Тот, кого обозвали сволочью, видно, к эдакому обращению привык, а потому с абсолютно спокойным лицом опустился на соседний стул и представил мне даму:

– Познакомьтесь, Настя, это моя жена – Эльвира, – потом Вадим, плавно поведя своей талантливой рукой, указал на меня и обратился к супруге: – Элечка, это подруга Богдана Далматова – Настя.

– Ага! Щас! – рыкнула Эльвира, и с ее ресниц на щеки упало еще приличное количество черных соринок. Некачественную, видать, она купила тушь. Судя по стильному прикиду, наверняка тоже дорогую, но паленую. Сейчас от подделок не убережешься… – Богдан всех своих девок рисовал и на стены вешал. А эта где? Где, я вас спрашиваю?!

Жена Вадима сорвалась с места и принялась обходить мастерскую, внимательно разглядывая висящие на стенах картины. Потом вернулась к венскому стулу, тяжело упала на него и с большим удовлетворением в голосе констатировала:

– Нет ее там!

– Так на стенах кто?! – подал голос Вадим.

– Проститутки, вот кто! – тут же отозвалась Эльвира.

– Не проститутки, а модели! – художник бросил опасливый взгляд на ложе под розовым знаменем и закончил: – А на Насте Бо хотел жениться, но… не успел…

Эльвира расхохоталась.

– Ага! Жениться! Держите карманы шире! Он собирался жениться совсем на другой особе – темпераментной блондинке! Вы ж, мужики, все прямо тащитесь от блондинок! Душу готовы за них дьяволу продать!

– С чего ты взяла? – вяло возразил Вадим. Видно было, что он давно устал от разборок с женой. Я же, услышав ее слова, здорово напряглась. Откуда бы ей это знать? С чего бы вдруг Бо стал делиться с женой друга своими матримониальными планами?

Чтобы не напрягаться, я выпалила первое, что пришло в голову:

– Вы не могли знать планов Богдана, а потому не стоит его порочить!

– Ага! Щас! – опять провозгласила Эльвира. Чувствовалось, что она часто прибегала к подобной силы доводам в перебранках с мужем. – Да они ж при мне тут договаривались! Срамота одна!

– Что значит – при тебе?!! Что значит – тут?!! – не менее громко, чем жена, крикнул Вадим, будто только что неожиданно проснувшись.

Эльвира стала ловить ртом воздух. Было похоже, что она проговорилась, что у нее слетело с языка то, чего знать никому не надо, а уж мужу – особенно.

– Вот с этого места поподробнее! – громовым голосом потребовала я.

– Да! И подробности чтоб были очень подробными! – добавил Вадим.

Эльвира помолчала немного, видимо, собираясь с мыслями, а потом заголосила на всю мастерскую:

– Да! Да! Я здесь была! И что такого?!! Я должна держать руку на пульсе, потому что у меня не муж, а недоразумение! Сволочь и бабник!!! Прикрывается своими картинами, а сам развратничает здесь, в мастерской! – женщина опять очень резко стартовала с места, добежала до ложа одалиски и отдернула занавес из знамени. Ее обдало пылью, Эльвира громко чихнула и продолжила: – Вот оно – ложе разврата!!! От него прямо-таки несет сексом!!! Неужели будете утверждать, дорогая Настя, что вы здесь еще не леживали совместно с моим мужем?!!

– Буду, – отчеканила я. – Я б в эту пылищу никогда не улеглась.

– А он, – Эльвира указала пальцем на мужа, – в другое место вас никогда и не пригласил бы! Зачем тратиться на рестораны и гостиницы с отелями, когда есть мастерская… почти со всеми удобствами! К тому же в любой момент можно соскочить с этой драной парчи и начать писать картину! Ну… будто бы начать – в том случае, если я вдруг приду сюда в неподходящий момент! А я всегда прихожу в неподходящий момент! Да! Чтобы поймать с поличным! Он, Вадька, уже сто раз менял замки! Но мне плевать! У меня есть один знакомый, который какие хочешь замки откроет! Только плати! А мне не жаль никаких денег, чтобы вывести эту сволочь на чистую воду!!!

– Вы очень правильно поступаете, – решила я похвалить Эльвиру. – Может быть, расскажете все, что знаете про Бо с блондинкой? Понимаете, мне тоже хочется наконец прозреть! Может, я напрасно по нему лью слезы! Может, он был таким же козлом, как все остальное мужичье!

Выбранная мною тактика оказалась верной. Эльвира тут же почувствовала во мне союзницу и начала:

– Да, Богдашка… прости Господи… был ничем не лучше других! Конечно, об ушедших советуют говорить либо хорошо, либо ничего… Но они слишком многого хотят, эти мужики! Они будут блудить, оттого помирать, а мы – молчи!!! Не выйдет!!! А вам, Настя, конечно, надо прозреть! Вы зря надеялись, что он на вас женится. Он обещал жениться на той блондинке, о которой я уже сказала. Вернее, на ее деньгах. Он же был нищ, как бомж! Картины его никто не покупал, и если б не брат, он вообще протянул бы ноги от голода. Так вот, Бо с блондинкой очень много говорили о деньгах. Еще о какой-то сабле… что ли… я не поняла… Потом блондинка затеяла разговор о любви, но Бо ее быстренько поставил на место. Мол, какая любовь, когда сплошной расчет. Она начала говорить о том, что у нее вроде ребенок, а он сказал, что дитя ее, и пусть она им и занимается, тем более что деньги на его воспитание то ли есть, то ли скоро будут… Похоже, блондинка должна получить какое-то наследство… А ее этот разговор, похоже, здорово мучил… Она вроде и хотела замуж за Бо, и не хотела… Вроде и соглашалась, что в их договоренности о браке расчет, и не соглашалась. Нервная очень была. Мне показалось, что любви ей хочется куда больше денег, что она готова их все отдать за ласковое слово, но… Разве ж от этих козлов добьешься ласковых слов? Вернее, они на них горазды, когда надо затащить женщин в постель, а потом все слова куда-то разом исчезают. Одно «прости» только и талдычат! А что нам с этого их «прости»?! Особенно, если уже ребенок нарисовался!

– Погоди! – грозно прервал ее муж. – Вот скажи, откуда тебе все это известно?! Ты что, свечку над ними держала?!

– Свечку не держала… нет… Но я… – Эльвира повернулась всем корпусом к мужу и уперла руки в бока, – я за этим вашим поганым знаменем сидела в момент их разговора! И потому не вру ни единого слова!

– Во как! За знаменем, значит?! А какого черта?!! – прогремел Вадим.

– А такого, что тебя дома давно не было!!! Я и поехала в мастерскую. Зашла, а здесь никого. Хотела домой ехать, но услышала, как ключ в замке скрежещет, а потом женский голос. Да я была уверена, что это ты явился с очередной проституткой! Хотела вас взять с поличным, вот и юркнула за это чертово грязное знамя! А потом как мне было вылезти, если пришел не ты, а Бо?!

– Но ведь вы как-то все же вылезли? – вставила я.

– Вылезла, да… Но не скоро… Думала, с ума сойду. Там еще от окна чертовски дуло… А они… ну… Бо с блондинкой… чай вздумали пить… А потом как-то притихли… Входная дверь хлопнула… Я какое-то время еще подождала, а потом из-за знамени-то выглянула, а Бо вроде задремал, прямо сидя на стуле.

– И что дальше?!

– А что дальше? Я тихонько окликнула его по имени, он не отозвался. Я и ушла… на цыпочках… Он даже ухом не повел…

– Ну ты даешь, Элька!!! – в отчаяньи выкрикнул Вадим. – Наверное, он уже тогда отключился! Вдруг его спасти еще можно было!!!

– Да! Возможно!!! Но разве я знала, что он потом коньки отбросит?!! Их разговор с блондинкой затихал постепенно… Я была уверена, что Богдан задремал, потому и женщина ушла… Я же знаю, как тебя мгновенно за столом смаривает сон, когда ты всю ночь в этой мастерской… якобы работаешь! Может, и Бо ночь прокутил, вот с горячего чая его и разморило, как тебя, бывает…

– А почему потом ничего не сказала?! Я же на следующее утро его мертвым нашел?!

– Вот именно – мертвым! А мои слова – мертвому припарки! Разве ж его воскресишь?! Еще меня обвинили бы в смерти Богдана! А он сам… Ну, или блондинка чего в чай подмешала…

– Так надо ж было в милицию, дура! – завопил Вадим.

– Да?!! Хочешь, чтобы из меня всю душу вынули? – взвизгнула Эльвира. – И еще посадили?!

– Подождите… – вмешалась я. – Вадим, скажите, утром вы видели на столе чайные чашки, чайник?

– Нет…

– А Бо… он так и сидел на стуле?

– Тоже нет… Он лежал… Наверно, тело в конце концов упало… А стул… валялся рядом… На боку… Я еще тогда подумал, не мог ли Бо обо что-то удариться виском, когда упал… спьяну, например… Но ничего рядом не обнаружил… Похоже, надо все же в милицию…

– Да, наверно, – согласилась я.

А вечером мы с Мариной отправились к Злате. Дежурили у ее подъезда до половины одиннадцатого. Наконец, когда мы уже собирались уходить, подъехало такси, из которого вышла Злата. Она долго не хотела с нами общаться, и мне пришлось сказать, что ее последний разговор с Бо в мастерской слышал неожиданно оказавшийся там человек.

– Хорошо, пошли, – буркнула Злата и направилась к подъезду. Мы с Мариной поспешили за ней.

Злата молчала, пока мы ехали в лифте, и намеренно на нас не смотрела. Я в упор разглядывала ее и удивлялась тому, как потускнело и подурнело ее лицо с того момента, когда я первый раз увидела ее в маршрутке вместе с Георгием. Злата уже несколько поблекла и к тому времени, когда мы с ней разговаривали у меня дома, но сейчас женщина выглядела постаревшей лет на десять. Круглое лицо совсем не держало форму и как-то плыло, будто недопеченный блин на сковородке. Все тот же шарфик цвета осенних листьев не освежал, а придавал щекам желтый, нездоровый цвет. Даже волосы, по-прежнему круто завитые, казались не настоящими, а будто приклеенными, как паричок к кукольной голове.

Открыв дверь квартиры и проведя нас в комнату, Злата указала рукой на диван, сама села в кресло напротив и деревянным голосом проговорила:

– Я слушаю вас.

Мы с Мариной молчали, поскольку не знали, как лучше начать. В конце концов я поняла, что говорить надо мне, раз уж именно мне довелось узнать о том, что вечером, накануне того, как Бо нашли мертвым, у него в гостях в мастерской была Злата. Я решила не тянуть кота за хвост и резко спросила о самом главном:

– Зачем вы убили Бо?

Злата вздрогнула, хотя, думаю, ждала именно этого вопроса. Наверное, не самым первым, но не могла не ждать его вообще. Она подняла на меня глаза человека, загнанного в угол.