На переполненной танцевальной площадке она позволила себе расслабиться в объятиях Дэвида.

— Невероятно, правда?

— Ничто не имеет такого сладкого вкуса, как успех, особенно в сочетании с шампанским.

Она огляделась. Трудно не увлечься лицами, именами, телами. Она была частью этой жизни, и очень замысловатой частью. Но будь ее воля, она бы сюда не пошла.

— Обычно я избегаю подобных мероприятий.

Он слегка провел пальцами по ее спине:

— Почему?

— Ну, не знаю. — Усталость, вино и удовольствие сделали свое дело. Она прижалась щекой к его щеке. — Полагаю, я здесь скорее фон. А вы вписались в обстановку.

— А вы нет?

Эй Джи убрала волосы со лба. Дэвид без особого труда увидел слишком много. Мужчине не следует этого видеть.

— Вы имеете хоть какое-то представление о том, как я использую подобный успех? Я выхлопочу Гастингсу контракт на пять миллионов на следующий фильм!

— Вы выхлопочете Гастингсу! — повторил Дэвид. — Вас выдает даже построение фразы!

— В моих словах вы находите то, чего я не подразумевала.

— Нет, мне кажется, я нахожу то, что вы задумали. Вы видите проблему в том факте, что я решил, будто вы мне нравитесь?

Потеряв равновесие, она сбилась с темпа, и он прижал ее еще крепче.

— Думаю, я бы не сбилась, если бы мы по-прежнему действовали друг другу на нервы!

— Поверьте, вы всегда действуете мне на нервы. — Кровь его медленно закипала, мышцы напряглись, желание возрастало. — В этой комнате сотня людей, но мною овладевает мысль, что я мог бы в считанные секунды снять с вас это платье!

Холодок пробежал по ее спине.

— Я имела в виду совсем не это! Разумнее было бы сосредоточиться на бизнесе.

— Разумнее, безопаснее! Мы ищем разные вещи, Эй Джи.

— Во всяком случае, в этом вопросе можно прийти к соглашению.

— Мы можем прийти к соглашению и в большем, если дадим себе шанс.

Эй Джи не понимала, почему она улыбнулась. Вероятно, потому, что это было из области фантазии. Ей нравилось наблюдать за ним, слушать его слова, даже не веря в них.

— Дэвид. — Она положила руки ему на плечи. — В некотором смысле вы очень славный человек.

— Думаю, я могу вернуть этот комплимент.

— Позвольте мне все высказать так, как я сочту за лучшее. Во-первых, мы сейчас партнеры по бизнесу. Это исключает возможность серьезной связи между нами. Во-вторых, пока снимается этот документальный фильм, моей первой заботой будет забота о благополучии Клариссы. В-третьих, я очень занята, а свободное время использую на то, чтобы расслабиться так, как считаю нужным… то есть в одиночестве. И, в-четвертых, я не создана для родственных отношений. Я эгоистична, критична и равнодушна.

— Очень хорошо сказано. — Он дружески поцеловал ее в лоб. — Вы готовы уйти?

— Да.

В некотором замешательстве от его реакции она спустилась с танцевальной площадки за пиджаком. Из шумной толпы они вышли на прохладный утренний воздух.

— Я иногда забываю, что роскошь и блеск хороши в малых дозах!

Он помог ей сесть в ожидающий лимузин:

— Умеренность во всем?

— Так жизнь стабильнее. — Отрезанная от водителя и внешнего мира толстым тонированным стеклом, Эй Джи откинулась на сиденье. Не успела она облегченно вздохнуть, как Дэвид уже крепко прижал руку к ее подбородку. — Дэвид…

— Во-первых, я продюсер проекта, а вы агент одного, только одного из талантов, — начал он. — Это значит, мы партнеры по бизнесу в самом широком смысле слова и ничто не может помешать нашей связи. Мы уже связаны!

На танцевальной площадке в его глазах не было тепла, быстро отметила Эй Джи. Не то что сейчас.

— Дэвид…

— Вы уже высказались, — прервал он. — Во-вторых, пока снимается этот документальный фильм, вы можете суетиться вокруг Клариссы сколько хотите. Мне все равно. В-третьих, мы оба заняты, а значит, не имеем права тратить время на неубедительные извинения и отговорки. И, в-четвертых, считаете вы, что имеете право на серьезные отношения или нет, сейчас у вас именно такие отношения! Вам придется привыкнуть к этому!

От гнева ее взгляд потемнел, голос стал холодным.

— Мне не надо к чему-либо привыкать.

— Еще как надо, черт возьми!

Неосуществленное желание, неудовлетворенная страсть, медленно закипающая ярость. Она все это ощущала, когда он прижался губами к ее губам. Первой реакцией было самосохранение. Она боролась против него, зная, что если не освободится быстро, то погибнет. Но он явно откуда-то знал, что она борется не с ним, а с собой.

Он прижал ее теснее. Его губы требовали еще, пока, несмотря на страхи, несмотря на сомнения, несмотря на все, она не сдалась.

Подавляя стон, она обняла его и запустила пальцы в его волосы. Страсть, до сих пор не удовлетворенная, закипела в ней, угрожая вырваться наружу. Она чувствовала все: жесткую линию его тела, слившегося с ее телом, мягкую упругость сиденья, к которому прижималась ее спина. Его теплые губы на ее губах, в то время как прохладный ветерок робко дул сквозь все щели.

Когда их языки встретились, она почувствовала стойкий запах шампанского. К нему примешивался более мрачный, более глубокий запах — запах его тела. И все же еще более сильным и менее знакомым был аромат ее собственной страсти.

Его губы оторвались от ее губ только для того, чтобы поискать другие наслаждения. Он нашел их в обнаженной, уязвимой коже ее затылка и плеч. Его руки властно двигались по ее телу. Губы не были нежны. Ее сердце бешено и хаотично забилось при мысли о том, что она тоже охвачена таким же голодом, такой же страстью.

Ведомая собственными демонами, она начала исследовать руками его тело, задерживаясь на каждой неровности. Контакт действовал не успокаивающе, а возбуждающе. В отчаянии она принялась больно покусывать его зубами. Он резко развернул ее, и они оказались распростертыми на длинном, широком сиденье.

Бросив рассеянный взгляд в окно, она увидела проплывающую мимо вереницу уличных огней. Тень и свет. Тень и свет. Гипнотизирующие. Эротичные. Эй Джи коснулась лица Дэвида.

Она казалась ему кремово-шелковой. Волосы ее растрепались вокруг возбужденного, раскрасневшегося лица. Легкое, как шепот, прикосновение ее пальцев к его щеке возбуждало в нем неистовое, непреодолимое желание.

— Это безумие, — пробормотала она.

— Знаю.

— Этого не должно было случиться! — Но это случилось. Она это знала. Она это знала с первой встречи. — Этого не может случиться, — поправилась она.

— Почему?

— Не спрашивайте меня. — Эй Джи перешла на шепот. Она не могла сопротивляться искушению провести пальцем по его лицу. — Я не могу объяснить. Да если бы и могла, вы бы не поняли.

— Если у вас кто-то есть, мне на это наплевать!

— Нет, никого нет. — Она на мгновение закрыла глаза, потом снова открыла и пристально посмотрела на него. — Больше никого!

Почему он заколебался? Она здесь, возбужденная, в нескольких дюймах от полной капитуляции. Ему осталось только проигнорировать смущенную мольбу в ее глазах и взять. Но, несмотря на разгоряченную кровь и усиливающееся желание, он не мог этого сделать.

— Может быть, не сейчас, может быть, не здесь, но это будет, Аврора!

Это будет. Должно быть. Часть ее существа, которая это знала, вела отчаянную борьбу с той частью, которая это отметала.

— Отпустите меня, Дэвид!

Оказавшийся в ловушке собственных чувств, борющихся с его желаниями, он спросил ее:

— Что за игру вы ведете?

Она была холодна. Словно застыла. По коже пробежал холодок.

— Это называется выживанием.

— Черт побери, Аврора! — Она была так красива! Почему она вдруг стала такой красивой? Почему она вдруг стала такой хрупкой? — Какое отношение имеет к вашему выживанию то, что вы будете моей, займетесь со мной любовью?

— Никакого. — Она чуть не засмеялась, почувствовав, как лимузин остановился. — Вовсе никакого, если бы все было так просто!

— Зачем же все усложнять? Мы хотим друг друга. Мы оба взрослые люди. Каждый день люди становятся любовниками, не причиняя друг другу вреда.

— Некоторые люди. — Она издала прерывистый вздох. — Я не некоторые люди. Если бы все было так просто, я бы занялась с вами любовью прямо здесь, на заднем сиденье машины. Не стану говорить вам, что мне этого не хочется. — Она повернулась, посмотрела на него, и в ее взгляде сквозило сожаление. — Но все не так просто. Заняться с вами любовью было бы легко. А вот полюбить вас — нет!

Прежде чем он успел шевельнуться, она широко распахнула дверцу и выскочила на улицу.

— Аврора! — Он был рядом с ней, держал ее за руку, но она его оттолкнула. — Вы не можете просто так уйти после подобного заявления.

— А я именно это и собираюсь сделать, — заметила она и снова оттолкнула его.

— Остановитесь. — Сила воли у него еще осталась, а вот терпение иссякло.

— Нет. Уходите.

— Нам нужно поговорить.

— Нет. — Оба не были готовы услышать в ее голосе отчаяние. — Я хочу, чтобы вы ушли. Уже поздно. Я устала и не могу рассуждать здраво.

— Если мы не поговорим сейчас, нам придется сделать это позже.

— Значит, позже. — Она готова была пообещать ему все что угодно, только бы он ее отпустил. — Я хочу, чтобы вы ушли, Дэвид. — Он продолжал держать ее, но в голосе Эй Джи послышалась дрожь. — Пожалуйста, я хочу, чтобы вы ушли! Я не могу сейчас с этим справиться!

Дэвид был готов бороться с ее гневом, но не был готов к ее отчаянию.

— Хорошо.

Он подождал, пока Эй Джи скрылась за дверью дома. Затем прислонился к машине и вынул сигарету. Значит, позже, пообещал он себе. Они поговорят. Они поговорят, снова заверял он себя. Но лучше всего подождать, пока они оба не успокоятся и не станут более разумными.