- Изабель, - Матео сурово предупредил ее, и краем глаза я видела, что он приближается к нам.

- Говори со мной! – кричала она до тех пор, пока мне не пришлось закрыть глаза, чтобы ее голос грохотал сквозь меня.

Мое горло сжалось от боли. - Я сожалею, - удалось мне проскулить.

Ее глаза расширились. - Ты сожалеешь? Ты сожалеешь? Это все, что я получаю?

И вот так, она ударила меня по лицу, дала пощечину.

Звезды. Везде. Пылающие звезды.

Меня не волновало, как сильно я заслужила это, потому что осознавала, что я сделала. Но что-то внутри меня щелкнуло на мгновение.

- Ох, отъебись, сука, - рявкнула я на нее, пытаясь уйти от очередного удара, который уже шел на меня.

Внезапно Матео оказался позади Изабель, удерживая ее руки вместе, препятствуя тому, чтобы она снова меня ударила. Но его взгляд был сосредоточен на мне, когда я держалась за свою пульсирующую щеку, его глаза прожигали мои. - Вера, это мать моего ребенка, - сказал он мне своим мрачным голосом, наморщив лоб. - Пожалуйста, прояви некоторое уважение к ней.

Я широко открыла рот, щеки горели. Какого черта? Проявить к ней уважение? Она ударила меня!

Он быстро повернул к себе Изабель, и она опять стала кричать по-испански, хотя теперь это звучало больше, как плач. Он вывел ее на улицу и исчез в ночи. А я тем временем просто стояла, ошеломленная и униженная, полностью разбитая. Я чувствовала себя крайне глупо в том, что случилось, и меня так смутили слова Матео, что я хотела провалиться сквозь землю и никогда больше не показываться.

- Мне жаль, - сказала Лючия, подойдя ко мне. Она обняла меня за плечо и заправила локон за ухо. - Я не хотела, чтобы это случилось. Мы курили на улице, и она начала орать на меня по поводу вас. Я знала, что она не уйдет, пока не увидит Матео.

- Все нормально, - сказала я рассеянно, не в силах отвлечься от боли в сердце.

- Матео старается изо всех сил делать то, что лучше для Хлои Энн, ты же знаешь это, - сказала Лючия. - А Изабель не всегда была самой лучшей женой, поэтому не имеет права обвинять во всем, но она очень гордая. Тот журнал, который она прочитала, не воспринялся ею хорошо. Это ущерб ее имиджу.

- Я навредила ей, - спокойно сказала я. - Я навредила Хлое Энн.

- Нет, - сказала она. - Не говори так. Эго Изабель придет в норму в один прекрасный день, а Хлоя Энн очень сильная. Все будет в порядке.

Я посмотрела в красивые глаза Лючии. Она честно верила тому, что говорила. У меня не нашлось мужества сказать ей, что она лжет сама себе.

Никогда не будет все в порядке.


Матео, конечно же, не вернулся домой в ту ночь.

После инцидента с Изабель в вестибюле, мы с Лючией пошли обратно наверх. Хотя я и не говорила никому, что вечеринка закончилась, все поняли это. Когда я вошла в дверь, все они торчали на кухне, сочувственно улыбались и были с грустными глазами. Я посмотрела на Клаудию, а она только виновато пожала плечами.

Они были хорошими людьми, каждый искренне обнял меня на прощание, пообещав выбраться поужинать и выпить в ближайшее время. Даже Джерри упомянул о возможных должностях в Лас Палабрас, если я планирую остаться в городе надолго.

Забавно, вот несколько недель назад я бы не усомнилась в своем постоянстве. Теперь, даже с верными друзьями, которые заботились обо мне, я была готова быть изгнанной из города.

Клаудия обняла меня крепко и сказала, что приедет и заберет меня на обед, поскольку это были выходные. Мое сердце забилось сильнее, то, как она пыталась отвлечь меня, заставить почувствовать себя лучше. Лючия была такой же и попросила меня позвонить ей. Я была так счастлива, что она была на моей стороне, хотя теперь я задавалась вопросом, на чьей стороне Матео.

Я пошла спать в одиночестве, эти мысли крутились в моей голове. Почему Матео еще не вернулся? Что он делал? Я действительно возмутила его, назвав Изабель сукой? А его не взбесило, что Изабель физически причинила мне боль, что ее оскорбления были гораздо более мерзкими? Или это не имеет значения, потому что я это заслужила, потому что должна было это предвидеть.

У меня не было ответов и не было Матео.

В четыре утра я получила сообщение от него.

«Я остаюсь на ночь в бывшем доме, ради Хлои Энн. Я люблю тебя. Позвоню тебе завтра».

Мне сейчас снова станет плохо. Он остался в их старом доме? С Изабель? О боже. Я знала, что он написал, что любит меня, и знала, что он сказал, что остался ради своей дочери, но это не помогло уйти болезненному, неприятному чувству, то, которое схватило мои кишки изнутри, лишая меня дыхания. Ощущение, как будто меня скрутило в узел, я свернулась в позу эмбриона и молилась о сне, который избавил бы меня от этого.

Когда я проснулась на следующее утро, солнечные лучи пробивались сквозь шторы, которые я забыла закрыть, но то ощущение все еще было там. Я не смогла отделаться от него. Оно крепко засело во мне и сводило с ума.

Матео сказал, что мы будем нашей собственной Вселенной. Он взял с меня обещание не разочаровываться в нас. Он привел мне столько причин, чтобы поверить, что то, что мы делали, было правильным, что любовь была хорошей, что мы могли бы сделать так, чтобы она и дальше была, что риски стоило принять на себя, и это будет стоить того в конце. И я просто не знала, было ли это еще правдой. И чем больше я думала об этом, о нас, тем сильнее мне становилось больно. Была только крошечная часть моего мозга, которая хотела уцепиться за одну мысль, одну мысль, которой я была слишком напугана, чтобы взглянуть на все трезво. Она олицетворяла боль.

Мысль заключалась в том, что, возможно, с этими отношениями ничего не получится.

В том, что это должно закончиться.

В том, что мне придется положить этому конец.

И что, сделав это, я потеряю все, что так старалась получить - я бы потеряла свою жизнь в Испании, моих друзей, мою новую семью, мой шанс на счастье. Я бы потеряла любовь. Я бы потеряла Матео.

Эта мысль сломала меня. Это чертовски сломало меня. Поэтому я прогнала ее, отодвинула подальше, потому что было очень трудно даже думать об этом, и моя жизнь слишком бы изменилась, поэтому не хотелось даже рассматривать это. Я не хотела думать об этом и осознавать, что это правда, потому что как только я пойму, что это так, то мне придется что-то сделать с этим.

А я не хотела ничего делать. Я всего лишь хотела, чтобы все стало так, как было.

Но действительно, будет ли когда-нибудь, черт возьми, наша любовь свободной, открытой?

Я не знаю, как долго пролежала в постели, ожидая, чтобы Матео позвонил мне или пришел домой. Но через некоторое время было очевидно, что не произошло ни того, ни другого.

Когда телефон, наконец, зазвонил, то это была Клаудия. Она практически заставила меня одеться и пойти на встречу с ней. Она пригрозила телесными повреждениями, что я не нашла очень смешным, учитывая, что моя щека все еще была немного красная там, где Изабель ударила меня. Одно из ее колец оставило след, который я долгое время пыталась замаскировать с помощью консилера. К сожалению, это не скрывало глубокое унижение, которое я чувствовала.

Погода была солнечная утром, когда я проснулась, но к тому времени, когда я направилась на выход, стало очень облачно и холодно. Я плотно повязала джинсовую куртку вокруг себя, грустно прощаться с жарким летом, и поспешила вдоль улицы, пока не добралась до музея Прадо. Клаудия думала, что искусство отвлечет меня от всего.

И когда я уже подходила ко входу, чтобы встретиться с ней, то получила сообщение от Матео.

«Где ты? Я еду домой».

Мое сердце подскочило с неуверенностью. Я быстро ответила.

«Я только подошла к Прадо. Встречаюсь здесь с Клаудией. Вернусь позже, собираемся смотреть на искусство».

Я подождала немного, когда придет следующее сообщение. Наконец-то Клаудия увидела меня и присоединилась ко мне, наблюдая с любопытством, но без назойливости. Она знала, что произошло.

Он ответил: «Наслаждайся музеем, это очень важно. Увидимся, когда ты вернешься домой. Я люблю тебя».

«Я тоже люблю тебя», отправила я в ответ. И имела в виду каждое слово этого. Несмотря на ту мысль в моей голове, ту, которую я не хотела затрагивать, осознавать, проверять, я знала без сомнения, что любила Матео сильно и каждой своей частичкой. Именно эта любовь причиняла такую боль.

- Что он сказал? – спросила Клаудия.

Я вздохнула. - Ничего на самом деле, просто, что он возвращается домой сейчас.

Я уставилась на парадный вход здания, подобного дворцу. Люди всех возрастов выстроились в очередь, чтобы войти. Вдруг я поняла, что последнее, чего бы я хотела, так это смотреть на картины и скульптуры, в то время как думала о Матео.

- Иди, - сказала мне Клаудия с понимающей улыбкой. - Мы всегда можем пойти в музей в другой день. Это не отвлечет тебя от мыслей о Матео, если он дома ждет тебя.

- Ты уверена? – спросила я ее.

Она кивнула. - Я прожила в Мадриде всю свою жизнь. Я видела выставку уже два раза в этом году. Мы вернемся в другой день, может быть, вчетвером, как двойное свидание. Но поверь мне, ты испытаешь отвращение к Гойе, если зайдешь туда в таком состоянии.

Я улыбнулась ей. - Ну, я бы не хотела делать этого по отношению к мистеру Гойя.

Она быстро поцеловала меня в щеку и помахала, когда я уходила. - Удачи.

Обычно я раздражалась, когда люди говорили мне «удачи», потому что это звучало, как будто мне нужна была удача, необходимая помощь с чем-то, когда это было не так. Но в этот раз, я действительно в ней нуждалась. Я хотела вернуться домой и увидеть Матео, а затем упасть в его объятия, чтобы он похоронил те плохие мысли далеко-далеко. Я хотела, чтобы он устранил тяжесть, все устранил и заставил меня поверить, что мы могли пройти через всю эту грязь.