Джоанна Линдсей - Любовь пирата

Меньше чем через час Беттина уже была на судне, но на этот раз, втолкнув ее в каюту, Тристан запер дверь. Он больше не сказал ей ни слова, и девушка по-прежнему не знала, чего ожидать. Остаток дня она провела в одиночестве за починкой платья. Вечером пришла Мадлен и долго ругала ее за совершенную глупость. Но после ее ухода Беттина снова осталась одна и только долгое время спустя смогла уснуть.

Разбудило ее нежное прикосновение чьих-то губ к ее губам. Открыв глаза, она увидела Тристана. В поцелуе не было страсти – так целует на ночь муж жену. Беттина попыталась подняться, но Тристан крепко прижимал ее к матрацу.

– Я хочу встать, Тристан.

– Прекрасно понимаю, Беттина, но, к несчастью для тебя, у меня другие намерения, – сухо объявил он. Несмотря на улыбку, его глаза оставались холодны. Он все еще был в бешенстве от случившегося вчера. Почему же целовал ее так ласково минуту назад?

– Пусти меня! – потребовала она. – Сам знаешь, не выношу твоих прикосновений.

– Знаю. И поэтому с радостью дам тебе последний урок.

– Надеюсь, ты не намереваешься… – начала Беттина, но тут же смолкла, ощутив, как теплая ладонь, пробравшись под сорочку, начала ласкать ее груди.

– По крайней мере мог бы соблюдать приличия и дождаться ночи, перед тем как начать изводить меня, – прошипела она.

– Это ты называешь пыткой? – усмехнулся он, перекатывая ее соски между большим и указательным пальцами.

– Да, пыткой, потому что ненавижу тебя!

– Можешь ненавидеть сколько угодно, маленькая французская ведьма, но твое тело противоречит злым словам.

Беттина не успела запротестовать – Тристан поднял сорочку, ловко стащил ее через голову девушки и швырнул на пол. Раздвинув коленом ее ноги, он начал гладить нежные розовые лепестки.

– Нет! – вскрикнула она, отчаянно пытаясь оторвать его руку.

Наслаждение пронизывало тело, и противостоять было невозможно. Пальцы Тристана творили волшебство, возбуждая Беттину помимо ее воли. Он зарылся лицом в ее шею, обжигая нежную кожу пылающими губами, и Беттина поняла, что пропала, если немедленно не остановит его! Она должна, должна!

– Твоя… твоя борода, – еле выговорила девушка. – Она меня раздражает – щекочется.

Тристан поднял голову, но глаза беспощадно сверкали.

– Раньше ты на это не жаловалась.

– Раньше все быстро кончалось, – обрезала Беттина, – а теперь мне все время хочется смеяться, но я боюсь, ты рассердишься и подумаешь, что я смеюсь над тобой и… твоими ласками.

– С чьими ласками ты сравниваешь мои, Беттина? Ведь у тебя до меня не было мужчин!

– Достаточно и того, что меня тошнит от тебя, – взорвалась Беттина, поняв, что все ее усилия напрасны.

Каким способом можно разозлить Тристана настолько, чтобы он овладел ею быстро и поскорее отвязался?

– На этот раз я не буду обращать внимание на твой ехидный язык, Беттина. Ты поймешь раз и навсегда, что значит быть настоящей женщиной, – намеренно холодно процедил Тристан.

Перекатившись на нее, он накрыл ее рот губами, заглушая дальнейшие протесты. Тристан вошел в нее медленно, мягко, и на этот раз Беттина не почувствовала боли. Действия пирата противоречили его чувствам, ведь он был нежен с ней, хотя злость не унялась. Тристан мстил своим терпением, и теперь Беттина не имела возможности сопротивляться.

Он врезался все глубже и неожиданно замер в ней, покрывая лицо и шею поцелуями. Его губы впились в ее рот, опаляя страстью. Тристан вновь начал двигаться, сначала неспешно, затем все быстрее. Ни с чем не сравнимый экстаз охватил Беттину, пронизывая тело жидким огнем. И вскоре она льнула к Тристану, словно от этого зависела вся ее жизнь, а перед глазами взрывались мириады цветных искр.

Беттина услышала смех Тристана, тихий, торжествующий, и почувствовала еще большее унижение, чем из-за всего, что пришлось вытерпеть раньше. Так вот в чем его месть – подарить ей восхитительное, невероятное, ни с чем не сравнимое наслаждение. На вершине чувственной страсти она прижималась к нему так, словно не могла ни на секунду отпустить.

– Все еще не нравится, как я люблю тебя, малышка?

Взглянув в самодовольное улыбающееся лицо, Беттина неожиданно для себя пришла в ярость. На него – за то, что не дает забыть о своей власти над ней, и на себя – за то, что позволила телу ответить на безумную страсть.

– Будь ты проклят, Тристан! – вскрикнула Беттина, отталкивая его.

Он весело улыбался, наблюдая, как девушка, вскочив, схватила с пола сорочку, быстро натянула ее и, подбоченясь, повернулась к пирату. Длинные шелковистые волосы рассыпались по плечам.

– Ничего не изменилось! Слышишь? Ничего! Все равно ненавижу тебя – еще больше, чем прежде.

– Почему? Потому что взял тебя и подарил наслаждение? – спросил Тристан, тоже вставая и одеваясь.

– Мое тело предало меня, но только потому, что я не смогла сопротивляться. Твои проклятые угрозы не позволили ничего сделать!

Но тут Беттина внезапно замолчала, широко открыв глаза.

О нет! Как могла она быть такой глупой?! Он не посмеет пальцем к ней прикоснуться! Опять обманул! Тристан сам сказал, что ненавидит испанцев за то, что они избивают рабов, и никогда не причинит ей боли, что бы она ни сделала! Почему Беттина до сих пор не поняла его игру?!

– Беттина, что с тобой? – удивился Тристан.

– Пусть твоя черная душа вечно горит в аду! – выругалась она.

– Где это ты набралась таких речей? Уверен, что не в монастыре!

– От твоей команды. Твои люди настолько грубы, что даже языки придержать при даме не могут!

– А ты рада поучиться? – язвительно осведомился он.

– Я больше не чувствую себя дамой. Ты отнял у меня все…

– Интересно, о чем ты?

– Ни о чем… совсем ни о чем!

Она решила молчать о том, что разгадала обман, пока не представится подходящий случай, и внезапно улыбнулась, расхохоталась над ошеломленным видом Тристана. Как она была счастлива! Счастлива, что больше не придется покоряться этому великану, этому животному, пресмыкаться перед ним, выносить ласки. И если он берет ее силой, что ж… в этом нет позора. По крайней мере теперь можно бороться!

Беттина смеялась и смеялась.

– Ты с ума сошла? – окончательно растерялся Тристан, испугавшийся, что довел девушку до безумия, и, подойдя к ней, начал трясти за плечи, пока та не успокоилась. Но тут пират еще больше изумился, заметив, что глаза Беттины стали темно-синими.

– Какого цвета твои глаза, Беттина? – удивленно прошептал он.

Перестав улыбаться, девушка вырвалась и встряхнула головой.

– Ты сотни раз глядел в мои глаза, зачем спрашивать! – резко ответила она, поворачиваясь спиной к Тристану.

– Они сейчас совсем синие, как сапфир, но, с тех пор как ты попала на «Строптивую леди», они все время были зелеными… до этой минуты.

– Чушь! Глаза не изменяют цвет. Это просто игра света.

– Взгляни на меня, – скомандовал он и, не дожидаясь, повернул Беттину лицом к себе, но изумрудно-зеленое пламя вновь опалило его.

– Говорила же, это игра света, – повторила Беттина и быстро отвернулась, чтобы Тристан не заметил улыбки на ее лице.

У пирата было неприятное чувство, что девушка дурачит его. Свет тут ни при чем. Он еще не ослеп и прекрасно видел: в глазах ее отражалась морская синева. Неужели они меняют свет в зависимости от настроения? Зеленый – когда Беттина злится или испугана, синий – когда весела и спокойна. Но почему она радуется именно сейчас? Тристан всей душой желал найти ответ, но времени не было.

– Твой корабль так называется?.. «Строптивая леди»? – спросила Беттина.

– Что? Ах да, – широко улыбнулся Тристан. – Это прозвище и тебе подходит, не так ли?

– Думаешь? – кокетливо прищурилась Беттина. – Боюсь, ты постарался сломить мою гордость.

– Но несколько минут назад ты мне едва глаза не выцарапала!

– Очень больно было, капитан? Что-то ваших ранений не видно! – пошутила она.

Тристан улыбнулся и сменил тему разговора, видя, что девушка явно ведет какую-то игру.

– Посмотрю, может, в трюме есть какие-нибудь ткани. Сможешь сшить несколько платьев полегче. Заодно будет чем заняться.

– Спасибо.

Тристан испытующе взглянул на девушку. Он не ожидал выражения благодарности и теперь поклялся узнать, что же она замышляет… Раздумывая, что лучше предпринять, он вышел из каюты.

Вскоре появилась Мадлен с блюдом тушеного мяса, и женщины пообедали вместе: служанка заметила, что питомица в хорошем настроении, но ничего не спросила, решив, что та наконец примирилась с судьбой.

На рассвете судно покинуло Тортолу, но Беттина ничего не знала, пока Мадлен не сказала ей, и очень рассердилась, что капитан смог настолько отвлечь ее и теперь она думает только о нем.

Тристан вернулся к полудню с двумя отрезами шелка пастельных тонов; сбросив их на стол вместе с клубками кружев и катушками ниток, вытащил из-за пояса позолоченные ножницы и, нерешительно вертя их в руках, спросил:

– Даешь слово, что не попытаешься воткнуть их мне в сердце?

– Я же сказала, что не стану убивать тебя, Тристан, – ответила Беттина, разглядывая ткани. – Мое слово крепкое, не то что твое!

Тристан улыбнулся, но все же не очень спешил отдать ей ножницы.

– Если по-прежнему не доверяешь мне, пусть Мадлен заберет их с собой, когда уйдет, и возвратит тебе. Согласен?

Видя, что капитан по-прежнему колеблется, девушка тихо рассмеялась.

– Ну же, капитан, не стоит, вы можете не объяснять, как боитесь меня! Мадди принесет ножницы, не сомневайтесь.

Мадлен утвердительно кивнула, хотя про себя удивилась, зачем Беттина ведет эту опасную игру. Благодарение Богу, капитан, кажется, не сердится. Но тут же замерла, услышав слова девушки.

– Тристан, откуда у тебя эти ткани? Сам ведь сказал, что нападаешь только на корабли, перевозящие золото?

Тристан весело улыбнулся, глядя в синие глаза.