— Так ты правда сегодня улетаешь? — с досадой спросил Федор. — Передай дочери от меня привет. Знаешь, мы с ней замечательно пообщались, она тебе не говорила?

— Не говорила.

— Она играла в твои игрушки, я их узнал, мишка Миша и жираф Маша. Я у нее спросил: «За что ты их любишь?» Люба показала мне проплешины на Мише и Маше и ответила: «Потому что они бедные». Я говорю: «Какие же они бедные, если ты их любишь?» Эта мысль показалась ей неожиданной и свежей...

— Еще бы! — с сарказмом подал голос Р. — Это же ваша мысль!

— ...и Люба просияла от счастья, поняв, что Миша с Машей не такие уж бедные, хоть и лысые. Представь, она бросилась меня обнимать... Неужели ты правда улетаешь?

Лицо Р. скривила злорадная усмешка.

— А вы рассчитывали, что эта милая девушка станет за вами ухаживать, как Наташа Ростова?

— Улетаю, — подтвердила Галя.

— Эх, а я-то рассчитывал жениться на тебе, — вздохнул Федор. — Считал, что обязан теперь, как честный человек, это сделать, после того как ты всех нас спасла...

— Он — жениться! — завопил Р. — Да кто вы такой, чтобы жениться! Женятся серьезные люди, это они создают семьи, а вы, герои, только и умеете, что играть с людьми!

Федор нахмурился:

— Послушайте, мне это надоело. Вы пользуетесь своим беспомощным положением. Сломанная нога служит вам щитом, и вы прекрасно понимаете, что я сейчас не могу намылить вам шею!

Галя поддержала Федора:

— В самом деле, перестаньте куражиться, господин писатель. Подождите моего ухода наконец.

— Ладно, — проворчал Р. — Но мы непременно вернемся к разговору о намыленной шее после того, как заживет моя нога. — И писатель отвернулся к стене.

Галя села на край кровати Федора. Он протянул ей здоровую руку, и она вложила свои пальцы в его ладонь. Галя чувствовала себя немного смущенной.

— Когда я снова тебя увижу?

— А когда тебя выпишут? — спросила Галя.

— Через неделю-другую.

— Вернешься в Москву — заходи.

— Вот так и пропадают хорошие девушки, — прокомментировал Р. и, уловив негодующее движение Федора, примирительно добавил: — Ну ладно, молчу, молчу.

— Ты меня будешь ждать? — понизив голос, спросил Федор.

Галя удивленно глянула на него. Удивление было немного наигранным, и она подумала, что Федор не мог не заметить этого.

— В каком смысле? — спросила она.

— В смысле — меня — будешь — ждать?

— Сейчас он вам сделает предложение, — снова не утерпел Р. — Умоляю вас, как отец, как старший товарищ, не выходите замуж за этого типа!

Федор, кивнув в сторону писателя, произнес:

— Много сегодня чепухи наговорил уважаемый инженер человеческих душ, но сейчас он точно выразил мое намерение... Что бы ты ответила, если бы я предложил тебе руку и сердце?

— Эту покалеченную руку? — протянула Галя. — Обручальное кольцо наденешь прямо на гипс?

— Шуткой не отделаешься, — Федор легонько сжал ее пальцы, — запомни это!..


Глава 24


Первой, кого увидела Галя в аэропорту Шереметьево, оказалась Таня Градова.

Все похолодело у Гали внутри — она совершенно не ожидала увидеть здесь Таню.

— Что случилось? — испуганно спросила она.

Таня окинула ее быстрым взглядом, коснулась пальцем пластыря на Галином лбу.

— Ничего, все в полном порядке, — успокоила она Галю. — Ольга Петровна позвонила в Шереметьево, узнала, что ты сегодня прилетаешь, и поручила мне встретить тебя. Мы ведь не были уверены, что ты так дешево отделаешься.

У Гали отлегло от души.

— Почему тебе? — скованно спросила она.

— Олег в деревне, — спокойно объяснила Таня, приглядываясь к ней. — Он отправился туда своим ходом, на электричке. Ольга Петровна узнала, что машина в моем распоряжении, и позвонила, чтобы я тебя встретила. Мы ведь думали, что ты, чего доброго, в гипсе...

Галя рассмеялась:

— В гипсе не я. Со мной, как видишь, все обстоит вполне благополучно.

— Теперь вижу, — еще внимательнее присматриваясь ней, проговорила Таня. — А с кем обстоит не так благополучно? Кто оказался-таки в гипсе?

Танина прямота никогда не смущала Галю, но тут она несколько сконфузилась.

Ей показалось, что Таня откуда-то знает о Федоре, хотя это было невозможно.

— Да все нормально. — Галя изобразила на лице полное простодушие.

— Ты как-то странно выглядишь тем не менее, — как будто что-то подозревая, сказала Таня. — Помолодела... Это на тебя так авария подействовала... или что-то другое?

— Что другое? — стараясь скрыть смущение, спросила Галя.

— Вот и я думаю: что? — покрутила головой Таня. — Знаешь, в каком случае женщины молодеют?

— В случае пластической операции, — отводя глаза, сказала Галя. — Еще в случае подтяжки кожи в институте косметологии.

Взгляд Тани сделался еще более пристальным.

— Но поскольку тебе еще рано заниматься такими вещами, значит, секрет твоего помолодения в чем-то другом, — настаивала она.

Галя подумала: откуда такая проницательность и почему Таня не обладала ею прежде — возможно, тогда не произошло бы все то, что случилось с ними обеими... Но тут лицо Тани снова стало вежливо-безразличным, и она сказала:

— Ладно, пошли...

Но не успели они подойти к выходу, как их настиг голос из динамика:

— Галина Тихомирова, вас просят подойти к первой стойке.

— Интересно, зачем? — удивленно пробормотала Галя.

— Весьма интересно, — подтвердила Таня.

Как только они вдвоем подошли к указанной стойке, к Гале приблизился огромный букет желтых роз. Человека, который его нес, не было видно из-за цветов. Галя недоуменно посмотрела на это редкостное зрелище и невольно оглянулась — может, эти цветы предназначены кому-то другому? По губам Тани бродила многозначительная ухмылка.

— Вы Галина Тихомирова? — прогудел букет.

— Она, — подтвердила Таня, поскольку Галя растерянно молчала.

Молодой черноволосый человек выглянул из-за букета и вежливо спросил:

— Куда прикажете отнести цветы?

— От кого это? — ничего не понимая, спросила Галя.

Таня же насмешливо произнесла:

— Сейчас выясним...

Похозяйничав в букете, она извлекла из него глянцевую визитную карточку.

— «Федор Витальевич Ступишин, дворник», — вложив в голос все ехидство, на которое только была способна, прочитала Таня. — Интересное знакомство. Дворник! Я знаю известного тележурналиста Федора Ступишина... И вот выясняется, у него есть тезка!

Галя вспомнила эту визитку.

Когда-то, в девятом, кажется, классе, Федор подрядился работать дворником в том квартале, где жила его семья. Он объяснил это намерение тем, что хочет беспрепятственно каждый день встречать рассвет. Работа настолько пришлась ему по душе, что очень скоро к обязанностям дворника Федор присоединил обязанности садовода, разбил во дворах клумбы, обнес их кирпичом, посадил под окнами домов дикий виноград. У его отца был приятель в издательстве «Молодая гвардия», ему-то Федор и заказал сотню визитных карточек, которые щедрой рукой раздавал одноклассникам. И вот, как выяснилось, не все раздал...

— Дворник, — продолжала разглагольствовать Таня ехидным голосом. — Дворники нынче неплохо получают... Букет потянет на пару миллионов... Или я ошибаюсь, молодой человек? Что вы там прячетесь за веником?

— Я не прячусь, — вежливо произнес букет.

— Но откуда все это? — вырвалось у Гали.

Букет с достоинством ответил:

— У Федора Витальевича повсюду есть друзья. И они всегда готовы выполнить его поручение...

Таня продолжала разыгрывать удивление:

— Подумать только, как нынче преуспевают дворники! Куда до них летчикам международного класса! У летчиков нет таких связей... Вы из цветочного магазина, молодой человек? Я не ошиблась?

— Нет, не ошиблись, — согласился букет. — Федора Витальевича знают и любят в нашем магазине на Остоженке.

— Так он возле вашего магазина метет улицу? — как ни в чем не бывало расспрашивала Таня.

— Федор Витальевич лучший друг нашего заведующего...

— Опять странно, — не умолкала Таня. — Прежде дворников называли просто по именам: Федя, Гриша, Ваня... А теперь — какое почтение к простому дворнику! Может, мы вновь скатываемся в социализм?

Галя не знала, куда спрятать глаза.

Насладившись ее смущением, Таня распорядилась:

— Следуйте за нами, юноша... Вы отнесете этот роскошный букет в мой скромный лимузин.

В машине Галя пыталась сообразить, каким образом ей избавиться от этих цветов. Ольга Петровна замучит ее расспросами о Федоре. Гале же не хотелось ничего объяснять. Благоухание роз затопило салон автомобиля, и Галя вдруг подумала безо всякой видимой связи: «Странно! За эти дни я почти не вспоминала Вацлава...»

Это имя, всегда причинявшее ей боль, впервые прозвучало как будто не внутри нее, а где-то снаружи, точно его кто-то шепнул ей на ухо.

— А я знаю, о чем ты думаешь! Ты хочешь избавиться от веника! — Таня продолжала удивлять Галю своей проницательностью. — Не выйдет, милая! Я лично доставлю букет Ольге Петровне, тебе после того, что случилось, нельзя таскать тяжести. И если ты мне не захотела рассказать, что с тобой произошло, то мать из тебя все выудит! И что самое любопытное, — она посмотрела на Галю в зеркальце, — так это цвет роз... Насколько я разбираюсь, желтые цветы символизируют разлуку...

— Останови машину, — прошипела Галя.

— Зачем?

— Останови, говорят!

Таня притормозила на Тверском бульваре, возле магазина «Наташа».