Когда у женщины появляется новый любовник, тут же возникает куча неотложный и сверх важных дел.

Когда ты одинока, ну или твой мужчина тебе уже порядком надоел, можно и с отросшими корнями походить, и очередной сеанс эпиляции пропустить. Но вот в твоей жизни появляется ОН, и ты понимаешь, что визит к парикмахеру и прочие женские штучки откладывать уже нельзя.

День после моего возвращения из поездки в Питер я посвятила себе, любимой. Стрижка, брижка, маникюр, педикюр, маски, массаж и шугаринг. Сидение в дубовой бочке и обертывание какими-то супер водорослями. Горячие камни. К вечеру я так устала, словно работала месяц напролет, без выходных и обеденных перерывов. Меня хватило только на то, чтобы добраться домой, доползти до спальни и рухнуть лицом в подушку.

На следующий день мне срочно нужно было на работу. Любовь любовью, а материальные ценности еще никто не отменял. Этот день я провела в офисе, встречалась с заказчиками, бодалась с подчиненными и закончила пару проектов.

Вечером третьего дня, сидя на кухне перед готовым ужином из кулинарии соседнего супермаркета, я, наконец, поняла, что все это время ждала Романного звонка.

По возвращении в Москву, вечером, перед тем, как лечь спать, я отправила Роману сообщение: «Как дела?»

Нет, не в смысле: как дела, дорогой, я тут истосковалась вся. Все-таки я терпеть не могла женщин, которые после первого секса, уже прикидывают, как расставят мебель в квартире партнера. Вот здесь, милый, будет стоять мой шкаф. Я не какая-нибудь закомплексованная клуша. Я вполне состоявшая личность. Поэтому так, вежливо и немного отстранённо: как дела? В смысле, у меня у самой дел по горло, но я про тебя помню и интересуюсь, но без излишнего фанатизма.

Я уснула, а утром обнаружила, что мое «как дела?» прочитано и осталось без ответа.

Ладно, я взрослая, разумная женщина. Я прекрасно понимаю, что у мужчины могут быть неотложные дела, тем более, учитывая тот факт, что я оставила его на трассе с разбитой машиной. Правда на тот момент к нему уже прибыла помощь, но ведь всякое может быть. День прошел в заботах о моей божественной красоте, но в телефон я поглядывала с завидной регулярностью. Ромка хранил молчание.

Хорошо, вчера привезли машину в Москву, договорились с сервисом, наверняка было уже поздно, и он не стал меня будить. Сам чертовски устал, уснул и проспал весь день. Прочитал мое сообщение, но сил на ответ уже не было. Значит, позвонит вечером.

А после процедур красоты сил не было уже у меня. Падая в кровать, о телефоне я не вспомнила, он остался в сумке.

Утром, по дороге на работу, удостоверившись, что Валишевский так и не обнаружился, стоя на светофоре, написала ему: «Ты как? Живой?» И добавила легкомысленный смайлик.

В обед мое сообщение было прочитано, и опять тишина.

Вечером за ужином, не увидев в ответ даже смайлика, я сначала забеспокоилась. Вдруг Ромка почувствовал себя плохо? Может быть в аварии он пострадал сильнее, чем показалось на первый взгляд? Вдруг его отвезли в больницу?

Хлебнув для храбрости вина, я нашла его контакт и нажала на кнопку вызова. Пока слушала длинные гудки, успела отрепетировать, что скажу, когда Роман ответит.

Думаю, нейтрального «привет» для начала будет вполне достаточно. Я прокрутила свой «привет» несколько раз и так, и этак, но Ромка и не ответил. Наоборот, он просто сбросил мой звонок. На чистом автомате я повторила вызов, звонок опять сбросили. Я снова нажала на зеленую кнопку. Напрасно, телефон был вне зоны действия сети.

Задумчиво попивая вино, припомнила в голове все произошедшее с нами, рассматривая детали с разных точек зрения. Вроде ничего такого, что бы Ромка не захотел со мной разговаривать, не произошло.

Еще раз набрала номер Валишевского. Выключен. Будь мне лет на десять меньше, я бы уже надумала себе историю о том, как смертельно больной Роман оказался в больнице без сознания. Да, романтически настроенные барышни обладают богатой фантазией.

Но к сожалению или к счастью, я со своими розовыми, девичьими очками распрощалась очень давно. Именно поэтому на ум приходила только одна мысль: Роман почему-то не хочет со мной говорить. Даже если бы он был очень занят, уж потратить несколько секунд, чтобы написать: «перезвоню», вполне мог.

Но что же такого произошло, что он решил так кардинально прекратить наше общение? А вдруг он такой моралист, что не вынес нашего внезапного и слишком бурного секса?


11


На следующий день стало не до Валишевского.

Капризный клиент, с которым я замучилась, сообщил, что разрывает контракт. Не устраивает его, как мы работаем. Пришлось в срочном порядке лететь к нему в офис и разбираться, чем именно наша компания пришлась не по нраву.

Закрутилась, ни о каких Ромашках уже не думала.

Тем более удивительно было обнаружить этого самого Ромашку, подпирающего дверь в мою квартиру. И как только в подъезд просочился?

— Ты как здесь оказался? — не придумала ничего более оригинального.

— Пришел по зову сердца, — ответил Роман и полез за пазуху.

— Ты уверен, что это было сердце? — уточнила, внимательно следя за тем, как он извлекает нечто маленькое из-под пиджака.

— Фу, какая ты пошлая, — поморщился Роман. — Конечно, это было сердце.

Он протянул мне ма-а-аленький букетик фиолетовых цветочков.

— Ты оборвал клумбу? — спросила, принимая цветы.

— Это, между прочим, Пармские фиалки, — гордо сказал Валишевский. — И да, я оборвал клумбу.

— Экономишь?

— Это была клумба в маминой оранжерее.

— Экономишь, — повторила я, но уже без вопросительного знака.

— Это настоящие Пармские фиалки, — повторил с нажимом Роман. — Где бы я их еще нашел? Хотел тебя порадовать, рисковал.

— Чем? — хмыкнула, доставая ключи от квартиры.

— Как это чем? Когда мама узнает, что я испортил ее клумбу, мне, знаешь, как влетит? Да меня из дома выгонят, и я буду бомжевать.

— У тебя вроде квартира в городе, я не путаю? — слегка осадила этого мятежного героя.

— А вдруг, меня и из квартиры выгонят?! — запальчиво спросил он.

— Так ты говорил, что она твоя, — напомнила Роману.

— Моя, — глубоко вздохнув, печально согласился он. — Не быть мне бомжем.

— Продай квартиру, пропей все деньги и будешь, — предложила я, открыв дверь и делая шаг в квартиру.

— Я столько не выпью, — ответил Валишевский, шагая за мной.

— А ты постепенно, какие твои годы. Успеешь еще пропить, — «утешила» его, загораживая проход и не спеша пускать к себе домой.

До него, наконец, дошло, что ему не то, что бы не рады, но объяснять свое трехдневное молчание все же придется. И цветочки, даже Пармские фиалки из мамочкиного сада, не помогут.

— Ань, — сказал Ромка уже серьезно, — прости меня. Я скотина.

— Скотина, — покладисто согласилась с ним.

А чего спорить-то на ровном месте? Ведь действительно, скотина.

— Может, ты меня к себе пустишь? — вкрадчиво поинтересовался Роман, делая малюсенький шаг к двери.

— Зачем? — не спешила я сдавать позиции.

— Я соскучился.

— И что?

— Очень, — Ромка поиграл бровями.

— Допустим. И что?

— Давай я войду и все объясню.

— А оно мне надо, это твое объяснение?

— Конечно!

— Валишевский, я ждала тебя еще три дня назад!

— Я не мог приехать.

— Я тебе писала.

— Я не мог ответить.

— Я тебе звонила.

— Я не мог говорить.

— Вот она жизнь, — задумчиво сказала я. — Сначала ты не мог, а теперь я не могу. Так что спасибо за цветочки и пока — пока.

Махнула рукой с букетиком фиалок и попыталась закрыть дверь. Ага, Ромка, хоть и не качок, и с виду не поражает обилием мускулов, но все же сильнее меня. Я тянула дверь на себя, он не давал мне ее закрыть.

— Ромашка, — пропыхтела я, — отпусти дверь.

— Нюся, — уговаривал он меня, — отцепись от двери, дай войти.

— Я не Нюся!

— Я все равно войду!

Он дернул сильнее, мои пальцы разжались, и дверь со всего маху заехала Ромке по лбу.

Мне показалось, или у Ромки из глаз посыпались искры? А звук-то какой, просто песня! Интересно это дверь или его пустая голова?

— Твою …..

Далее последовала предлинная фраза, повторить которую постесняются даже портовые грузчики.

И мне стало его жалко, чуть-чуть.

— Пойдем, — я придержала злосчастную дверь, — надо лед приложить.

— Ну, тебя к черту, Нюся, — Ромка держался за покалеченный лоб. — Тебя хрен поймешь. То с поцелуями набрасываешься, то дверью калечишь.

— Когда это я на тебя с поцелуями набрасывалась?!

— А на обочине ты, что со мной делала? — ехидно напомнил мне этот… гад гадский.

— С поцелуями не набрасывалась точно!

— Да ты меня почти изнасиловала, — громко заявила эта сволочь.

— А ты прям, сопротивлялся из последних сил! — я ткнула с него пальцем и чуть не попала в глаз.

— Ну вот, опять калечишь, — отшатнулся Ромка.

— Значит так, — рассвирепела я, — или ты тихо заходишь в квартиру и прикладываешь лед, или вали отсюда к чертям собачьим и больше на глаза мне не показывайся.

— А чего сразу угрозы? Сказала бы спокойно. Я, как собака Павлова, все понимаю, — ответил Валишевский.

Я открыла рот, собираясь послать его куда подальше и пойду уже поесть спокойно.

— Я понял! Понял! Не гони меня, добрая и прекрасная дева!

Роман вошел в прихожую, закрыл за собой дверь и преданно уставился мне в глаза, состроив придурковатую физиономию. Вот только слюни, разве что, не пускал.

— Идиот, — прокомментировала и пошла за льдом к холодильнику.