Она посадила Мисси на стульчик, сунула ей ломоть хлеба и принялась горячей мыльной водой мыть пол и тереть его щеткой. Когда Марти закончила, у нее ныли спина и руки, но пол стал на удивление чистым. Марти вытряхнула лежащий у дверей коврик, постелила его на место и окинула кухню оценивающим взглядом. Все вокруг сияло. Она была горда собой. Окно сверкало, шторы радовали глаз свежестью, только стены смотрелись, пожалуй, странновато. Сами бревна выглядели чистыми, а вот замазка из белой превратилась в грязно-серую. Марти подошла к стене и потрогала ее пальцем. Замазка не только казалась грязной — она превратилась в самую настоящую грязь. Марти сморщила нос. Что же она наделала? Это все из-за воды! Она впиталась не в бревна, а в замазку, которая, как губка, всосала влагу и стала липкой и мягкой. Марти всей душой надеялась, что к приходу Кларка стены просохнут. Взглянув на часы, она обнаружила, что времени осталось немного. Если она собирается приготовить к ужину что-то кроме лепешек, пора пошевеливаться. Марти увидела, что почти весь хлеб съеден. Как ей быть? Она ни разу не пробовала печь хлеб и не помнила, как это делала ее мать. Марти понятия не имела, с чего начать. Ладно, лучше приготовить хрустящие хлебцы. Правда, она и хлебцы не умеет печь, но уж это наверняка нетрудно. Она вымыла руки и подошла к буфету. Теперь, когда она сама разложила все его содержимое на свое усмотрение, Марти считала его почти своим. Она достала муку и соль. Интересно, в хлебцы кладут яйца? Точно она не знала, но на всякий случай добавила пару яиц. Она долила в смесь молока и размешала тесто. Правильно ли она сделала? Что ж, посмотрим, что получится. Марти порезала картошку, чтобы пожарить ее, и достала ветчину. Она решила, что неплохо бы использовать и другие овощи, и взяла немного моркови. Чистя морковь, Марти услышала, как Ол Боб радостным лаем встречает упряжку. Сначала Кларк займется лошадьми, а потом пойдет на скотный двор. Ужинать он будет минут через сорок, прикинула Марти, и оставила морковь, решив, что сначала нужно поставить в духовку хлебцы. Сделать это было несложно, и она представила, как, с благодарностью глядя на нее, Кларк тянется, чтобы взять еще хлебец. Марти хорошенько помешала картошку, которая жарилась на сковородке. «Кофе!» — вспомнила она и бросилась за кофейником, чтобы вскипятить воду. Ведь, по крайней мере, кофе она варить умеет! Марти нарезала ветчину и положила ее поджариваться на другую сковородку. От шипящей ветчины пошел чудесный аромат. Она понюхала хлебцы и с трудом удержалась, чтобы не открыть дверцу духовки и не взглянуть на них. Марти была уверена, что они еще не готовы. Она еще раз перемешала картошку и с тревогой взглянула на грязные разводы замазки между бревнами, которые подсыхали на глазах. Может, если Марти будет молчать, Кларк ничего не заметит. А к утру все станет белым, как прежде. Оставалось перевернуть ветчину, а картошка уже готова. Марти отодвинула сковородки подальше от жара и подбросила дров. Тут она вспомнила про морковку: ее она так и не почистила. Наконец, горшок с морковью стоял на плите. Марти поставила его в самый жар, чтобы еда поспела поскорее. Картошка, вне всяких сомнений, поджарилась, разве что немножко раскрошилась от слишком усердного перемешивания. Вот только почему-то с каждой минутой она выглядела все менее аппетитно. Хлебцы! Марти бросилась к духовке, боясь, что, промедлив, она испортила все дело. Но вряд ли то, что у нее получилось, можно было испортить. На противне лежали даже на вид жесткие комья, бесформенным видом напоминающие булыжники. Марти вынула противень из духовки и вытряхнула один из комьев на стол, чтобы он немного остыл и можно было его попробовать и вынести приговор. Она медленно надкусила свое произведение, но не тут-то было: хлебец не поддавался. Она сжала зубы крепче, но по-прежнему без результата.

— Проклятье, — пробормотала Марти и, открыв дверцу печи, швырнула в нее отвратительный предмет. Огонь вокруг него тихонько зашипел, по-кошачьи пятясь назад, но ужасный ком теста оставался целым и невредимым. Он лишь немного почернел от лизавших его языков пламени.

— Проклятая отрава! Еще и гореть не желает, — разозлилась Марти и запихала в печь еще одно полено, пристроив его прямо поверх обгорелого куска теста. — И что мне теперь с этим делать? Марти огляделась вокруг. Как избавиться от своего позора? Сжечь эти комья ей не удастся. Если она бросит их собаке, они предстанут на всеобщее обозрение. Она закопает их в землю. Чертовы хлебцы! Она торопливо сгребла их в подол фартука и направилась к двери.

— Мисси, сиди смирно, — сказала Марти. Вспомнив прежний опыт, она вернулась и сняла с огня кофейник. Затем Марти вышла за дверь и бросила взгляд в сторону скотного двора. Убедившись, что путь свободен, она побежала в дальний конец сада. Почва была еще мягкой, и, упав на колени, она быстро выкопала руками ямку и затолкала в нее отвратительные комья. Она торопливо присыпала их землей и помчалась назад, в дом. Уже во дворе Марти почувствовала запах подгоревшей ветчины.

— О нет! — воскликнула она. — Что за напасть! Марти быстро вымыла руки в тазике около дома, и когда она вбежала в крохотную кухню, у нее хлынули слезы при виде того, что там творилось. На ужин Кларку была подана чуть теплая картошка и подгорелая ветчина с оставшимся хлебом. О моркови не было и речи, поскольку вода едва закипела. И, естественно, он так и не узнал о злосчастных хлебцах. Кларк ел молча. Единственные его слова были:

— Кофе удался на славу.

Глава седьмая

ЖЕЛАННАЯ ГОСТЬЯ

Утро пятницы выдалось ясным и светлым, но по сравнению с началом недели стало ощутимо прохладнее. Марта лежала в постели, вспоминая вчерашний ужин. Она предусмотрительно избегала упоминания о раскисшей замазке, хотя в углу кухни неожиданно отвалился небольшой ее кусок. Он отклеился от бревен и, падая, оставил грязный след. Кларк удивленно поднял глаза, но продолжал есть. Марта от всего сердца молилась, чтобы остаток проклятой замазки не выпал из щели. К счастью, больше ничего не случилось, и она с облегчением убрала со стола и вымыла посуду.


Дни укорачивались, и по вечерам было не обойтись без света. Мужчины работали в поле допоздна, после чего отправлялись на скотный двор. Когда ужин заканчивался, на улице становилось совсем темно. В тот вечер Марти обрадовалась сумеркам. Свет лампы отбрасывал тени, которые скрывали потемневшую замазку. Купая Мисси перед сном, она услышала, как отвалился еще небольшой кусочек, но сделала вид, что ничего не произошло, и постаралась заглушить пугающий звук, громко разговаривая с Мисси. Все это было вчера, а сейчас Марти готовила себя к новому дню, размышляя, какие еще неприятные сюрпризы ждут ее сегодня. Один из них уже известен. Хлебница пуста, а Марти понятия не имела, как пополнить запасы. Наверное, Кларк умеет печь хлеб, но она лучше умрет, чем спросит у него рецепт. Интересно, как поживает замазка? Марти боялась и думать о том, чтобы пойти и взглянуть на нее, но понимала, что лежа в кровати не решит ни одной проблемы. Она сделала над собой усилие и выбралась из постели. Все тело ломило после вчерашней работы. Наверное, мышцы будут болеть еще несколько дней. Кроме того, она не выспалась. Марти снова думала о Клеме и о том, как ей его не хватает. Кое-как она оделась, провела расческой по волосам и направилась в кухню.


Первое, что бросилось ей в глаза, была замазка. Тут и там вдоль стен лежали небольшие раскрошившиеся кусочки. Марти чуть не расплакалась, но ведь слезами горю не поможешь… Ей придется признаться Кларку, что она натворила, и получить заслуженный выговор. Она сунула в огонь пару поленьев и поставила кофе. Внезапно Марти пришло в голову прикинуть, сколько же еще раз придется варить кофе. Перед ее внутренним взором предстала нескончаемая череда кофейников.


Марти нашла чайник и поставила кипятить воду. Сегодня утром она приготовит на завтрак кашу. И тут же недовольно подумала: «А что еще? Нельзя же завтракать одной кашей!» Что можно подать к каше, если нет ни печенья, ни булочек, ни хлеба — ничего. И, сняв с плиты кофейник, раздосадованная Марти снова взялась делать лепешки. Проснулась Мисси, и Марти отправилась поднимать ее с постели. Малышка улыбнулась, и Марти поймала себя на том, что улыбается ей в ответ.

— Доброе утро, Мисси. Иди к маме, — произнесла она с некоторым усилием, как бы пробуя слова на вкус. Сказанное не доставило ей удовольствия, и она решила, что лучше бы вообще этого не говорила. Мисси охотно потянулась к ней и весело лепетала, пока ее одевали. Теперь Марти понимала почти все, что девочка говорит. Она рассказывала что-то про папу, про коровку, которая говорит «му-у-у», про курочек, которые говорят «ко-ко-ко», и про свинок. Марти не расслышала, что именно говорят свинки, но улыбнулась девочке, усаживая ее на стульчик.


Пришел Кларк и, увидев уже привычный завтрак, поздоровался с дочкой, которая радостно закричала, приветствуя отца. После чтения отрывка из Библии они склонили головы для молитвы. Кларк поблагодарил Бога за ночной отдых и за то, что Он даровал такой «удачный день для уборки остатков урожая Джедда». Продолжение молитвы удивило Марти.

— Господи, не оставляй ту, что так старается быть хорошей мамой для Мисси и настоящей хозяйкой для нашего дома. На этом молитва не закончилась, но Марти не слышала, что было дальше. Все ее начинания до сих пор заканчивались неудачей. Неудивительно, что Кларк просит о помощи самого Всемогущего, чтобы все встало на свои места. Она не знала, радоваться или обижаться на такую молитву, поэтому решила просто не брать в голову. И только она успела подумать это, как услышала «аминь».

— Аминь, — повторила Мисси, и завтрак начался. Поначалу ели молча, лишь отец с дочкой время от времени обменивались замечаниями или Кларк выговаривал Мисси:

— Нельзя бросать лепешку на пол. Так ведут себя только непослушные девочки, которые добавляют своей маме работы. Марти уже не в первый раз слышала слово «мама» и подумала, что последние два дня Кларк часто произносил его. Она поняла, что Кларк сознательно старается приучить дочку к тому, чтобы малышка считала ее своей мамой. Марти пришло в голову, что ей тоже придется привыкнуть к этому. В конце концов, для чего она здесь — ведь не для того же, чтобы развлекать сурового мужчину, сидящего напротив.