Лорен ахнула от удивления. Пол прав: по Райану Уэсткотту плачет смирительная рубашка!

– Вчера я наговорил глупостей и страшно жалею об этом. Умоляю, выслушай меня!

– Не издевайся надо мной. – Она сама удивилась спокойствию своего тона. – Сейчас не место и не время.

– Надо было сразу сказать тебе всю правду. Никогда еще меня не влекло к женщине так, как влечет к тебе. Не нужна мне никакая свобода! Просто сейчас я не могу быть с тобой…

Лорен смотрела на него во все глаза, с отчаянно бьющимся сердцем. Значит, не зря ей не верилось, что он произнес те странные слова!

– Почему же ты не сказал этого с самого начала?

Райан взял ее за подбородок – и от скорлупы, в которую она пыталась заползти, ничего не осталось. Ее обдало его теплом. Только бы он предложил логичное объяснение своих поступков! Ей так хотелось до конца поверить ему, простить его…

– Мне мешает участие в одном деле, которое продолжается уже более трех лет. И никто не знает, сколько еще это будет тянуться. Я не хотел, чтобы ты ждала, не зная…

– Разве не мне это решать?

Райан наклонился и нежно поцеловал ее.

– Ты согласна ждать, даже если я не смогу обсуждать с тобой свои проблемы? Даже если нам придется видеться только урывками, а то и не видеться вообще?

– Я готова ждать вечность, если это необходимо! – Она привстала на цыпочки и страстно его поцеловала, чтобы у него пропали последние сомнения в ее искренности. – А теперь вернемся. Мы нужны Игорю.

– Иди одна, а я скоро приду. Важно, чтобы нас пореже видели вместе.

Лорен заторопилась в галерею. Какой непредсказуемый человек! Но она все равно его любит… Ожидание не пугало Лорен: ведь она много лет ждала именно такого мужчину, даже не зная, чего лишена.

– Вот и вы! – воскликнул доктор Дигсби. – Такое скопление журналистов!

Лорен кивнула, но Дигсби не мог не заметить ее озабоченности. Ее искренняя забота об Игоре тронула его.

– Вы знаете, что здесь принцесса Анна и принцесса Кентская? – спросил он, желая ее приободрить.

– Неужели? Где они?

Дигсби восхищали ее глаза безупречной голубизны, похожие на синий шалфей, растущий у его дома в Суссексе.

– Там, с Игорем. Пойдемте, я вас представлю.

– Не стоит.

Дигсби понял, что ее отказ вызван не смущением перед особами королевской крови, а отсутствием трепета перед титулами. Он чуть было не открыл ей правду: принцессы приехали, поддавшись на его уговоры. Принцесса Кентская страдала от того, что критики разгромили ее книгу, и Дигсби посоветовал ей написать еще одну. Пусть болтают, что хотят, лишь бы книга продавалась!

С принцессой Анной дело обстояло хуже. Недавно один дипломат в ранге атташе опубликовал ее любовные письма, и это стало излюбленной темой прессы. Назревал развод; спасаясь от издевательств, принцесса бросилась к Дигсби, и тот посоветовал ей почаще появляться на публике, демонстрируя, что ей нечего скрывать.

– Фотографы давно не получали такой шикарной возможности пощелкать затворами, – сказал Дигсби, морщась от вспышек.

– Как вы считаете, пресса благосклонна к Игорю? Я, конечно, не имею в виду Финли…

– Несомненно. Среди коллег Финли давно слывет пустословом.

– Почему же тогда никто ничего не покупает?

– А по-моему, дело уже пошло.

Лорен бросилась к кассе.

– Что-нибудь продано?

– Да. Арианна Стассинопулос Хаффингтон купила два полотна.

– Правда?!

Новость приободрила Лорен: Арианна была когда-то президентом дискуссионного общества Кембриджского университета и очень редко ошибалась.

– А Сибилла Бедфорд купила пейзаж «Киев зимой».

– Отлично!

Сибилла была любимой писательницей Лорен. Идея пригласить членов клуба «Гручо» оказалась очень плодотворной!

– Джеффри Арчер с женой тоже берут две картины, только еще не решили какие.

Лорен дала себе слово купить все книги Арчера, причем в твердых переплетах, а не в мягкой обложке.

– Проданные работы помечаются? – спросила она, с трудом сдерживая радость.

– Разумеется. Этим занимается миссис Лейтон. – Лорен быстро нашла Виолу – она прикрепляла золотую табличку «Продано» к пейзажу за решетчатым окном Чистопольской тюрьмы. Это грустное полотно приобрела леди Фиона.

– Уже продано больше половины картин! – Виола обняла подругу. – Представляю, как я сообщу об этом ему…

– Он еще не знает?

– К нему не пробиться. Пока что я не хочу там появляться.

– Из-за Клайва? – Лорен заметила в толпе, осаждавшей Игоря, Клайва и Мутси.

– До Клайва мне больше нет дела. Но взгляни на Мутси!

Мутси откровенно заигрывала с Игорем, встречая каждое его слово оглушительным хохотом.

– Ну, я думаю, у Игоря хватит ума не польститься на эту потаскушку.

– Меня беспокоит другое: видишь, как ревнует Клайв? Ведь Игорь обладает всем, чего у Клайва нет и в помине. Как бы он не наговорил Игорю гадостей. Нам только скандала не хватало.

– Позови на помощь Райана, – посоветовала Лорен.

Виола бросилась его разыскивать, а тем временем кассирша дважды показала Лорен десять пальцев. Количество проданных картин достигло двадцати! Забрезжила мечта всех галерейщиков – продажа всех выставленных картин. Пусть Финли Тиббеттс подавится собственной шляпой!

– Лорен, можно вас на два слова? – обратился к ней по-японски Тэк.

– Пожалуйста, – ответила она по-английски, решив не давать ему спуску. Пусть говорит на ее языке, раз находится на ее половине поля.

– Я хочу купить «Настоящую любовь».

– Эта картина не продается. Мы выставили ее, только чтобы показать, в каком направлении Игорь работает теперь.

Как видно, чутье ее не подвело: Тэк сразу уловил, что Игоря ждет большое будущее!

– Я предлагаю полмиллиона фунтов стерлингов.

Лорен изумленно уставилась на него. Он не может говорить это серьезно! Максимум, что они запросили, – четверть миллиона за «Волгу», пейзаж с зимней рекой. Как раз эта картина все еще не была продана.

– Вы не находите, что мистер Макаров имеет право сам рассмотреть мое предложение? – Тэк тоже перешел на английский.

– Он все равно его не примет. Этот портрет значит для него слишком много.

Тэк понимающе улыбнулся:

– У каждого своя цена.

– Хорошо, я ему скажу, но сейчас не самый удачный момент.

Операторы устанавливали осветительные приборы, готовясь к съемкам интервью. Лорен заметила улыбку доктора Дигсби и неожиданно подумала, что, может быть, момент как раз удачный.

– Идемте.

Она взяла Тэка за руку и повела к толпе, облепившей Игоря. Камеры заработали: началось интервью. Игорь стоял один в круге света; Мутси, Клайв и остальные отступили.

– Игорь, – обратилась к нему Лорен, бесцеремонно прервав интервьюера, – господин Накамура предлагает полмиллиона фунтов стерлингов за «Настоящую любовь».

– Все остальное уже продано, – добавил Райан, внезапно выросший рядом.

Толпа ахнула. Первая выставка – и аншлаг! Плюс к тому – потрясающее предложение от одного из богатейших в мире коллекционеров. Настоящая сенсация!

– Эта картина не продается, – ответил Игорь без малейшего колебания.

– Божественно, просто божественно! – простонал за спиной Лорен доктор Дигсби.

– Миллион фунтов, – сказал Тэк.

По залу пронесся удивленный ропот. Лорен огляделась и увидела Пола и Джиту – они стояли в толпе вместе со всеми. Зная, что сейчас гостям не до нее, она сжала Райану руку.

– Не продается, – повторил Игорь механически.

– Мистер Макаров, покажите нам «Настоящую любовь»! – взмолился телерепортер.

Игорь шагнул в сторону – оказалось, он заслонял портрет собственным телом. Толпа рванулась вперед, камеры ожесточенно застрекотали, зал озарился вспышками.

– Полтора миллиона фунтов. – Тэк произнес это негромко, но его все услышали, несмотря на гомон.

В этот раз Игорь ответил не сразу. Он пристально посмотрел на Тэка, и Лорен решила, что сейчас он даст слабину. «У каждого своя цена», – вспомнила она слова Тэка.

– Это портрет женщины, которую я люблю. Он навсегда останется у меня. У него нет цены.

– Два миллиона!

В галерее стало тихо. Все взгляды были устремлены на Игоря. Люди перестали дышать.

– Да будет благословен господь! – прошептал за спиной Лорен доктор Дигсби.

Услышав его слова, она не обернулась, а только сильнее сжала руку Райана. Предложенная Тэком цена побила все дебютные рекорды.

Виола стояла неподалеку от Лорен и хмурилась, не спуская глаз с Клайва Холкомба. Тот протиснулся к портрету и пристально его изучал. Потом перевел взгляд на Игоря, и этот взгляд был полон ненависти.

– Дикий Запад! – воскликнул Игорь со смехом. – С ума сошли! Никакая картина не стоит так много. Говорю в последний раз: «Настоящая любовь» не продается.

– Задай им жару, сынок! – раздался не по годам громкий голос леди Фионы. Вцепившись в стакан с «Си бриз», она взмахнула указкой, как саблей. Ее трон на колесиках двигался к Мутси, которая завороженно смотрела на Игоря.

– Аллилуйя! – подытожил доктор Дигсби. Зал огласился криками. Телерепортер комментировал происходящее в прямом эфире, камера шарила по толпе. Сначала оператор показал крупным планом принцессу Анну, потом сфокусировал объектив на Игоре. Рядом с Игорем стоял Клайв Холкомб. Лорен вдруг испугалась, что он стоит слишком близко к картине. «Надо было застраховать портрет на большую сумму», – пронеслось в голове, но Клайв довольно мирно наклонился к Игорю и с ухмылкой прошептал что-то ему на ухо.