Она следила за тем, как собирают и увозят последние стулья.

— Я бы выпил кофе. — Дэвид улыбнулся, стараясь держаться непринужденно.

— Не знаю, осталось ли у нас что-нибудь?

— А я немного одолжил у соседей. — Он повел ее к дому. — Где они проведут медовый месяц?

В доме было пусто. Странно, Эй Джи никогда не задумывалась, насколько Кларисса заполняет собой свое жилище.

— В плавании. — Она засмеялась, но вдруг поймала себя на том, что беспомощно оглядывает кухню. — Для меня наступили трудные времена: теперь я постоянно буду представлять себе, как Кларисса ставит паруса.

Он вытащил из кармана носовой платок:

— Возьмите. Садитесь и хорошенько поплачьте. Имеете право.

— Я рада за нее. — Но слезы все же полились. — Алекс — прекрасный человек, и я знаю, что он ее любит.

— Но она больше не нуждается в вашей опеке. — Дэвид подал ей кружку с кофе. — Пейте!

Эй Джи кивнула и сделала глоток:

— Она всегда во мне нуждалась.

Он отобрал платок и сам вытер ей щеки:

— И теперь нуждается. Только не так, как прежде. Иначе.

— Я чувствую себя дурой.

— В том-то и заключается ваша проблема: вы не можете примириться с тем, что время от времени чувствуете себя глупой!

Она шмыгнула носом:

— Я этого не люблю.

— И не обязаны. Вы кончили реветь?

Она еще немного похандрила, посопела, потом отпила кофе:

— Да.

— Скажите еще раз, что вы по мне скучали.

— Это была минутная слабость, — проворчала она в кофе, но он отнял у нее кружку.

— Никаких уверток, Аврора! Вы собирались рассказать мне, чего хотите и что чувствуете.

Она проглотила комок в горле, страстно желая, чтобы он не пытал ее, а сказал за нее.

— Я хочу, чтобы вы вернулись.

— Ну же!

— Дэвид, вы сами все усложняете.

— Конечно! — Он не прикоснулся к ней. Пока.

— Хорошо. — Эй Джи со вздохом выпрямилась. — Когда вы предложили жить вместе, я этого не ждала. Я хотела подумать, но вы так рассердились! А когда вы ушли, у меня появился шанс все обдумать. И я не вижу, почему бы нам не начать жить на тех же условиях.

Как всегда, переговоры, подумал он и поскреб подбородок. Она все-таки не намерена сделать последний шаг.

— У меня тоже был шанс подумать. И я передумал.

С таким же успехом он мог бы ее ударить, не рискуя получить сдачи. Любой отказ переносится болезненно, но это было уж ни на что не похоже.

— Понимаю. — Эй Джи отвернулась, чтобы взять кружку, но руки у нее слегка дрожали.

— Вы хорошо потрудились для этой свадьбы, Эй Джи.

Она закрыла глаза. Интересно, почему так хочется рассмеяться?

— Спасибо. Большое спасибо.

— Мне кажется, вы могли бы спланировать и другую. Под свою ответственность.

Эй Джи провела пальцами по глазам:

— Ну еще бы! Теперь я могу открыть новый бизнес!

— Нет, я имел в виду только одну свадьбу. Нашу.

— Что?

— Свадьбу. Вы невнимательно слушали?

Она медленно повернулась и увидела, что он с мягкой усмешкой смотрит на нее.

— Что вы сказали?

— Я видел, как вы поймали букет. А я человек очень суеверный.

— Не смешно!

Эй Джи ринулась из комнаты, но Дэвид перехватил ее и прижал к себе:

— Действительно, черт возьми, не смешно! Не смешно, что я вот уже одиннадцать дней и двенадцать ночей ни о чем больше не могу думать, кроме как о вас! Не смешно, что, когда я делаю шаг к вам, вы на шаг отступаете. Что бы я ни планировал, все летит к черту, стоит мне только пять минут побыть рядом с вами!

— Вряд ли мы сможем что-то решить, если при этом вы будете кричать на меня.

— Вряд ли что-то можно будет решить до тех пор, пока вы не начнете слушать меня и перестанете заранее пугаться. Послушайте, я больше не хочу, чтобы вы так поступали. Мне нравилась моя жизнь.

— И прекрасно. Мне моя тоже!

— Значит, проблемы у нас обоих. Потому что ничего уже не будет таким, как было раньше.

Почему так трудно вздохнуть? Никогда еще у нее не перехватывало дыхания из-за раздражения.

— Почему?

— Догадайтесь. — Дэвид поцеловал ее жестко и яростно, словно хотел что-то доказать им обоим. Но продолжалось это недолго. Губы у него стали мягкими и нежными, и Эй Джи поддалась ему. — Прочтите мои мысли, хотя бы одну и сейчас! И будьте откровенной, Аврора!

Она затрясла головой, но он опять начал ее целовать.

В доме было тихо. За окном садилось солнце, и на вечерней заре пели птицы. Потихоньку темнело, и в эту минуту не было вокруг ничего, кроме этой комнаты.

В душе Эй Джи переливались странные ощущения, которые когда-то вселили в нее страх. Теперь они предлагали и требовали того, на что она и надеяться не могла.

Она крепко обняла его:

— Дэвид, я должна вам сказать… Я не перенесла бы, если бы ошиблась.

Нужны ли ему слова? Разве он не пытался выпытать их у нее? Может быть, настало время произнести их самому?

— Когда я в первый раз увидел вашу маму, она сказала, что мне нужно что-то понять и открыть в себе доброту и нежность. В тот первый уик-энд, когда вы остались у меня, я вернулся домой и увидел вас спящей. Я смотрел на женщину, которая была моей любовницей, и вдруг почувствовал, что люблю ее. Проблема заключалась в том, что я не знал, как заставить вас влюбиться в меня.

— Я уже влюбилась. Но не думала, что вы…

— В том-то и дело. Вы слишком много думали. — Дэвид чуть-чуть отодвинул ее, чтобы заглянуть в лицо. — Как и я. Главное — цивилизованность и осмотрительность. Разве об этом мы договаривались?

— Это казалось самым правильным. — Эй Джи проглотила комок и придвинулась к нему. — У меня это не получилось. Когда я в вас влюбилась, я только и думала о том, как бы не потерять все, пожелав слишком многого.

— А я боялся, что если спрошу, то вы уйдете от меня, прежде чем я договорю. — Он коснулся губами ее лба. — Мы столько времени потеряли зря!

Может быть, и следовало бы быть осмотрительней, но так хорошо было просто обнимать его…

— Я боялась, что вы никогда не примете меня такой, какая я есть.

— И я тоже. — Он поцеловал ее в щеку, потом в другую, — Мы оба были не правы.

— Мне нужна была уверенность, что для вас это не важно.

— Аврора, я люблю вас, кем бы вы ни были! Какой бы ни были. Не знаю, как еще вам объяснить.

Эй Джи прикрыла глаза. Они с Клариссой правильно сделали, когда выпили за надежду.

— Вы все правильно сделали.

— Можно было бы и лучше. — Дэвид обнимал ее и ждал, когда она опять взглянет на него. И тогда он увидел то, что ему так хотелось увидеть. Ее душу. — Я хочу провести с вами всю жизнь! Хочу, чтобы вы родили мне детей! Нет другой такой женщины, которая заставила бы меня желать этого!

Она взяла в ладони его лицо:

— Я позабочусь о том, чтобы никаких других и не было.

— Скажите мне, что вы чувствуете?

— Я люблю вас.

Он крепче прижал ее к себе:

— Скажите мне, чего вы хотите.

— Всю жизнь прожить вдвоем, если мы с этим справимся!