Мари Клармон - Любовь побеждает все

Другая женщина на месте Евы легла бы на большую кровать, накрылась толстым, набитым гусиным пухом одеялом и молилась, чтобы этот ужас поскорей закончился. Но Ева хорошо знала, что облегчение не наступит. Наоборот, желание будет только расти, пока совсем не лишит ее человеческого облика. Это было одним из любимых наказаний миссис Палмер — сначала резкая отмена настойки, а потом ее блаженное возвращение.

Ева видела только один выход. И сейчас она собиралась им воспользоваться.

На секунду она закрыла глаза, не представляя, хватит ли у нее сил осуществить свой план. Но, открыв их, решительно направилась к звонку для вызова слуг. До свободы оставались считанные минуты.

Тяжелое дыхание лорда Кэри заполняло всю комнату, предвещая скорую смерть. Йен, сжав зубы, боролся со слезами. Нет, он не будет плакать. Его научили еще в детстве, что для мужчин такая слабость непростительна. Но, боже, ему было так больно, что, казалось, сердце сейчас разорвется на части.

От сильного человека, который стал Йену отцом и полностью определил его судьбу, осталась только немощная оболочка. Его седая борода оттеняла почти прозрачную кожу лица. Глаза лорда Кэри затуманились от лекарства, которое вливали в него врачи, чтобы облегчить страдания.

Болезнь быстро разрушала его. Прошло меньше трех недель с ее начала, а его прежде здоровое, крепкое тело истаяло и на фоне огромной кровати с балдахином казалось особенно маленьким. Шторы на окне были задернуты, и в комнате царил полумрак.

— Йен? — прохрипел лорд Кэри.

Йен проглотил комок в горле и, подойдя ближе, встал у кровати на колени. Доктор предупредил, что перед смертью лорд Кэри захочет поговорить с каждым из них. Его он позвал первым.

Упершись локтями в матрас, Йен наклонился и сказал:

— Да, милорд?

Старик повернул к нему голову. Это движение причинило ему боль.

— Ты хороший мальчик, — проговорил он.

От добрых слов сердце Йена тепло сжалось. С той поры как он мальчиком вошел в этот дом, ему нужно было только одно — любовь и одобрение лорда Кэри. И еще Ева, но она с самого начала принадлежала Гамильтону.

— Спасибо, милорд.

Умирающий едва заметно кивнул и протянул к нему дрожащую руку.

— Да, хороший. Мне бы такого сына… — Кэри закрыл глаза. Его тонкие, как бумага, веки слегка дергались.

— Пожалуйста, — прошептал Йен, — не волнуйтесь. Я всегда считал вас отцом. Больше того…

— Это была ошибка, — прервал его лорд Кэри.

Йен замер, не смея дышать.

Глаза хозяина дома открылись. Он посмотрел на Йена тяжело и внимательно.

— Я любил тебя больше своих сыновей, и эта любовь — моя самая большая ошибка в жизни.

Это признание шокировало Йена.

— Что? — переспросил он.

— Я… — Лорд Кэри судорожно перевел дыхание. Зловещий звук говорил, что этот человек уже был одной ногой в могиле. — Я погубил Гамильтона. Тем, что любил тебя больше.

Йен не знал, что сказать. Слова ударили его в самое сердце, оставляя в нем глубокие раны. Что он сделал не так? Где ошибся?

— Я просто хотел угодить вам, вот и все.

— И тебе это удалось. Ты всегда делал все лучше Гамильтона. Всегда. И я не мог не восхищаться тобой.

Когда Йен понял значение этих слов, то совсем растерялся. Неужели это правда? Он что, пытался встать между отцом и сыном, хоть и не понимал этого?

— Ты видишь, каким становится Гамильтон. Пустым… злым человеком.

Йен видел это. После случая с лошадью прошло несколько лет, и они стали настоящим испытанием для их дружбы.

Лорд Кэри взглянул на дверь и сказал:

— Позови Еву.

Йен растерялся, но все-таки встал и пошел к выходу. Выглянув в темный холл, он увидел там Гамильтона, Еву, Томаса и доктора.

Странное чувство неловкости наполняло большое пространство. Четверо человек в ожидании стояли в полумраке. Они молчали, не зная, как себя вести, что делать.

— Ева, он ждет тебя, — сказал Йен.

Ее бледное лицо, казалось, светилось в полумраке холла, на щеках блестели дорожки от слез. Ева кивнула и пошла к нему. В звенящей тишине шелест ее юбок звучал особенно громко. Она вошла в спальню, и Йен закрыл за ней дверь.

Ева задержалась на секунду у порога, но потом бесстрашно направилась к кровати и опустилась на колени. Ее умиротворяющая красота, казалось, осветила комнату. А потом Ева улыбнулась, хоть ей было совсем не до веселья.

— Моя дорогая девочка, — прошептал лорд Кэри.

Она погладила его по руке, потом наклонилась и поцеловала тыльную сторону ладони.

— Йен, — позвал он. Несмотря на слабость, его голос мог звучать властно.

Йен встал на колени рядом с Евой, стараясь не помять ей пышную юбку. Лорд Кэри взглянул сначала на Еву, потом на него и сказал:

— Я любил вас обоих. Вы были такими яркими, такими хорошими, что затмили моих собственных детей…

— Милорд… — начала Ева.

— Нет, это правда, — перебил ее умирающий. — К моему стыду, это правда. Я обидел своих сыновей. Вас двоих было так легко любить, что я совсем забыл про Гамильтона и Томаса. Все свое сердце я отдал вам, а их оставил в тени. Я не могу умереть спокойно, зная, какое зло им причинил.

Ева нахмурилась. Было видно, что слова лорда очень огорчили ее.

— Я не хочу, чтобы вы переживали, — сказала она.

— Тогда пообещай мне кое-что. — Взгляд лорда Кэри вспыхнул отчаянным огнем. — Пообещайте вы оба.

Йен и представить не мог, что в такую минуту можно было в чем-то отказать ему. И хотя у него появилось чувство, что сейчас решится его судьба, он был готов пообещать что угодно человеку, который заменил ему отца.

— Я готов исполнить любое ваше желание, — сказал Йен.

— Гамильтон отправляется в Индию. В составе Хайберских стрелков.

— Да.

Йен знал это, впрочем, как и все остальные. Несмотря на то что он был старшим сыном, Гамильтону следовало уже через несколько месяцев уплыть в Индию. Лорд Кэри очень надеялся, что служба в такой престижной части изменит его к лучшему. Он задействовал все свои знакомства в верхах, чтобы купить сыну место в ней.

— Я распорядился так, чтобы ты мог поехать с ним, Йен. В чине офицера. Я хочу, чтобы ты помогал ему. — Лорд Кэри слегка заерзал на кровати. Видимо, он был сильно возбужден. — Ты должен это сделать. Забудь пока о гордости. Помоги ему стать достойным человеком. Гамильтон должен… должен обрести себя вновь. — Рука лорда Кэри взметнулась и схватила руку Йена. — Поклянись, что сделаешь все возможное, чтобы спасти его.

Йен смотрел на человека, который заменил ему отца, и чувствовал, как в горле зарождался злобный, беспомощный крик. Но он проглотил его. Йен знал, что был в долгу перед лордом Кэри. Более того, он любил его. И если из-за него Гамильтон потерял свое место в семье, то он был просто обязан помочь ему сейчас.

— Я обещаю, — сказал Йен вслух.

Лорд Кэри кивнул и немного расслабился.

— А ты, милая Ева? Ты ведь выйдешь за него замуж и станешь ему хорошей женой? Будешь влиять на него так, как это умеют умные женщины?

Ева ответила не сразу, пристально посмотрев на Йена. Но она глядела на него недолго. Расправив плечи, девушка сказала:

— Я выполню свой долг, милорд, и стану ему самой лучшей женой.

Йен едва сдержался, чтобы не закричать «нет». Но Ева вступила на этот путь очень давно. Она сделала свой выбор, и никакие слова не могли изменить ее решения. Ева выйдет за Гамильтона, даже если он расскажет ей о том, как его друг поступил со своим конем.

Конечно, Йен никогда этого не сделает. Он не погубит ее семью, которая даже еще не была создана.

Лорд Кэри слабо улыбнулся. Его лицо стало умиротворенным.

— Спасибо, дети мои. А теперь идите. Я люблю вас обоих. Простите за то, что мне пришлось потребовать от вас таких клятв. Это моя вина. Мне нужно было любить вас всех одинаково. Но у меня не получилось.

Йен взглянул на Еву. Ее лицо было спокойным и неподвижным, как у статуи. Она не любила Гамильтона. Не могла. И хоть Йен понимал, что Ева никогда уже не станет его женой, но втайне надеялся, что ее сердце все-таки принадлежало ему, несмотря на то что из чувства долга она согласилась выйти замуж за другого.

Да, долг жестоко повелевал ими всеми. Обещание, данное умирающему человеку, было невозможно нарушить.

— Пригласите Томаса и Гамильтона, — проговорил лорд Кэри.

Ева встала, шелестя юбками. Она вышла в коридор, не глядя на Йена и старого лорда. Но по ее напряженным плечам Йен понял, что ее сердце страдало. В один миг она потеряла человека, который стал ей отцом, и свою свободу.

Йен ненадолго задержался в спальне. Он почти видел, как детство ускользало от него, как яркие дни лета гасли, и зима веяла на него ледяным дыханием. Но, как и Ева, он помнил о долге. И собирался исполнить его до конца.

Миссис Палмер смотрела на пустой лист бумаги, который лежал рядом с письмом от Томаса Кэри. В нем он сообщал о приезде родственника, желающего во что бы то ни стало повидать Еву. Ее клиент ясно давал понять, что она должна помешать их встрече.

Лорд Кэри, конечно, не знал, что его родственник уже побывал тут. Он и подумать не мог, что этот негодяй обвел ее вокруг пальца и нарушил порядок в ее лечебнице.

Миссис Палмер резко выдохнула, изо всех сил стараясь держать такую примитивную эмоцию, как злость, под контролем. Сейчас ей надо было хладнокровно придумать план мести.

Миссис Палмер потянулась к перу, чтобы написать ответное письмо. В котором, увы, ей придется признать, какую глупость она натворила.

Чувство злобы было знакомо ей давно. И сейчас оно угрожало вырваться из старательно построенной для него тюрьмы. Это чувство требовало крови и расправы за унижение.