привел меня в приватную уборную и запер дверь.

Хелен была права — они были хороши, слишком хороши. Всю левую стену занимало антикварное зеркало, в потолок была вмонтирована буколическая люстра с мерцающими изумрудами, а диван был покрыт шикарным красным бархатом.

Если бы Джонатан был кем-то другим, то я немедленно начала бы ругать его за то, что он сделал со мной на танцполе. Я сказала бы, что это было грубо и оскорбительно, и что я больше никогда не буду с ним разговаривать. Но он не был никем другим, и я не могла отрицать, что любила каждую секунду с ним; я была все еще очарована.

Он взял белую ткань из-под раковины и подставил ее под теплую воду на несколько секунд. Затем потянул меня в угол и задрал мое платье, оголяя бедра.

— Расставь ноги, — прошептал он.

Я раздвинула их и изучала его глаза, пока он мягко вытирал внутреннюю часть моих бедер. Он переместился выше медленным чувственным движением, которое почти подтолкнуло меня к краю снова.

Я попыталась немного овладеть собой, успокоиться, но его взгляд не давал этого сделать. Он взял другую ткань — сухую, и нежно тер меня ею, пока я не стала абсолютно сухой.

Мы сохраняли зрительный контакт, и я подумала, что он собирается что-то сказать — или поцеловать меня, но он просто улыбнулся и коснулся моей руки.

— Ты готова снова присоединиться к своим подругам?

Я кивнула.

Он несильно сжал мою руку и повел наверх, обратно к нашему столику. Как только мы пришли, он предложил сходить еще за одной порцией напитков для Хелен и Сандры.

— Итак? — Сандра улыбнулась. — Действительно ли твой босс — хороший танцор?

— Очень хороший... — Я взяла свой «Мохито» и выпила его залпом.

Сандра подняла бровь, но ничего больше не сказала. Они с Хелен засыпали меня рассказами о двух мужчинах, которых они встретили во время полуночного танца, но я практически не слушала.

Меня все еще загипнотизировало прикосновение Джонатана и, честно говоря, было жаль, что оно закончилось так скоро.

Когда он, наконец, вернулся за стол, то разговаривал с нами, будто мы все знали друг друга в течение долгого времени. К моему большому удивлению и разочарованию, он больше не прикасался ко мне.


***

Джонатан накинул свой пиджак мне на плечи.

— Где ты припарковалась? Я проведу тебя к твоему автомобилю.

— Восточная парковка.

— Хорошо. — Он сжал мою руку, и мы шли в тишине. Затем он помог мне забраться в автомобиль и, прежде чем я успела отъехать, постучал в окно.

— Ты так и не сказала мне, где бы хотела встретиться со мной завтра. — Он улыбнулся. — Ты уже забыла?

— О нет, я просто... Хм, как насчет того, чтобы устроить раннюю пробежку с красивым видом на город? Приблизительно в восемь?

— Звучит великолепно. Где?

— Парк Корона Хайтс?

— Встретимся там. — Он вынул маленькую коробочку из своего заднего кармана и вручил ее мне. — Еще раз с днем рождения, Клэр.

— Спасибо. — Я попыталась не покраснеть, когда поднимала свое окно.

Как только я подъехала к своему дому, то открыла коробочку и сняла тонкий слой шелковой бумаги. Там была записка: «Самой красивой женщине, которую я когда-либо встречал. Дай мне шанс показать тебе, насколько восхитительно нам может быть вместе. Джонатан».

Я закатила глаза и вытащила то, что было под запиской: плетеный браслет с бриллиантами, который выглядел так, будто стоил больше, чем мой дом. Я надела его на запястье и стала наблюдать, как он искрился, рассеивая темноту, после чего задумалась, носила ли я когда-либо что-то вроде него на публике.

Во мне не было уверенности, нужно его оставить или нет, но я знала, что если решу не встречаться с Джонатаном, то отдам браслет.

Я снова посмотрела на коробку и заметила, что на самом дне был плотно свернутый листок бумаги. Я с помощью ногтей достала его и развернула: страница из руководства сотрудника «Стэтхем Индастриз».

Были выделены желтым цветом следующие слова: «Редакция от января 2013: пункт о запрете тесной дружбы данным документом аннулирован. Межличностные отношения между сотрудниками больше не являются нарушением политики компании».


***

Я проснулась в шесть утра и практически вытаскивала Эшли и Кэролайн из их кроватей. Независимо от того, сколько раз я предлагала им лечь спать пораньше при условии, что им рано вставать на работу, они не прислушались.

— У вас есть ваши именные бейджи? Учтите, я не поеду туда, чтобы привезти их вам.

— Да, да. — Они обе застонали и как зомби спустились по ступенькам.

Я наблюдала, как они не спеша начали собираться на работу: гладили свои белые рубашки поло и брюки хаки, еще раз натерли блеском свои кожаные туфли и спорили, чья очередь была ехать за рулем.

— Эшли, я вполне уверена, что сегодня твоя очередь. — Я вздохнула после того, как они начали еще раз подбрасывать монету.