Как только в дверях появился дворецкий, слуги нырнули под лестницу или поспешили вернуться к своим обязанностям, о которых явно забыли. Лорд Эшлин кивнул дворецкому, затем перевел холодный взгляд на нее:

— Мадам, как я уже говорил, я хотел бы побеседовать с вами. Наедине.

Последние слова, без сомнения, относились к Хасиму.

Она повернулась к своему добровольному защитнику:

— Ты не против?

Хасим взглядом смерил лорда Эшлина с головы до ног и кивнул, соглашаясь на продолжение их разговора наедине. Когда Райли вслед за графом вошла в кабинет, Хасим занял пост у двери, застыв в своей обычной позе — сложив на груди руки и слегка касаясь рукой ножен своего украшенного драгоценными камнями меча.

Райли озадаченно наблюдала за человеком, который ввел ее в кабинет. Движения лорда Эшлина отличались пластичной грацией атлета, заставляя подозревать, что под скромной черной одеждой скрыто прекрасно тренированное тело. Очевидно, профессора колледжа интересовали не только книги и экзамены…

Она присела на предложенный им стул. С его стола были убраны неоплаченные счета и бумаги. Она собиралась заговорить, но лорд Эшлин опередил ее.

— Мадам Фонтейн, — начал он, — я навел справки, чтобы убедиться в том, что вам можно доверить подготовку моих племянниц к их дебюту…

— И вы узнали, что я обладаю чрезвычайно большим опытом, — перебила она, предвидя его первое возражение. Она могла бы поспорить на свою долю имущества театра, что то, что он узнал, не входило в программу обучения в университете. По крайней мере не изучалось на занятиях, «Обучение только начинается, милорд», — подумала она, подвигая свой стул поближе к широкому и массивному дубовому столу, разделявшему их.

— Ваша опытность, конечно… — Он замолк, подыскивая нужное слово.

Райли, воспользовавшись его смущением, помогла ему:

— Вы хотите сказать «не вызывает сомнений». Я знаю, что вы, вероятно, думаете, что такая задача ниже моих способностей, и я, конечно же, с вами согласна.

Она подняла руку, как бы предостерегая его от возражений, и Мейсон из вежливости позволил ей продолжать. К счастью, Райли не страдала от подобной приверженности к хорошим манерам. Она беззастенчиво продолжала:

— Милорд, я бесконечно признательна вам и вашей семье за щедрость и внимание, которые вы проявили, поддержав нашу последнюю постановку. Поэтому я как актриса не страдаю от уязвленного самолюбия, помогая вам в таком прекрасном деле. — Райли быстро перевела дыхание и продолжила прежде, чем он, забыв о вежливости, успел перебить ее: — Боже мой, когда я рассказала моим актерам в «Куинз-Гейт» о вашем великодушии, вся труппа попросила, нет, потребовала, чтобы наша премьера была посвящена вам, наш дорогой патрон.

Было незаметно, что лорд Эшлин польщен.

Райли скрипнула зубами и захлопала ресницами, надеясь, что искренность, которую она репетировала всю ночь, добавит к ее словам недостающую долю правды.

— По выражению вашего лица я вижу, вы считаете, что следует продолжить нашу традицию посвящения наших премьер принцу. — Она задумчиво кивнула. — Действительно, он будет в театре и окажется в ложе Эшлинов вместе с вами, и может возникнуть неловкая ситуация. Заверяю вас, я улажу все, что касается принца. — Перегнувшись через стол, она застенчиво взглянула на него из-под полей шляпы и доверительным тоном призналась: — Мы с принцем очень близки.

Произнеся эту маленькую ложь, Райли по его изменившемуся взгляду сразу же поняла, что совершила ошибку. Если до этого она думала, что у него суровый вид, то теперь, когда Мейсон воззрился на нее, его лицо казалось высеченным из гранита.

— Вот как раз об этой близости с мужчинами я и хотел поговорить, — сказал он, пока она соображала, как исправить губительные последствия своей выдумки. — Мои племянницы ведут замкнутый образ жизни, они невинные девицы, и я бы хотел, чтобы они такими и оставались до своего замужества. Предложение моей кузины воспользоваться вашими услугами, чтобы привить им светские манеры, сначала показалось мне хорошей идеей…

— Она и остается… — Райли не закончила фразы, заметив, как грозно поднялась бровь лорда Эшлина, не оставляя сомнений в том, что это значило.

Он прокашлялся.

— Мой брат и невестка приложили огромные усилия, заботливо оберегая Беатрис, Маргарет и Луизу с тем, чтобы в свое время они по праву заняли свое положение в обществе. — Он подался вперед. — И, как их опекун, я не могу подвергать риску их репутацию, позволяя им общаться с женщиной вроде вас.

Надутый, самодовольный ханжа! Райли отказалась от попыток польстить ему и решила сменить тактику.

— Милорд, я вижу, вы все хорошо продумали, но позвольте мне быть с вами откровенной. Сезон вот-вот начнется, и в Лондон съедется множество молодых девушек, желающих найти подходящих мужей.

— И какое отношение это имеет к вопросу о ваших услугах?

— Огромное, — заявила она. — Вашим племянницам, как бы они ни были благовоспитанны и красивы, — она замолчала и улыбнулась, прекрасно понимая, что будь они и в самом деле красавицами, он бы не прибег к ее услугам, — требуется что-то, что отличало бы их от других. Качества, которые выделяли бы их из толпы.

— Какое бы обучение им ни потребовалось, — медленно произнес Мейсон, — я уверен, кузина Фелисити вполне с этим справится.

— Мы говорим о кузине Фелисити, которую я видела, или у вас есть еще одна? — спросила Райли, надеясь разрядить обстановку. Когда ее юмор не вызвал у него улыбки, она вернулась к искренности. — Скажите мне, кузина Фелисити привлекала когда-нибудь внимание мужчины настолько, чтобы он сделал ей предложение?

Ответом было молчание.

— А я привлекала. Так часто, что и счет потеряла. Под руководством вашей кузины вашим племянницам повезет, если их хотя бы пригласят на танец.

Наконец Райли показалось, что он как будто прислушивается к ее словам, и она заговорила с лихорадочной быстротой:

— Учитывая ваши финансовые затруднения, девицы оказались в ужасно невыгодном положении по сравнению с огромным числом молодых леди с приданым. С большим приданым, следует заметить. Я вижу, вы желаете добра своим племянницам, и это достойно восхищения, но для выгодного брака требуется приданое. Чтобы иметь обеспеченное будущее, вашим племянницам нужно иметь что-то большее, чем советы кузины Фелисити, хотя и сделанные из лучших побуждений.

— Ваши рассуждения разумны, мадам Фонтейн, однако у меня есть другие планы, как обеспечить будущее племянниц.

Он произнес это уверенным тоном, но Райли могла поклясться, что услышала нотку сомнения в его голосе.

— Появились за одну ночь, милорд? Как интересно, — сказала она, устраиваясь поудобнее на стуле. — Посвятите меня.

Мейсон поднялся и, заложив руки за спину, сделал пару шагов.

— Я собираюсь жениться.

Наступила очередь Райли изумленно поднять брови. На мгновение ей стало неприятно от мысли о женитьбе лорда Эшлина, особенно на какой-нибудь жеманной девице, но она быстро поняла, что он скорее всего блефует.

— Так быстро? — спросила она. — И кто же эта счастливая леди?

Он нахмурился.

— Я предпочел бы не называть ее имени до оглашения.

«Значит, на примете у тебя никого нет», — подумала Райли.

Лорд Эшлин повернулся и снова сделал несколько неуверенных шагов.

— Как только я женюсь, мы, я думаю, уедем в имение Эшлинов, в деревню.

«Чтобы скрыться от самых настойчивых кредиторов», — хотела добавить Райли.

— Находясь там, я сумею найти подходящих мужей для моих племянниц. Людей, которые смогут оценить их нежные натуры и скромное поведение.

При этих словах Райли прикусила язык, чтобы не спросить его, неужели он искренне верит, что старые слабоумные дураки, целую вечность не появлявшиеся в городе, живущие в окружении любимых гончих, превратятся в подходящих женихов.

Слушая самого себя, Мейсон думал: неужели кто-нибудь поверит ему? Насмешливое выражение, промелькнувшее на лице мадам Фонтейн, ясно говорило, что она считает его планы на будущее такими же забавными и неправдоподобными, как последние слухи. А всего лишь пятнадцать минут назад они звучали вполне убедительно.

Впрочем, кого он обманывал — ему нужны деньги, а не жена. А его племянницы… ему даже думать не хотелось, сколько потребуется денег, чтобы заставить хоть кого-нибудь жениться на одной из них, да и то после того, как эта женщина сумеет придать им необходимый лоск.

Будь все проклято, но ему нужны она и ее театр. Если то, что он услышал вчера в клубе, было правдой и на ее пьесы билеты раскупались вплоть до стоячих мест, деньги, вложенные Фредериком, принесут прибыль, которой с избытком хватит на уплату самых крупных долгов.

Мейсон не мог не видеть иронии в создавшейся ситуации. Фредди и два его предшественника растратили фамильное состояние на актрис и им подобных, а теперь может статься, что путь, приведший Эшлинов к разорению, обернется их спасением. Но встать на этот путь — все равно что лечь в постель с врагом.

А ему меньше всего надо было думать о том, как он лежит рядом с мадам Фонтейн — красные бархатные апартаменты все еще не покидали его воображения.

— Милорд, ваши планы звучат так обнадеживающе, — начала она, вставая, — что мне даже не хочется делать вам встречное предложение, которое мои партнеры поручили мне передать вам от их имени.

— Новое предложение? — невольно вырвалось у него.

— Ну да, — ответила она с надеждой в голосе. — Мои партнеры уполномочили меня сделать его, если ваши намерения изменятся. Но вы говорите так уверенно, что сможете преодолеть свои затруднения, поэтому я не хочу отнимать у вас время.

Она нежно вздохнула и улыбнулась ему. Такой улыбкой, которая заставила бы любого мужчину забыть все свои клятвы. Забыть свою гордость, забыть все добрые намерения. Забыть, что он — Эшлин нового типа. Но не забыть, что он должен каждому кредитору в Лондоне.

Кивком Мейсон попросил ее продолжать.