После того как посудомойка была загружена, а в кухне наведен порядок, Алекс достал бокалы для шампанского и поставил их вместе с двумя бутылками на поднос. Потом, высоко подняв его, как Крысолов из сказки свою дудочку, направился в гостиную. Все смеясь последовали за ним. Питер мрачно замыкал шествие.

Энн налила всем кофе.

— Потрясающее платье, мама. Да еще и красное! — многозначительно улыбнулась Фей.

— Алекс подарил мне его!

— Без сомнения, в обмен за оказанные услуги, — едва слышно пробормотал Питер, но Фей услыхала и сильно лягнула его в голень. Энн с беспокойством посмотрела на Алекса, открывавшего вино в другом конце комнаты. Он, казалось, ничего не расслышал.

— Веди себя наконец как взрослый человек, Питер! — прошипела расстроенная Энн.

Подойдя к окну, она некоторое время смотрела, как падают редкие хлопья снега. Стекла в свинцовых переплетах многократно отражали происходящее в комнате. Находившиеся там люди производили впечатление дружной счастливой семьи. Окна не выдавали, что в воздухе этой комнаты носятся злобные слова и намеки. «Мое последнее Рождество здесь», — сказала себе Энн, заранее тоскуя по этому дому, где прожила так долго. Она ощутила у себя на плече руку Алекса.

— У тебя такой подавленный вид, радость моя!

— Да нет, ничего. Рождество, как всегда, приносит с собой радость пополам с печалью, — спокойно ответила она, стараясь держаться ровно.

— Мне кажется, ты грустишь о том, что это твое последнее Рождество в этом прекрасном доме.

— Ну что ж… — Она посмотрела на него с извиняющейся улыбкой.

— Понимаю, любовь моя. Совершенно естественно, что к счастью примешивается сожаление.

— Как ты догадался?

— Я люблю тебя, вот и догадался. — Он нежно поцеловал ее в затылок. — Следующий Новый год мы будем праздновать в нашем с тобой доме, и для такого настроения уже не будет места. Сейчас все у нас временное.

— Кто-то говорил о подарках! — весело обратилась к ним Фей. — Да, а как насчет шампанского, Алекс? — Они поспешно отошли от окна. — Чур, я буду почтальоном! — смеясь, вызвалась она, мгновенно превращаясь из современной женщины в совсем юную девушку. Она наклонилась над грудой свертков под елкой и стала их распределять, так и летая по комнате. — А с кого начнем?

— Но сначала тост, если не возражаете! — напомнил Алекс и обошел комнату с подносом, на котором стояли бокалы с шампанским.

Потом, став перед пылающим в камине огнем, он посмотрел на остальных и протянул руку к Энн, предлагая ей присоединиться к нему.

— За эту семью! — провозгласил он.

— За нашу семью! — отозвались все, за исключением Питера.

— Однако я вынужден с сожалением отметить, что у этой семьи что-то со зрением, — продолжал Алекс, поднимая руку Энн так, что кольцо с изумрудом засверкало в свете огня. Три рта изумленно раскрылись, три пары глаз удивленно округлились. На лицах Фей и Салли засияла улыбка, тогда как Питер сердито посмотрел на стоящую перед камином пару. — Из-за вашей слепоты мне ничего не остается, как самому провозгласить тост за Анну и меня в день нашей помолвки.

— Мамочка! — Фей побежала к матери через всю комнату. — Я не заметила. Покажи-ка! — И она схватила Энн за руку, чтобы рассмотреть кольцо.

— Поздравляю вас обоих! — сказала Салли с искренней улыбкой и подняла свой бокал, потом подошла к Энн и в свою очередь залюбовалась кольцом.

Один Питер не двинулся с места.

— Какие же вы скрытные! А когда ваша свадьба? Где? — после минутного колебания спросила Фей.

Алекс выразительно посмотрел на Питера. В комнате воцарилось молчание, и Энн почувствовала, как внутри у нее все сжалось.

— Надеюсь, Питер, — тихо произнес Алекс (угрожающе тихо, подумала Энн), — что вы выпьете за счастье вашей матери, если не хотите пить за мое. — Питер молчал и упорно смотрел в пол. — Вы не одобряете наш брак, это ясно. Я согласен, что недостоин вашей матери, но я сделаю все возможное, чтобы заботиться о ней и сделать ее счастливой.

Все ждали, устремив глаза на Питера, от всей души желая, чтобы он наконец улыбнулся, выразил свое одобрение, разделил всеобщую радость… Но он не шевелился и по-прежнему проявлял необыкновенный интерес к устилавшему пол ковру.

— Ну а я одобряю! Добро пожаловать в нашу семью, Алекс! — Встав на цыпочки, Фей звонко поцеловала Алекса в щеку.

— Питер! — проговорила Энн и беспокойно взглянула на сына. — Прошу тебя, Питер, не порть мне этот вечер!

— Мне очень жаль, мама. Я выпью за твое будущее счастье, но только не с ним.

— Это нелепо, Питер! Ты ведь не знаешь Алекса!

— Вот именно!

— Но разве тебя не радует, что я нашла человека, с которым хочу разделить жизнь?

— Не могу, мама, тут уж ничего не поделаешь.

— Ты предпочел бы, чтобы я продолжала жить одна, со страхом заглядывая в будущее? — спросила Энн. Питер не ответил. — Но почему? Должно же быть какое-то объяснение, — резко добавила она. Нетерпимое отношение сына начало ее раздражать.

— Если хочешь знать, мама, я ему не доверяю.

— Вы правы, что не доверяете мне, Питер, и я уважаю вас за это! — к удивлению Энн, заговорил Алекс. — Вы ничего обо мне не знаете, и вас беспокоит, что мы познакомились так недавно. Но вы, как и я, не можете не понимать, что любые отношения, в которые люди вступают, представляют собой лотерею. Можно быть помолвленными две недели или два года — все равно это лотерея. Но ваша мать и я, мы оба — как это по-английски? — да, мы оба в зрелом возрасте. В том возрасте, когда знаешь, чего ищешь, и хватаешься за это обеими руками, чтобы не упустить. — Он остановился. Питер продолжал молчать. — За последние недели мы провели много времени вместе и поняли, что не только влюблены, но и подходим друг другу, что гораздо важнее.

— Влюблены! — заговорил наконец Питер. Он с таким отвращением произнес это слово, будто в нем крылось что-то непристойное. — Больше похоже на мерзкую похоть!

Энн заметила, что Алекс весь напрягся, на его лицо набежало холодное, гневное выражение, и она почувствовала, как любит его за то сверхчеловеческое усилие, с которым он продолжил объяснение с Питером в нормальном тоне.

— Позвольте мне закончить, молодой человек. Из-за вашего отношения это очень трудно. Заверяю вас, что буду любить вашу мать и буду ей бесконечно предан. Она ни в чем не будет нуждаться, обещаю вам!

— Красивые слова! Чего они стоят? — издевательски произнес Питер.

— Где вы собираетесь жить? — прервала его Фей, бросив на брата сердитый взгляд и пытаясь перехватить у него нить разговора.

— Не знаю, мы еще этого не обсуждали, — пожала плечами Энн. — У нас и времени не было для того, чтобы строить планы. Алекс только вчера вечером вернулся из Бразилии. Тогда мы и обручились.

— А с этим домом что будет? — спросила Салли.

— Я продам его. Это грустно, конечно, но я считаю, что для Алекса, для нас обоих было бы лучше начать жизнь с новой страницы.

— Вот это здорово! Ровно месяц назад ты так проникновенно утверждала, что жить не можешь без этого дома! — сердито вмешался Питер.

— Да, я допускаю, что мое поведение может показаться непоследовательным, но ведь все теперь изменилось и я в нем больше не нуждаюсь. Вероятно, этот дом был для меня какой-то гарантией безопасности. Теперь у меня есть Алекс, и я спокойна за свое будущее!

Энн попыталась улыбнуться, но это было подобие улыбки. Она чувствовала, что разговор далеко не закончен.

— Удивительно, с какой легкостью женщины меняют свое мнение, стоит им переспать со здоровым мужчиной! — тихо, но явственно произнес Питер.

Энн скорее почувствовала, чем увидела, как Алекс шагнул к ее сыну, и схватила его за руку.

— Алекс, прошу тебя! — умоляюще сказала она, вся дрожа.

Алекс обнял ее и крепко прижал к себе.

— Конечно, вы оба можете взять отсюда всю мебель, какую захотите, — быстро добавила она слабым голосом.

Алекс нежно погладил ее по руке.

— Так вы, как я понимаю, купите себе другой дом на деньги, вырученные от продажи этого? Любовное гнездышко где-нибудь в живописном месте? — Питер, видимо, осмелел и уже говорил громко.

— В этом нет необходимости, — холодно ответил Алекс. — Я предложил вашей матери купить на вырученные деньги ценные бумаги, чтобы у нее был собственный небольшой доход.

— Вот как! Так вы обсуждали с мамой денежные вопросы? — почти торжествующе констатировал Питер.

— Что вы, собственно, хотите знать? Скажите прямо! — сердито воскликнул Алекс. — Ради всего святого, неужели вы думаете, что я женюсь на вашей матери ради ее денег?

— Признаюсь, эта мысль приходила мне в голову, — саркастически заметил Питер.

— Почему? Она что, богатая женщина?

— Послушайте, бросьте прикидываться! — презрительно фыркнул Питер. — Вы отлично знаете, что это так. Достаточно взглянуть на этот дом. А она, несомненно, была настолько глупа, что рассказала вам о страховом полисе и о других деньгах, оставленных ей отцом.

— Питер! Ты невыносим! Мы никогда не касались денежных вопросов, ни разу! — сказала Энн дрожащим голосом.

Она устала, чувствовала себя несчастной и хотела только одного: чтобы ее оставили вдвоем с Алексом. Она посмотрела на сына и почувствовала, что он ей противен.

Питер, увидев выражение ее лица, испугался, что зашел слишком далеко, и продолжал более спокойно:

— Прошу тебя, мама, попробуй взглянуть на это с моей точки зрения. В конце концов я продолжаю чувствовать себя ответственным за тебя. Почему он не говорит нам, чем занимается? Почему держит себя так дьявольски загадочно? А может, он преступник? Тебе ведь о нем ничего не известно!

— Насколько я понял вас, Питер, вы чувствовали бы себя спокойнее, если бы знали, каково мое материальное положение. Это так? — спросил Алекс.