Адам вновь зашагал по комнате.

– Поясните.

– Один раз я видела Джо в зеленом платье и в ожерелье из изумрудов. Она поднималась по ступеням вашего особняка. Я думаю… это, наверное, было тогда, когда лорд Сирил привез ее познакомиться с вашей семьей.

– Обедайя мог рассказать вам, как она была одета в тот день.

– В другой раз я видела вашего брата, лежащего на полу. Из его головы текла кровь. И потом…

– Что «потом»?

– Мужчина бросился на нее из темноты. Она закричала, но он заткнул ей рот кляпом.

Адам резко повернулся к ней.

– Опишите его.

– Я… вернее, она не разглядела его. Но это доказывает, что ее похитили.

– Это доказывает, что вам снился сон.

От его бесконечного хождения по комнате у Мэри закружилась голова. Она судорожно вздохнула.

– Всего несколько мгновений назад я видела сестру в театре. Какой-то мужчина следил за ней.

– Что за мужчина?

Она бессильно пожала плечами:

– Не знаю. Того, кто хотел прекратить ее отношения с лордом Сирилом. Возможно, потому, что сам хотел за ней ухаживать. – Мэри сжала пальцы в кулаки. – Мне кажется, она боялась его.

Герцог обжег ее взглядом, и жаркая волна обдала ее. Она таяла от одного его взгляда, как тает снежинка на теплой коже.

Теплая кожа. А что, если бы она прикоснулась кончиками пальцев к его обнаженной груди, чтобы посмотреть какая она – мягкая или твердая, грубая или нежная? Ей хотелось, чтобы ее руки знакомились с его телом, скользя все ниже и ниже. Голова у нее закружилась от этих мыслей. Мэри не узнавала себя. Нет, должно быть, это все из-за вина.

– Вы его не разглядели?

– Кого?

– Мужчину в театре?

Мэри сосредоточилась.

– Там было темно. Он сидел в собственной ложе. Но у него были голубые глаза. Я уверена в этом. – Мэри щелкнула пальцами. – Ни один из мужчин, побывавших сегодня здесь, не был голубоглазым. Это означает, что мы не нашли настоящего похитителя.

– Мы это и так уже поняли.

Его холодный тон разозлил Мэри.

– Вы что, не понимаете? Это же важная зацепка.

– Ну тогда я должен посоветовать сыщикам арестовать всех голубоглазых джентльменов. Включая и меня.

– Вы шутите?

– Конечно, шучу. – Адам приблизился к ней. – Вы ведь и сами понимаете нелепость ситуации. Я ведь не могу сказать судье, что вы выудили эту зацепку из видения.

Нет, его невозможно убедить, разочарованно думала Мэри. Она обнажила перед ним душу, а он все равно насмехается над ней.

Он дернул за бархатный шнурок колокольчика, и тут же появился лакей. Отдав распоряжения, Адам повернулся к Мэри.

– Я отвезу вас в дом вашей сестры. Хороший сон поможет вам избавиться от этих фантазий.

Она скрестила руки на груди.

– Я не хочу спать.

Он снова приподнял бровь, что ужасно раздражало Мэри.

– Госпожа Мэри, сама горячность и своенравность, что вывело вас из себя на этот раз?

Он думает, что только он такой умный. Ну да ладно. И Мэри тут же парировала:

– Светские щеголи, стареющие распутники и сомневающиеся герцоги.

Тут и вторая его бровь взлетела, и Мэри почувствовала непозволительное ей удовлетворение при виде его удивления. Потом он откинул голову и второй раз за этот вечер рассмеялся.

– Да, я, несомненно, недооценил вас в первую нашу встречу. Я-то полагал, что вы всего лишь ханжа-моралистка.

– Ну а я решила, что вы – заносчивый и высокомерный человек. И до сих пор так считаю.

– Квиты. – Взяв Мэри за руку, Адам вывел ее в прихожую. – Однако же острый ум – слабая защита от таких мужчин, как Питерборн. Я был не прав, когда вовлек вас в опасное дело.

Мэри остро ощущала его близость, отчего вопреки ее желанию в ней вспыхнула жажда еще большей близости.

– Это не ваша вина. Я сделала это по собственной воле.

– Действительно. – Открыв дверь в небольшую гардеробную, искусно скрытую за панелью в стене, он снял с крючка ее сиреневую накидку. – Однако вскоре все изменится.

Мэри непонимающе смотрела на него, когда он направился к ней с накидкой в руках. Сняв его сюртук, она увидела, как его взгляд задержался на ее груди, и щеки ее порозовели. Прижав сюртук к разорванному платью, она спросила:

– Изменится каким образом?

Не ответив, он помог ей надеть накидку, которая, облегая фигуру, доходила ей до бедер, но по крайней мере можно было вверху застегнуть пуговицы. Она уже наполовину застегнула их, когда Адам неожиданно положил ладони ей на плечи и стал разминать их. Это внезапное прикосновение потрясло Мэри, и она напряглась, словно натянутая тетива.

Но постепенно божественное прикосновение его пальцев прогнало напряжение, сковавшее ее мышцы. Медленный огонь разгорался где-то внизу живота. Она должна помнить, что помолвлена с другим, что нельзя так желать герцога. Это неправильно, потому что… Через мгновение Мэри уже не могла вспомнить причину. Как-то незаметно она прижалась спиной к его груди, крепкой, широкой груди, отдаваясь во власть тепла и спокойной уверенности мужского тела.

Его дыхание шевелило ее волосы. Сюртук выскользнул из ее пальцев и упал на мраморный пол. Безудержное желание вспыхнуло в ней. Она хотела, чтобы он творил с ней такие вещи, которым она не знала названия. Если именно это состояние называлось желанием, то совсем неудивительно, что так много женщин встают на путь греха.

Как-то совершенно естественно она повернулась в его руках и подняла к нему лицо. Она почувствовала, как он колеблется, потом его губы прижались к ее губам с такой нежностью, что она едва не лишилась чувств. Он целовал ее долго и горячо, прижимая к себе так, что их тела словно слились воедино. И эта близость вовсе не пугала ее, напротив, ей хотелось вечно оставаться в его объятиях.

Его рука скользнула под незастегнутую накидку. У нее закружилась голова, когда его ладонь замерла чуть выше груди. Она жаждала его прикосновений, с поразительной страстью желая, чтобы его руки сняли страшные воспоминания об осквернении и наполнили ее восторгом новых ощущений.

Внезапно он убрал руку с ее груди и обнял за талию. Его губы прикоснулись к ее виску, согревая жарким дыханием.

– Я не собирался делать этого.

Мэри прижалась щекой к его груди.

– Нет, собирались, и я хотела этого. Ах, Адам, я никогда не испытывала ничего подобного!

В наступившей тишине она слышала лишь громкий стук его сердца. И вновь она почувствовала необъяснимую связь с ним, словно могла проникать в водоворот его мыслей. Он тоже должен понимать, что их отношения никогда не могут пойти дальше поцелуя. И однако же она прижималась к нему, не желая, чтобы это мгновение закончилось.

Адам приподнял ее подбородок.

– Вы мне доверяете, Мэри?

Она могла бы часами смотреть в эту бездонную синеву его глаз. Как странно, что ей было так покойно в обществе беспутного вельможи в его доме для плотских утех.

– Да.

– Тогда я хочу, чтобы вы кое-что сделали для меня. Что-то очень важное.

Господи, спаси и помилуй, неужели он хочет, чтобы она разделась? Может, он вовсе и не отличается от других лордов, этих грешников. И наверное, она сама вовсе не добродетельна, потому что у нее было безумное желание сделать именно это.

– Мне нужна ваша помощь, – продолжил он. – Я распоряжусь, чтобы утром за вами приехала карета. Соберите вещи и будьте готовы к рассвету.

Она заморгала, решив, что ослышалась.

– Но куда я поеду?

– Домой. Вы вернетесь к отцу, в Суссекс.

Эти слова подействовали на нее, словно ушат холодной воды.

– В Суссекс?

– Вам там будет безопаснее. Ваш сегодняшний прискорбный опыт не должен повториться. А я тем временем сделаю все, что в моей власти, чтобы найти преступника.

Его пальцы, словно бархатные оковы, держали ее за талию. Она схватила его за руки, чувствуя, как перекатываются мускулы под тонкой рубашкой. Даже сейчас, как это ни прискорбно, ее тянуло к нему. Тянуло даже тогда, когда он использовал свою привлекательность, чтобы командовать ею. Как же наивны оказались ее представления о мужчинах!

– Я остаюсь в Лондоне.

– Возможно, я недостаточно ясно выразился. Вы не вольны выбирать. Если хотите, я буду присылать вам ежедневные отчеты.

Мэри вырвалась из его объятий.

– Хочу? С каких это пор вас стали интересовать мои желания?

Он шагнул к ней, вытянув руки, – так скульптор приближается к куску глины, подчиняя его своей воле.

– Постарайтесь понять. Я руководствуюсь соображениями вашей безопасности.

– Нет, вы думаете только о себе, потому что вам так удобнее. – У нее перехватило дыхание. – Поскольку трюк с маскарадом не удался, значит, я вам больше не нужна.

– Мэри, – сказал он тихо и проникновенно, – вы сегодня проявили огромное мужество. Ни одна знакомая мне дама не сумела бы этого. Но я не могу больше подвергать вас опасности.

Этот мягкий укор стал последней каплей. Но она все-таки удержалась от слез.

– Я не стану отсиживаться в глуши, пока моя сестра в руках жестокого негодяя. Особенно когда я единственная могу установить с ней связь.

– А, опять эта загадочная связь.

– Насмехайтесь, если, хотите. Ваше мнение для меня не имеет значения. И если вы вдруг забыли, то напоминаю, что я – свободная женщина. Я не обязана подчиняться вам, как и любому другому напыщенному лорду.

В полутемной прихожей наступила тишина. Где-то в коридоре часы пробили полночь. Мэри поражалась собственной дерзости и в то же время гордилась своим упорством. Еще несколько дней назад она бы не осмелилась говорить с мужчиной в такой вызывающей манере. И это только что обретенное чувство непокорности ужасно нравилось ей, несмотря на всю его греховность.

Она высоко держала голову, не желая сдаваться. А лицо герцога было словно высечено из гранита. Не осталось и намека на сострадательного человека, который не позволял ей взять вину на себя, ничто не напоминало доброго лорда, помогавшего ей в поисках Джо.