Алёна была довольна. Мир восстановился.

* * *

Леша Лопатин маялся в ожидании зачёта по математике. Зачёт мог бы показаться сложным только какому-нибудь мажору. Уж чего-чего, а этого добра в университете экономики и финансов было навалом. Мажоры одновременно и раздражали Лопатина, и вызывали у него неописуемый восторг. Он хотел быть таким же. Нет, разумеется, он не стремился стать ленивым тупицей, покупающим зачеты и экзамены за родительские деньги. Леша просто хотел иметь те же возможности. Например, тоже позволить себе заплатить за экзамен, провеселившись накануне в каком-нибудь модном клубе. Хотел одеваться во все эти невероятно дорогие брендовые шмотки и ездить на престижных автомобилях и мотоциклах. Но, как говориться, рылом не вышел. Хотя нет, именно рылом Лопатин как раз таки вышел. И рылом, и ростом, и мозгами удался. Вот только с родителями вышла незадача. Подкачали слегка мамка с папкой.

Отец Лёши Лопатина трудился в Новороссийском порту, мать официально числилась домохозяйкой. Но это только официально. На самом деле мать трудилась в приусадебном хозяйстве семьи Лопатиных. Вот с хозяйством родителям повезло. Оно располагалось в непосредственной близости от моря, поэтому пользовалось огромным спросом у отдыхающих. Еще при Советах дед с бабкой Лопатины устроили в своем хозяйстве своеобразный мини-отель. Сколько Алексей себя помнил, отдыхающие кишели в его родовом гнезде словно тараканы. Правда, и тараканы там кишели тоже. Большие такие южные черные тараканы. Со временем мать с отцом привели хозяйство в божеский вид, выкупили участок у соседей, застроили его, и расширили, таким образом, свой немудрёный бизнес. Тараканы исчезли, а вот отдыхающих прибавилось. В этом-то бизнесе и вкалывала мама Лёши Лопатина.

Нельзя сказать, что Лёха был на фоне своих однокурсников этакой голью перекатной. Родительского семейного бизнеса вполне хватало, чтобы оплачивать его недешёвую учёбу, полноценное питание и вполне себе комфортное проживание в городе Санкт-Петербурге. Кроме того отец отдал Лёхе свой старый автомобиль Форд-фокус. Конечно, это не Мерседес или БМВ, как у многих Лешиных сокурсников, но и не Лада какая-нибудь пролетарская.

Вообще, идея поехать на учёбу в Питер полностью принадлежала Лёхиному отцу. Отец спал и видел, как Лёха работает в порту. И не кем-нибудь, а именно финансовым директором. Отец даже узнал у нынешнего финансового директора, какой ВУЗ тот оканчивал. Оказалось, что именно Санкт-Петербургский университет экономики и финансов. Туда-то отец Лёху и снарядил. Ясное дело, что не на бюджет. Про бюджет через Питерских знакомых было выяснено всё заранее. Поступить на бюджет было можно, но за деньги, которые соизмерялись со стоимостью платного обучения. И Лёха пошёл на платный. Но и на платном Лопатин балду не гонял, а учился прилежно, как привык. Лёха Лопатин был парнем ответственным и трудолюбивым, поэтому вышел в отличники и любимцы преподавательского состава. Однако перевестись при этом на бюджет по-прежнему оказалось делом невозможным.

Квартиру Лопатин снимал на пару со своим приятелем и однокурсником Валеркой Яковлевым, с которым познакомился еще на вступительных экзаменах. Таким образом, ему удалось сэкономить часть отцовских вложений в образование сына. По ресторанам и клубам Лёха с Валеркой не шастали, готовили себе сами, благо Валеркины родители имели в Самаре свой ресторан, и Валерка оказался просто кладезем различных рецептов. Тратиться на дорогие кафе у приятелей рука не поднималась, так как Валерка хорошо представлял себе себестоимость того или иного блюда, а дешёвые точки общепита вызывали у обоих друзей рвотные рефлексы. Так что для родителей обоих приятелей опять таки случилась некоторая экономия.

В целом Лопатин-старший был вполне себе доволен Лопатиным-младшим. Надо сказать, что Лёша старался оправдать отцовские надежды и деньги, однако возвращаться домой в Новороссийск он не собирался. Он увидел другой мир, совершенно другую жизнь. Никто не вкалывал с утра до ночи, как Лехины отец, мать и бабка или Валеркины родители, однако жили люди при этом, как короли. Лёша не раз уже побывал в гостях у своих однокурсников. Видел огромные квартиры, дорогую мебель, шикарные машины и загородные дома. Он решил, что у него обязательно будет всё то же самое. Мало того, что решил, он еще и досконально продумал, каким образом он всего этого достигнет. В голове Лёши Лопатина созрел план и точный расчет. Погодите! У Лопатина Алексея Михайловича ещё будет собственный остров и не где-нибудь на Ладоге, а в самом Карибском море.

– Лёха! Ты только глянь, – от приятных мыслей об острове Лопатина отвлёк мощный тычок под рёбра. Валерка изо всей своей дурацкой мочи саданул Леху в бок.

– Яковлев! Ты совсем озверел, да? – Леха поморщился от боли. – Чего тебе? Приведение увидел или Путина?

– Круче! – Валерка кивнул куда-то за спину Лопатина.

Лопатин повернулся. Напротив, у кафедры экономики производства стенку подпирали две девицы.

– О-о-о-о! – застонал Лопатин, не особо вглядываясь. – Сколько можно уже?

Конечно, девицы в стенах университета экономики и финансов в большинстве своем были весьма и весьма выдающиеся. Одну такую в какой-нибудь Самаре увидишь, так шею себе свернешь. А тут не одна, а толпы. Первое время Лопатин с Яковлевым только успевали поворачиваться, чтобы себе эти самые шеи не свернуть. Однако со временем попривыкли. Правда, иногда Валерку всё-таки прошибало, когда он видел какой-нибудь особо замечательный экземпляр.

– Да ты не стони! Ты посмотри! – продолжал гнуть свою линию упорный Валерка. – Какая блондинка! Мэрелин Монро нервно курит в сторонке. И подружка у неё вроде бы тоже ничего.

Лопатин посмотрел в сторону девиц ещё раз. Блондиночка, действительно, была похожа на картинку, но уж слишком кукольная. Какая-то нереальная. Нет, до Мэрелин Монро ей определённо далеко. Харизма не дотягивает. Лопатин перевёл взгляд на её подружку и…съехал вдоль стенки на корточки.

– Ну, что я тебе говорил?! – довольный собой Яковлев присел на корточки рядом с Лёхой.

– Чтоб ты понимал, Яковлев! Ничего себе ничего! – Лёха подумал, что надо срочно встать на ноги, ведь девчонка наверняка на него смотрит, но никак не мог пошевелиться. Он уткнулся взглядом в ботинки и попытался перевести дух. Наконец, он взял себя в руки и медленно встал на ноги. Осторожно посмотрел в сторону девиц и успокоился. Они мирно болтали и по сторонам не смотрели. Может, она и не видела ничего. Надо же, как его шибануло. В этот момент девчонка вдруг посмотрела Лопатину прямо в глаза, и ему захотелось испариться. Глаза у неё были ярко-зеленые, как виноградины. Странные такие глаза. Одновременно умные, ироничные, лукавые и насмешливые. У Лопатина после этого её взгляда сразу же появилось ощущение, что он знает эту девушку уже тысячу лет, а она просто видит его насквозь.

– Ну, что? Знакомиться пойдем? – Валерка от нетерпения даже приплясывал на месте, как застоявшийся жеребец. – Только, чур, моя блондинка!

– Никуда мы не пойдём, – Лопатин огромным усилием воли заставил себя отвернуться и рассматривать пространство в противоположной от девушек стороне. – Потому как ничего хорошего из этого не выйдет.

– Тебе тоже блондинка понравилась? – Валерка сделал несчастное лицо и брови домиком.

– О чем ты говоришь? Какая блондинка? Кукла она крашеная. Вот подружка её действительно редкий экземпляр.

Валерка опять взглянул на девчонок.

– Думаешь, крашеная? А хотя бы и крашеная. Зато красивая.

– Она хорошенькая, – как несмышлёнышу объяснил приятелю Лопатин, – а вот подружка её именно красивая. Очень.

– Чего там такого уж красивого? Нос вон у неё. Я люблю, чтобы нос был маленький, остренький. Ну, знаешь, точёный?

– Знаю, как у куклы Барби.

– Вот-вот! Так что пошли знакомиться, пока они не убежали.

– Нет! Я же сказал, – Лопатин по-прежнему упорно смотрел вдаль. – Ты, если хочешь, иди.

– Да, ну! Куда я без тебя? Я без тебя не пойду, – Валерка тяжело вздохнул. – Леш, ну почему, а? Классные девки! Тем более, что нам разные понравились?

– Как ты не понимаешь? Мне к ней нельзя подходить.

– Почему? Ты её знаешь, что ли?

– Мне кажется, знаю. Только не буквально, а на подсознательном уровне. И если я к ней подойду, то уже никогда не отойду.

– А чего в этом плохого?

– Ничего. Только жизнь моя полетит, хрен знает, куда, а не туда, куда надо! Пойдём отсюда. – Лопатин решительно зашагал по коридору в противоположную от девушек сторону, в ту самую даль, в которую он так долго всматривался.

– Лёш, а Лёш! Погоди, – Валерка припустил следом. – А куда надо?

– В светлое будущее!

– Стой, дурак! А почему?

– Я это чувствую, понимаешь? Как ящер. Вот тут вот чувствую, – Лопатин постучал себя по затылку. – Это как Ева с чёртовым яблоком. Сожрёшь его и будешь потом всю жизнь маяться.

– Ага! То есть, пусть Ева остается со своим яблоком, а ты в пидеры, что ли, пойдёшь?

– При чём тут пидеры? Совсем сдурел. Я пойду к Соне Шнейдер и объясню ей теорему Ферма.

– На фига? Тебе Сонька больше этой Евы нравится, или у неё яблока нет?

– У неё есть, только не яблоко, а папа.

– Папа? А кто у неё папа?

– Яковлев, ау, проснись! Папа у неё Семен Семенович Шнейдер. Владелец Эллипс-банка. И этот банк занимает третье место в рейтинге банков нашей страны.

– Думаешь, у Евы папы нет?

– Не знаю, и узнавать не собираюсь. Это рискованно. Я вот нацелился уже.

– Экий ты, Лопатин, расчётливый.

– Угу. Ничего в этом плохого не вижу.

– А как же Ева? Как она теперь без тебя? – Валерка сделал вид, что шмыгнул носом и вытер несуществующую слезу.

– Как-нибудь перебьётся, – Лопатин заржал и тихонько дал приятелю по шее. – Выйдет замуж за проходимца какого-нибудь или шаромыжника.

– Это почему еще? Может она себе тоже банкира найдёт?

– Да хоть принца! Всё равно он будет шаромыжником.