Через некоторое время Вилли вернулся с небольшим зеленым кустиком, поставленным в ведро. На его ветках красовались цветные бантики, сделанные из кусочков пряжи, что остались у Мисси от вязанья.

— Какое же Рождество без елки, — конфузливо улыбаясь, сказал Вилли под восхищенные возгласы гостей. Мисси же тихо светилась от счастья.

Чудную елку рассмотрели, украшения оценили, и все затихли, выжидая, что будет дальше. Протиснувшись в середину комнаты, Вилли начал молиться:

— Господи, спасибо Тебе за все. За еду, которую мы собираемся сейчас отведать. За наш маленький теплый дом. За дружеский наш тесный кружок и за родных, которые теперь далеко. За живущие в нас воспоминания о рождественских праздниках, которые мы проводили с теми, кого любим. За нашего сына Натана Исаию, за его здоровье. И более всего — за мою дорогую жену, собравшую нас всех на светлый праздник Рождества. Мы знаем, Господи, что милости Твои велики и что главный дар для нас в этот день — Твой Сын. И мы принимаем этот дар с благоговением. Аминь.

Гости с аппетитом ели вкусное обильное праздничное угощение, а Мисси скромно сидела над своей тарелкой, изо всех сил стараясь не думать о родительском доме. Но не получалось. Мысли сами собой возвращались в родные края. Вот бы оказаться там прямо сейчас! Дом большой, уютный, семья вся в сборе. Стол к Рождеству накрыт всегда по-особому; на нем запеченная индейка, тушеные овощи, картофельное пюре, свежее масло и яблочный пирог, покрытый взбитыми сливками.

Теперь на тарелке у Мисси лежали кусочки жареной дичи в соусе, консервированная морковь и фасоль. Нет ни картофеля, ни сливочного масла. Но в дороге на Запад ей часто приходилось довольствоваться и куда более скромным обедом. Сегодняшний стол, можно сказать, был роскошным пиром, и гости с видимым удовольствием отдавали должное угощению. Ну, а уж когда дошла очередь до сладкого!.. Чашки с ароматным кофе и ломтики кекса бережно передавали из рук в руки.

Пока все пили кофе, Мисси попыталась подойти к Натану, однако это оказалось непросто — ей приходилось пробираться, наступая сидящим на ноги. Но теснота лишь сблизила людей, и в компании царило веселое оживление, дружный хохот не утихал ни на минуту.

— Сыночек, дорогой ты мой. — Мисси взяла малыша на руки. — Конечно, ты не сможешь запомнить этот день, но я хочу, чтобы и ты участвовал в празднике. Сегодня твое первое Рождество. К сожалению, у меня нет подарка для тебя, разве что мой нежный поцелуй да веселый смех наших друзей.

Когда праздничный обед подходил к концу, Мисси, набравшись смелости, стала раздавать подарки — каждому гостю по паре вязаных шерстяных носков и рукавиц, и была поражена, насколько тронуты оказались мужчины и как искренне старались сказать ей в ответ что-нибудь приятное. «Кажется, они не получали рождественских подарков с самого детства», — с удивлением отметила про себя Мисси. Особенно расчувствовался Адамс и, застеснявшись, стал что-то говорить про «этот ужасный дым из печки», от которого у него «заслезились глаза». Клем, напротив, молчал, только на горле у него судорожно двигался кадык.

— А сейчас я хочу поблагодарить всех вас, — поднявшись, начала говорить Мисси. Она волновалась. Ей хотелось, чтобы гости не испытывали смущения оттого, что у них нет ответных даров.

Пять пар любопытных глаз устремились на искреннюю и обаятельную хозяйку дома.

— Я хочу поблагодарить вас, — продолжала Мисси, — за то, что вы преданно и самоотверженно работали, помогая моему мужу и мне. Что не требовали от нас невозможного. — Она запнулась и, озорно улыбнувшись, добавила: — Еще я хочу сказать вам особое спасибо за лепешечки на зиму.

Тема коровьих лепешек насмешила всех. Мисси, уже не таясь, веселилась от души, а ковбои, оценив забавность ситуации, весело переглядывались и подмигивали друг другу.

Вот так своей сердечностью и непосредственностью Мисси приобрела друзей на всю жизнь. Каждый, кто встречал в тот день Рождество в ее доме, отныне готов был сделать для нее все, что может.

Мисси сидела с Натаном на руках. Совсем юная женщина, миловидная и прелестная, прижимала к себе сына. На ней было яркое платье из набивного ситца, которое облегало ее изящную стройную фигурку, щеки горели здоровым румянцем, глаза блестели от стоявших в них чувственных слез. Розовощекий малыш, изучая лицо мамы, касался его крошечной ручкой. Эта картина для сидевших в комнате мужчин навсегда осталась еще одним рождественским подарком.

А маленького Натана все с удовольствием брали на руки, агукали с ним, и даже суровый на вид Клем усадил малыша на колени и пытался ему что-то растолковать.

Генри между тем принес гитару, и начали петь веселые рождественские песни. Адамс лишь слушал, Сэнди время от времени подпевал отдельные строки, а вот Клем, на удивление Мисси, знал большинство песен.

Расходиться не хотелось. Мисси несколько раз добавляла топливо в огонь и снова поставила кофейник на печку, радуясь: «Как удачно, что я напекла много кексов и булочек, есть чем угостить ковбоев».

Но когда-нибудь кончается и праздник, как гаснет огонь в печке. Мужчины поблагодарили хозяев, пожелали им доброго вечера и, прокладывая путь через глубокие сугробы, отправились к себе.

Тихо напевая, Мисси мыла посуду, а Вилли сказал жене, что пойдет проверить лошадей. Вернулся он с коробкой в руках.

— Я купил тебе этот рождественский подарок еще в Тетфорде, — ответил Вилли на вопросительный взгляд жены. Поставив коробку на стол, он принялся ее разворачивать. — Боюсь только, мой подарок не для этих стен — я покупал его в расчете на наш с тобой настоящий дом. Но все же я решил показать тебе, а потом мы снова запакуем его — до лучших времен. — Вилли вынул из коробки изумительно красивую вазу для фруктов и выжидающе посмотрел на жену.

— Вилли, Боже мой, какая красота! — ахнула Мисси.

Вилли расплылся в довольной и смущенной улыбке, совсем как ребенок. Его подарок пришелся Мисси по душе! Она бережно взяла вазу в руки, осторожно переворачивала ее, не отрывая взгляда от блестящей поверхности, подняла вверх, любуясь, и, немного поколебавшись, решительно поставила ее на стол.

— Ваза чудесная. Спасибо, мой дорогой. — Мисси потянулась к мужу и нежно поцеловала его. — Вилли, давай оставим вазу — раз она предназначена для нашего нового дома, особенно приятно будет все время иметь ее перед глазами. Пусть стоит на столе.

— Хорошо, — Вилли обнял жену и, немного помолчав, сказал: — Знаешь, милая, как ты порадовала всех сегодняшним праздником. Пять счастливых человек!

— Почему пять? Сэнди, Клем, Адамс и Генри.

— Ну да. Четверо. И я пятый.

— Вилли, ты не умеешь считать, — улыбнулась Мисси. — Радость, которую я постаралась подарить всем вам, возвратилась обратно ко мне, и для меня это Рождество тоже стало счастливым. Так что шестеро.

Глава восемнадцатая. Новый дом для Мисси

Ожидание Рождества, приготовление к нему и радостное празднование — все осталось позади, и опять с монотонной скукой потянулись зимние дни. Временами Мисси казалось, что она больше не выдержит жизни в тесной, душной хижине, но тяготы молодой женщины скрашивал маленький сын. Мисси такой любовью и заботой окружала малыша, что иногда начинала не на шутку беспокоиться: не избалует ли она свое дитя? Натан был в общем спокойным ребенком, но стоило ему захныкать, как Мисси немедленно брала крошку на руки, успокаивала и ласкала его. На эти ласки Натан отвечал радостной беззубой улыбкой, хлопая маленькими ладошками по маминому лицу.

Когда ребенок спал, Мисси делала домашнюю работу. По-прежнему утомляла ее стирка, которая отнимала и силы и время. А постирав, нужно было развешивать вещи на просушку по всей и без того тесной комнате. Но зато как приятно надевать чистую, хорошо пахнущую одежду! Пища в основном была простой, и ее приготовление особых усилий не требовало. Изредка кто-нибудь из ковбоев приносил дичь, и тогда Мисси готовила жаркое или варила студень. Каждое утро у дверей дома она обнаруживала достаточную на день стопку коровьих лепешек — кто из ковбоев живо помнил ее слова благодарности на празднике Рождества? — так что и с топливом у нее больше никаких проблем не было.

По утрам Мисси и Вилли читали Библию. Другие же книги они даже не распаковывали — в тесной комнатушке им не нашлось бы места, и днем молодая женщина часто не знала, чем себя занять. Еще до Рождества у нее закончились нитки для вязанья, и временами Мисси приходилось тяготиться бездельем.

Эту проблему, впрочем, легко улаживал Натан. Малыш быстро набирал в весе, уже лопотал по-своему, хватал все, что попадалось под руку. Теперь за ним нужен был глаз да глаз. Оставлять его на постели без присмотра стало небезопасно, он мог легко скатиться с кровати и упасть на пол. Позволить же ребенку ползать по полу молодая мама не могла: пол был холодный и грязный.

Отец безумно любил малыша, но дела хозяйства заставляли его много времени проводить вне дома. «Если бы не Натан, — часто подшучивала над мужем Мисси, — мне не довелось бы тебя часто видеть. Потому что ты бы переселился к своим драгоценным коровам». А когда сын еще подрос и начал при виде отца радостно верещать и смеяться, Вилли стало еще труднее уходить по утрам из дома.

Время шло. Мисси все веселее выглядывала из своих окошек на улицу. Пожалуй, можно было надеяться, что худшие дни долгой зимы позади. Но однажды с севера подул холодный колючий ветер, над долиной в мгновение ока нависли темные тучи, и, поглощая все на своем пути, повалили снежные хлопья. Порывы резкого ветра все усиливались. И случилось же ковбоям в этот момент непогоды находиться вдали от стада! Они тотчас вскочили в седла, готовые мчаться в каньон, однако Вилли, понимая, что направлять людей на пастбище в такую бурю безрассудно, велел всем оставаться дома. Приходилось лишь надеяться, что коровы сами найдут укрытие.