– Нет! – решительно отрезала Виола. – Конечно, это потребует некоторых компромиссов от нас обоих. Например, ему придется лучше отапливать помещение, а мне – суметь ужиться с чудовищными красными обоями. – Виола засмеялась. – Но главное, кто-то должен будет научиться готовить.

– Разве ты не умеешь?

– Как-то не научилась. Дядя Найджел держал двух кухарок, в школе нас кормили… Потом я вышла за Арчера и имела полный штат прислуги, в том числе повара-француза. Игорю тоже всю жизнь было не до того. Все, что он способен приготовить, – это яичница.

– Ничего, как-нибудь разберетесь.

– Не сомневаюсь. Главное, я его люблю! Конечно, совершенных мужчин не бывает, но для меня Игорь – само совершенство.

Лорен улыбнулась – и почему-то тут же вспомнила Райана Уэсткотта. Совершенных мужчин не бывает? Что ж, значит, она ждет невозможного…

– Мне удалось раздобыть список членов клуба «Гручо»! – похвасталась Лорен, стараясь отвлечься от мыслей о Райане. – Но взамен мне пришлось пообещать Финли, что Игорь даст ему интервью перед открытием выставки. Я знаю, что мы решили воздержаться от интервью до самого открытия, но…

– Все будет хорошо. Недаром с ним начала работать команда Дигсби! Они продолжают его дрессировать.

– Меня не очень беспокоит, каким Игорь предстанет перед журналистами. Я боюсь, что кто-то сможет использовать информацию о нем в своих целях и повредить его репутации. В общем, я потребовала от Финли обещание, что он опубликует интервью только после выставки.

Виола внезапно нахмурилась: она вспомнила визит сыщиков из Скотланд-Ярда и Интерпола. Рассказав о нем Лорен, она добавила:

– Мне очень не нравится, что они заинтересовались тобой.

– Не беспокойся, мне нечего скрывать. А то, что они к тебе явились, только к лучшему: может быть, им действительно удастся найти убийц.

Провожая Виолу к двери, Лорен успокаивала себя: она действительно не сделала ничего дурного, в ее сделке с Карлосом Барзаном нет никакого двойного дна. Конечно, хорошо было бы рассказать про Барзана Виоле, но она дала слово держать язык за зубами. Тем не менее, ей не давал покоя вопрос, знает ли Барзан про долги галереи. Эта мысль не покидала ее с тех пор, как она узнала от Виолы про загадочных инвесторов, которые одолжили галерее денег, а потом бесследно исчезли.

Как бы то ни было, пока что Барзан ни в чем не нарушал их соглашение: вопреки ее прежним страхам, он не пытался манипулировать рынком. Лорен даже направила ему приглашение на выставку, но он ответил вежливым отказом, пообещав прислать вместо себя Дэвида Маркуса. Барзана как будто не в чем было упрекнуть, и все же ее не покидали сомнения. Лорен решила, что, если следователи явятся к ней, она будет вынуждена поведать им о своей договоренности с Барзаном. Выбора у нее не будет: придется сказать правду.

Попрощавшись с Виолой, Лорен вернулась в опустевшую оранжерею-мастерскую и замерла перед мольбертом. Она уже видела мысленным взором, что будет на нем изображено. Взяв кисть, она обмакнула кончик в коричневую краску, добавила черной и золотистой. Получился нужный тон.

Первые мазки дались трудно – Лорен не привыкла к такому толстому слою грунта – потом дело пошло веселее. Никогда еще она не писала с такой скоростью!

К началу следующего хмурого дня картина была почти готова. Остались малозначительные детали.

– Чудесно! – воскликнула Саманта, напугав Лорен внезапным появлением. – Я вижу, мой подарок вас вдохновил.


Войдя к себе в манхэттенский офис, Дэвид сразу увидел свою сестру Барби. Не обращая на нее внимания, он прошествовал по серому берберскому ковру через всю ультрамодерновую приемную. Джулия Хартли, секретарь, встретила босса улыбкой. Это была голубоглазая блондинка, очень сексуальная, но высоко профессиональная. По ее виду невозможно было догадаться, что их с Дэвидом связывает что-либо, кроме сугубо деловых отношений.

Он забрал дожидавшиеся его бумаги, и в этот момент Барби оторвала взгляд от модного журнальчика.

– Дэвид, мне надо с тобой поговорить.

Он захлопнул дверь кабинета прямо у нее перед носом, оставив ее томиться в приемной, ожидая вызова. Сестра давно уже была ему отвратительна. После рождения третьего ребенка ее тело превратилось в студень, груди отвисли. Она только и делала, что ворчала, донимая мужа-бухгалтера и всех, у кого хватало глупости ее слушать.

Дэвид принялся за работу. Одним из секретов его успеха была опора на банки в далеких странах. Официальные органы проявляли к его деятельности все больше любопытства, поэтому он был обязан избегать любых утечек информации.

Наконец Дэвид решил, что от Барби все равно не избавишься, дальше мариновать ее в приемной просто неприлично. Он снял трубку, услышал хрипловатый голос Джулии и тут же представил ее обнаженной. В свои тридцать лет она, конечно, была для него старовата, но он не брезговал и ею, когда под рукой не оказывалось совсем молоденьких девочек.

– Пригласите миссис Горовиц.

– Ты нарочно заставляешь меня столько ждать? – крикнула Барби еще от двери.

– Что тебе надо? Я занят.

Барби еле поместилась в кресле. И что он в ней раньше находил? Даже модный наряд не делал ее расплывшуюся фигуру привлекательнее. Она часами просиживала в косметических салонах, но так и не смогла избавиться от второго подбородка и морщин под глазами.

– Матери хуже.

Дэвид засопел. Именно этого он и опасался: всякий раз, желая выклянчить у него денег, Барби говорила, что их матери, обитательнице Еврейского дома престарелых в Скарсдейле, стало еще хуже. На самом деле мать давно законсервировалась, а старческий маразм только продлевает жизнь.

– Доктор Гросс хочет сделать новые анализы.

– Пусть делает. Или он забыл, по какому адресу направлять счета?

– Он полагает, что тебе было бы полезно ее навестить.

– Зачем? Она давно перестала нас узнавать. Когда она в последний раз узнала тебя? – Он мысленно проклинал своего папашу за скоропостижную смерть от обширного инфаркта. Угораздило же старого хрыча оставить на Дэвида жену и дочь! – Лучше выкладывай, чего тебе надо на самом деле, Барбара.

Она всхлипнула, выдавливая слезы, и Дэвид, не дождавшись ответа, достал чековую книжку.

– Сколько?

– Тиффани нужны пластины на зубы, у Джоша не оплачен летний лагерь… Ты же знаешь, как мало Ричард зарабатывает.

На самом деле Ричард Горовиц зарабатывал столько, что хватило бы на дюжину жен в любой стране, но на единственную жену в Скарсдейле ему, конечно, не хватало средств. Надо же было так случиться, чтобы эта единственная оказалась его сестрой!

– Говори сколько, Барби!

Неужели она воображает, что у него под столом стоит печатный станок? Впрочем, если уж говорить начистоту, он переводил со счетов Барзана на свой достаточно средств, чтобы покрыть бесконечные расходы толстухи-сестры…

– Мне нужно двадцать пять тысяч… – И она зачастила, перечисляя материалы для ремонта дома и все, без чего ее дети вот-вот перестанут дышать.

Дэвид беспрекословно выписал чек, хотя прекрасно знал, на что на самом деле пойдут его кровные: на оплату ее счетов в каком-нибудь безумно дорогом женском магазине! Всего за одно лето секса – причем по инициативе самой Барби! – он расплачивался всю жизнь. Ей даже не приходилось напоминать ему о тех проказах: он и без напоминаний не мог избавиться от чувства вины.

Барби жадно схватила чек и поспешно спрятала его в красную, под цвет платья от Шанель, сумку. Говорить было больше не о чем, и она отчалила, оставив после себя ядовитый запах дорогих духов. Дэвид вызвал звонком Джулию.

– Заберите письмо.

Она вошла и беззвучно заперла дверь, умудрившись при этом продемонстрировать аппетитный зад. Жаль все-таки, что она не моложе! Во многих отношениях Джулия Хартли была просто находкой. Когда она в первый раз предложила ему интимные услуги, это стало для Дэвида полной неожиданностью, но потом он привык. Воплощение деловитости, Джулия творила чудеса и на рабочем столе, и под ним…

– Иди ко мне, куколка! – Дэвид уже с трудом сдерживался: всю ночь он вспоминал Саманту Фоли и не находил себе места.

Джулия не спеша пересекла кабинет, а он отъехал в кресле от стола. Она посмотрела на его промежность, откуда, казалось, вот-вот повалит пар, потом на него. Их взгляды встретились.

Она медленно опустилась перед ним на колени и зажала его член в кулак. Чувствуя через ткань брюк уколы ее ноготков, Дэвид откинулся в кресле и закрыл глаза.

– Сейчас Джулия о тебе позаботится, – пообещала она со своим невозможным британским акцентом, снова напомнившим ему про Саманту.

Она медленно расстегнула ему ширинку, высвободила истомившуюся плоть и пустила в ход язык…

Все закончилось, как и всегда, за считанные секунды. Джулия работала быстро, но ей в отличие от Саманты, не хватало воображения. Дэвид потянулся за влажной салфеткой из пачки, всегда лежавшей наготове в верхнем ящике стола, когда зазвонил его личный телефон. Скорее всего это Карлос, который соскучился по новостям. Получив свежую информацию, он, очевидно, отправится на заседание какого-нибудь музейного совета или благотворительного комитета… Никто не умеет так, как Барзан, изображать из себя приличного человека!

– Алло!

– Дэвид?

Меньше всего он ожидал сейчас услышать голос Саманты. Она знала, как его найти, однако он предупреждал, чтобы она не звонила ему без особой нужды.

– Да. – Он выпрямился в кресле.

– Вчера я забрала у твоего человека холст.

– Молодец, детка.

Голос Саманты в сочетании с ласковыми прикосновениями Джулии, пустившей в ход салфетку, вызвал у него новый приступ похоти.