Дав себе слово рассчитаться с Шарпом, за то, что он снова воспользовался ее слабостью, Виктория с невинной улыбкой повернулась к коменданту.

– А вот и мой супруг, мистер Селби, – как ни в чем не бывало сказала она, кивнув в сторону Реда. – Извините, но я должна вас покинуть. Эта ужасная жара плохо действует на меня.

Комендант вежливо поклонился и заговорил с Шарпом о делах. На Викторию он больше не обращал внимания, из чего следовало, что ее туманные намеки ничуть его не заинтересовали. Обреченно вздохнув, она отвернулась и медленно побрела в свою каюту, ругая себя последними словами за предательское снисхождение к Реду.

Спустя полчаса она услышала в коридоре его шаги. Войдя в каюту, Ред подошел к Виктории и, остановившись напротив нее, посмотрел на нее очень долгим, проникновенным и каким-то изучающим взглядом, словно видел впервые. Потом взял ее руку, поднес к губам и трепетно поцеловал.

– Спасибо, любимая, – тихо произнес он. И тут же начал поторапливать ее со сборами, не давая времени опомниться и ответить на его слова каким-нибудь колким выпадом.

Шум портового города на время опьянил девушку. Повсюду кипела чужая, незнакомая ей жизнь. Темнокожие рабы в грязных набедренных повязках таскали тюки с грузами. Временами где-то поблизости свистел кнут надсмотрщика, заставляя Викторию вздрагивать и испуганно оборачиваться. Воздух казался раскаленным и каким-то тяжелым, словно перед грозой, и был наполнен дурманящими запахами пряностей и кофейных зерен. Сходя по трапу, Виктория заметила россыпь невысоких белых строений, окаймляющих береговую линию. Повсюду цвела буйная растительность, в воздухе порхали удивительные яркие бабочки и нудно жужжали насекомые.

Стоя на пристани, Виктория терпеливо ожидала, когда вещи погрузят в экипаж. Внезапно рядом послышались грозные окрики и звон цепей. Обернувшись на звуки, девушка увидела, как мимо экипажа проходит колонна каторжников, закованных в кандалы. Их вели к повозкам с решетчатыми перекрытиями, стоявшим чуть поодаль. Одежда каторжников представляла собой жалкие лохмотья, сквозь которые просвечивали грязные, мокрые от пота тела, обросшие лица были хмурыми, из-под насупленных бровей мрачно поблескивали глаза.

В какой-то момент впереди, возле повозок, случилась небольшая заминка с размещением заключенных, и колонна остановилась. Вполголоса переговариваясь, каторжники диковато поглядывали вокруг. Один из них, маленький черноволосый человечек с неприятными масляными глазами, похожий на жука, остановил свой взгляд на Виктории. Его глаза скользнули по всей ее фигуре, и он восхищенно присвистнул, оскалившись в мерзкой похотливой улыбке.

– Эй, Саймон, посмотри-ка, какая цыпочка! – обратился он к своему соседу, бородатому рыжеволосому гиганту. – Готов поручиться, что она из благородных. Вот бы тебе покрыть такую кобылку, а?

Его слова были встречены дружным хохотом, от которого Викторию бросило в дрожь. Она испуганно оглянулась, ища глазами Реда, но его нигде не было. Тогда она отступила на пару шагов назад, к самому экипажу, и с деланным безразличием посмотрела на каторжников, стараясь не показывать своего волнения.

Рыжеволосый бородач выступил чуть вперед из толпы своих товарищей и оценивающе посмотрел на Викторию. От его настырного, липкого взгляда по спине девушки пробежал неприятный холодок. Она вдруг почувствовала себя раздетой и порывисто оглядела свой наряд, желая убедиться, что с ней все в порядке.

Саймон рассмеялся негромким, снисходительным смехом. Вспыхнув до корней волос, Виктория бросилась бежать, но рыжеволосый вдруг сделал быстрый выпад вперед и схватил ее за руку. У девушки вырвался сдавленный крик. Она хотела позвать на помощь, но от испуга лишилась голоса и лишь затравленно смотрела на каторжника, словно кролик на поймавшего его удава.

– Спокойнее, моя красавица, не стоит так пугаться, – вкрадчивый голос бородача так сильно контрастировал с его угрожающей внешностью, что казался исходящим от другого человека. – Рыжий Саймон не обижает хорошеньких молодых девушек. Он их любит, балует красивыми тряпками и дорогими безделушками. И они тоже любят Саймона за это. И еще за кое-что другое.

– За ту огромную штуку, что болтается у него между ног! – подхватил черноволосый каторжник.

Новый взрыв издевательского смеха привел Викторию в чувство. Собрав все свои силы, она резко толкнула Саймона свободной рукой в грудь, и от неожиданности тот выпустил ее запястье. Но тут же снова цепко захватил ее руку и прижал девушку к своему потному телу. Холодные кандалы впились в ее грудь, от мерзкого запаха Викторию потянуло на рвоту.

– Не торопись, красотка, – пробормотал каторжник, приближая к ней свое отвратительное лицо. – Я сейчас отпущу тебя, но сначала отмечу клеймом своего поцелуя.

Виктория издала жалобный писк и закрыла глаза, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание. Однако, вместо того чтобы исполнить свое чудовищное обещание, Саймон вдруг отпустил ее. Опомнившись, Виктория порывисто отскочила назад. И тут же облегченно вздохнула. Рядом с каторжником стоял Ред. Заломив негодяю руки за спину, он хладнокровно ждал, когда тот перестанет изрыгать яростные ругательства. Виктория видела, как на шее Реда нервно пульсирует тонкая жилка, что бывало с ним лишь в минуты сильного гнева, но его лицо оставалось на удивление бесстрастным.

Как только Саймон затих, Шарп тут же отпустил его и, отступив в сторону, смерил тяжелым взглядом, под которым тот был вынужден опустить глаза. Виктория ожидала, что сейчас Ред набросится на каторжника и начнет избивать его, но он не сделал этого. К ним уже спешили со всех сторон люди. В один миг они оказались окруженными целой толпой стражников во главе с встревоженным офицером, который засыпал Шарпа нетерпеливыми расспросами.

– Все в порядке, лейтенант, ничего страшного не случилось, – спокойно объяснил Ред, прерывая поток вопросов. – Прошу вас не применять строгих мер к этим людям и никого не наказывать. Эта партия заключенных направляется на мои рудники, а мне не хотелось бы начинать наше знакомство с репрессий.

Конвойные быстро построили каторжников в колонну и погнали ее к повозкам. Стоя рядом с офицером, Шарп провожал внимательным взглядом проходящих мимо колодников. Виктория заметила, что они украдкой рассматривают его, вертя косматыми головами. В их взглядах сквозило невольное уважение, было очевидно, что железная выдержка Реда произвела на каторжников сильное впечатление.

– Будьте осторожны, мистер Шарп, – предупредил офицер, когда колонна ушла далеко вперед. – Среди этого сброда есть очень опасные личности, хитрые и коварные, как гремучие змеи.

– Я знаю, – ответил Ред. – И не собираюсь быть излишне снисходительным. Однако и ненужная жестокость не пойдет на пользу делу. Тот, кому нечего терять, способен на любую крайность.

Взяв Викторию под руку, Ред помог ей сесть в экипаж. Но стоило им остаться одним, как его напускное спокойствие бесследно исчезло.

– Как ты, моя бедная девочка? – спросил он, взволнованно осматривая ее с головы до ног. – Этот подонок сильно тебя напугал? Как такое вообще могло случиться?! Почему ты была столь неосторожной?

Порывисто притянув ее к себе, он осыпал ее лицо быстрыми поцелуями, а затем крепко прижал к своей груди. Его сердце так сильно колотилось, будто стремилось вырваться наружу.

– Я не была неосторожной, Ред, – улыбнувшись в ответ на его вопрошающий взгляд, объяснила Виктория. – Просто эти каторжники остановились слишком близко от меня. Я хотела убежать, но этот рыжий Саймон так неожиданно прыгнул вперед, что я не успела увернуться.

– Постарайся забыть об этом. – Ред успокаивающе гладил ее плечи. – Такого больше не повторится. Это случилось из-за моей оплошности – я не должен был оставлять тебя одну в незнакомой обстановке.

Окончательно успокоившись, Виктория вспомнила сцену с комендантом порта и не смогла удержаться от побуждения уязвить Реда.

– Кстати, – заметила она, ехидно сощурив глаза, – я неприятно удивлена твоим поведением. Я не ожидала, что ты так снисходительно отнесешься к обидчику твоей так называемой «жены»! Мог бы хотя бы пару раз врезать по его мерзкой физиономии!

Шарп бросил на нее укоризненный взгляд.

– Неужели ты не понимаешь, что я не мог избить его при всех? – проговорил он с чуть заметным раздражением. – Эта партия каторжников была отправлена в колонии, чтобы работать на рудниках, в том числе и на моих. С каким настроем они приступили бы к работе, если бы одного из их товарищей отделали, словно котлету, в день приезда. Любого можно заставить работать с помощью угроз, но пользы от такого работника будет мало.

– И ты решил играть роль гуманного хозяина?

Ред медленно убрал руку с ее талии.

– Я заключил договор с английскими властями о том, что тем каторжникам, которые будут работать добросовестно, сократят сроки наказания, – сухо пояснил он. – И сами каторжники уже знают об этом. Поэтому я и не хотел запугивать их с самого начала.

– И все-таки ты должен был наказать этого мерзкого Саймона за его поступок! – упрямо повторила Виктория, хотя в душе совсем так не считала. – И то, что ты не сделал этого, говорит о том, как мало ты меня ценишь и уважаешь!

Метнув на нее гневный взгляд, Ред досадливо стукнул кулаком по сиденью экипажа.

– Или ты нарочно говоришь мне все это, или ты просто глупа! – раздраженно воскликнул он.

Виктория испуганно вжалась в угол и притихла. Она уже жалела о своих язвительных словах, но было поздно: Ред нахмурился и замкнулся в себе. Их хрупкий мир вновь оказался разрушен. Исправить положение было возможно, только извинившись перед ним, но как раз этого Виктория и не могла сделать. Оставалось лишь напустить на себя притворное безразличие и делать вид, что ее вовсе не тяготит эта новая размолвка.

Глава 17

Гостиница, в которой Шарп снял номер, представляла собой двухэтажное строение в колониальном стиле, с розовыми стенами и длинными балконами, увитыми зеленью с экзотическими цветами. В просторном холле сновало множество слуг самых различных оттенков кожи – от светло-коричневого до шоколадного. Не успели Виктория с Редом войти в стеклянные двери, как к ним тут же бросился хозяин гостиницы, рассыпаясь в любезностях. Не прекращая льстивые речи, он проводил их до самого номера на втором этаже, в котором уже все было готово к приезду постояльцев.