— Вина! — загремел сэр Томас, и парнишка исчез. — Норовистых, говоришь? — переспросил он. — Да, ее жеребец сущий дьявол. Сколько раз я ей твердил, что когда-нибудь она свернет себе шею, но она и слушать не хочет. Слишком своевольная она у меня, вот что, — он произнес это как комплимент.

— Наверное, с ней ездит целый эскорт? — спросил Джордж, отлично зная, каким будет ответ.

— Эскорт? — расхохотался сэр Томас. — Да она оторвется от кого хочешь, не успеет мой эскорт и глазом моргнуть. Предпочитает кататься одна. А я не против: пока она на моей земле, ей ничего не грозит.

— Разумеется, — согласился Джордж, решив не напоминать хозяину о том, что лесные разбойники и прочий сброд не всегда послушны приказам господина.

— Элайя — вылитая мать, — продолжил сэр Томас, показывая гостю белый шрамик в форме полумесяца на лбу. — Видишь? Моя женушка наградила меня этой отметиной, когда я впервые попытался поцеловать ее. — Он нахмурил кустистые седые брови. — И Элайя сумеет за себя постоять, если кто вздумает вольничать с ней.

— Естественно, — спокойно ответил Джордж, с завистью глядя на сэра Томаса, который откинулся на спинку кресла: в кольчуге острые грани дубовой резьбы были ему нипочем.

На пороге появился паж с кувшином и двумя массивными серебряными кубками, которые он принялся торопливо наполнять красным вином.

— Я очень огорчился, узнав о смерти твоего отца, — сказал сэр Томас, отхлебнув из своего кубка.

Джордж сделал глоток — вино, как ни странно, оказалось превосходным. Внутренне он сжался, готовясь к тяжелому разговору.

— Да, отец был чудесным человеком.

— И неплохим соседом. Может быть, чуть легкомысленным, но порядочным.

Джордж с трудом подавил улыбку.

— А что, сэр Ричард Джоллиет все служит управляющим поместья?

— Да, а его брат Герберт распоряжается по дому. Ричард только что отправился в Лондон, чтобы уладить кое-какие вопросы с налогами.

— Не сомневаюсь, что дела твоего отца были в полном порядке, когда ты вступил во владение наследством.

— Вы правы, сэр Томас.

— Жаль, что ты не сумел вернуться домой раньше.

— Не удалось, — ответил Джордж и решил, что правдивое объяснение поможет ему сменить тему беседы. — Я был связан обещанием оставаться на службе у барона де Герра до дня Сретения Господня[2].

Сэр Томас понимающе кивнул и помолчал.

— Итак, ты вознамерился просить руки Элайи, — неожиданно заявил он.

Джордж чуть не поперхнулся.

— Почему ты решил посвататься именно к ней?

— Отец считал, что она станет мне отличной женой, — искренне признался Джордж.

— Земли она не получит, — твердо проговорил старик.

— Я никогда не стал бы просить вас о приданом. — «Так как заранее знаю, что это бесполезно», — подумал он.

— Вот и славно. Но кое-что я ей все же дам.

— Чудесно! Однако лучшей наградой для меня станет сама Элайя.

Сэр Томас уставился на Джорджа так, словно гость вдруг заговорил по-гречески.

— Побереги-ка эти бредни для нее, сынок, — посоветовал он. — Впрочем, ты прав — она действительно осчастливит того, с кем пойдет по жизни. Особенно если замок окажется в осаде. Дай ей лук со стрелами и пошли на укрепления — и не пожалеешь. — Сэр Томас наклонился, устремив на гостя острый взгляд. — Джордж, я буду с тобой откровенен, поскольку твой отец всегда был мне по сердцу. Надеюсь, дочка согласится выйти за тебя — однако, если она откажется, принуждать ее я не стану.

В это мгновение на пороге показалась Элайя. Джордж был очень рад, увидав ее живой и невредимой. Несмотря на приезд гостя, волосы ее оставались донельзя растрепанными, а одета она была весьма причудливо, если не сказать — вызывающе.

Следом за ней в зал ввалился настоящий великан, пышущее здоровьем лицо которого обрамляли длинные рыжие волосы.

Девушка показалась Джорджу присмиревшей, и вдруг он заметил, как она исподтишка взглянула на своего спутника. На губах ее заиграла лукавая улыбка.

Возможно ли, что она увлечена этим здоровяком, который выглядит так, словно не знает, что такое мыло? Увалень не обращал на нее внимания, глазея на гостя с такой откровенной наглостью, что у сэра Джорджа руки зачесались проучить обидчика.

Однако он сдержался, зная, что излишняя вспыльчивость ни к чему хорошему не приводит. Если Элайя Дугалл предпочитает этого рыжеволосого великана, что же, он с радостью откланяется и поищет себе невесту в другом месте.

— Дочь, это сэр Джордж де Грамерси, — громко объявил сэр Томас. — Сэр Джордж, представляю вам мою дочь, леди Элайю.

— Добро пожаловать, сэр Джордж, — любезно приветствовала его Элайя, как будто они и не виделись несколькими часами ранее. Она не стала приседать в поклоне, когда Джордж с улыбкой низко поклонился ей, а, слегка прищурившись, вызывающе вздернула подбородок.

— Позвольте представить: Руфус Хамертон. — Рыжеволосый здоровяк неуклюже поклонился. — Сэр Руфус Хамертон.

Джордж улыбнулся и ему.

Элайя никогда не видела столь странной улыбки — сквозь учтивость явно пробивалась насмешка. Да как он смеет, этот разряженный павлин…

Руфус неловко переступил с ноги на ногу.

— Принеси еще два кубка, — велел сэр Томас пажу, который ожидал приказаний у дверей зала. — Садись, Руфус. И ты, Элайя, посиди с нами. Ты помнишь сэра Джорджа?

— Да, отец. — Элайя искоса посмотрела, как гость пьет вино, держа ножку кубка длинными ухоженными пальцами. Все знакомые ей мужчины обычно хватали кубки, словно рукоять меча.

— Вы ведь вернулись домой совсем недавно, верно? — спросил Руфус. Приняв кубок у мальчика-пажа, он сделал звучный глоток.

— Вы правы, я был на службе у барона де Герра, — лениво протянул сэр Джордж. — До этого, заезжая время от времени домой, я не догадывался, что отец хворает так опасно, хотя он никогда не отличался крепким здоровьем. Мне никак не верилось в его смерть, и я кончиком кинжала кольнул его палец, чтобы убедиться, что священник не перепутал. Увы! Ошибки быть не могло, отец скончался.

Гость проговорил это спокойным, ровным тоном, со светской улыбкой. Элайя не знала, что и думать, Руфус вытаращил глаза, и даже сэр Томас был слегка ошарашен.

— Я уверен, сэр Томас, вы согласитесь со мной, что я пренебрег бы долгом службы, воротившись домой до срока. Не сомневаюсь, вам бы не хотелось, чтобы ваши сыновья — а я слышал, что все они поступили на службу к весьма достойным рыцарям, — нарушили воинскую клятву.

Сэр Томас прокашлялся.

— Да-да, тут я с тобой согласен.

— Вот и чудесно. Ну, а теперь, если вы будете так любезны и покажете, где мне можно разместиться, я хотел бы переодеться к вечерней трапезе. — Сэр Джордж окинул Руфуса многозначительным взглядом. — Думаю, мне не помешает искупаться.

— Да, конечно, как знаешь, — забормотал сэр Томас. — Эй, ты там! — Он щелкнул пальцами, подзывая пажа. — Отведи сэра Джорджа в опочивальню в западной башне.

Мальчик поклонился, и сэр Джордж встал.

— Отдельные покои для гостей? — переспросил он. — Как современно! — Он грациозно сделал общий поклон. — Сэр Томас, благодарю вас за радушный прием. Сэр Руфус, желаю вам всего наилучшего. Леди Элайя, мне было крайне приятно увидеть вас. Надеюсь, мы встретимся за ужином.

Элайя проводила его глазами и резко обернулась к отцу.

— Как можно говорить о смерти родителя таким безразличным тоном? — возмутилась она.

Сэр Томас ответил не сразу. Элайя подозревала, что и он раздумывает, что же за человек на самом деле его гость. На лице старика застыло озадаченное выражение. Он несколько раз кашлянул.

— Сэр Джордж был в отъезде долгие годы. Он не солгал нам — он на самом деле служил барону де Герру.

Элайя была совсем сбита с толку. Барон никогда не потерпел бы общество праздного болтуна и щеголя.

Руфус ухмыльнулся, глядя на Элайю, и с притворным равнодушием обратился к ее отцу:

— Неужто де Герр держал на службе такого вертопраха?

— Сэр Джордж — лучший воин из наших мест, после моих сыновей разумеется. Не смотри, что он такой субтильный. Он хоть и щуплый, но жилистый, и к тому же движется быстрее всех, кого мне случалось видеть в бою.

— Честно говоря, отец, по-моему, он просто самовлюбленный болтун.

— Вот и ошибаешься, — проворчал сэр Томас. — Джордж далеко не такой, каким кажется. — Старик отодвинул кубок. — Руфус, проследи, чтобы часовые знали пароль на ночь. Сегодня это «союз».

Руфус вскочил и, коротко поклонившись, направился к двери.

Элайя тоже встала, но отец приказал ей снова сесть.

— Ну, дочка, выйдет из него хороший муж? — поинтересовался сэр Томас, устремив на дочь проницательный взгляд.

— Может, и выйдет — только не для меня, — откровенно ответила Элайя.

— Я хочу, чтобы ты стала его женой. — Это прозвучало как приказ, а вовсе не как просьба или совет. — Наши земли граничат. Де Герр благоволит к сэру Джорджу. Он богат, у него полно влиятельных друзей, и неважно, что в это плохо верится.

Сжав кулаки, Элайя подняла горящие вызовом глаза.

— Отец, я думала…

— Ты думала? А разве я спрашиваю, что ты там себе думаешь? Да, согласен, сэр Джордж изнежился, но это легко исправить. Стоит ему пожить у нас пару недель, и он свои роскошные повадки бросит.

— Да, отец.

— Запомни, Элайя, мне, а не тебе решать, кто станет твоим мужем. Сегодня вечером ты наденешь свое лучшее платье и будешь вести себя в присутствии сэра Джорджа так, как полагается в обществе человека его достоинств, — приказал сэр Томас.

— Да, отец.

Он посмотрел на нее и добавил чуть ласковее:

— А теперь ступай.

Элайя, ничем не выдав обуревавших ее чувств, поспешила к воротам замка, где Руфус должен был разговаривать с часовыми. Она подождала у надвратной башни и, когда он вышел наружу, схватила его за рукав и потянула в тень.