Джоанна Линдсей - Любовь пирата

Тристан лег на постель и притянул к себе Беттину, словно проверял, осмелится ли она оттолкнуть его, но, не услышав ни слова, зловеще прошептал:

— Ты — моя собственность. Я должен был бы содрать тебе шкуру со спины в самый первый раз, когда ты показала свой мерзкий нрав, приковать к кровати, чтобы не осмелилась бежать. А главное, лучше бы никогда тебя не видеть! Тогда я был бы избавлен от этой боли, терзающей меня день и ночь! Боже, помоги мне! Хоть я и знаю, что носишь в утробе ублюдка де Ламбера, все равно хочу тебя!

Рот Тристана завладел ее губами, сминая их, впиваясь, словно высасывая кровь. Беттина поняла, что Тристан доведен до крайности. Он ненавидел ее, ненавидел по многим причинам, но она почему-то была нужна ему… А через несколько мгновений желание охватило ее с такой же непреодолимой силой, и все окружающее перестало существовать.

Наступало лето, принося с собой свет, тепло и новые краски. Повсюду цвели прекрасные цветы, названий которых Беттина не знала. Появились невиданные ранее фрукты, и девушка не могла наесться досыта. Особенно ей нравились большие красно-желтые манго размером в два ее кулака, и Томас Уэсли каждый день приносил ей из деревни соблазнительно-сочные плоды.

Хотя дни стояли жаркие, постоянно дующие ветры несли прохладу, так что остров воистину был раем на земле. Но обитателям дома было не до красот природы. Настроение Тристана ухудшалось с каждым днем. Беттина по возможности старалась избегать встреч: как только Тристан замечал раздавшуюся фигуру девушки, мгновенно впадал в ярость.

Беттина больше не возвращалась к уединенному лесному пруду, где была так счастлива. Наверное, летом там еще прекраснее, но девушка упорно повторяла себе, что Тристан все испортил, затеяв ссору в ее любимом уголке. Вместо прогулок в лес Беттина часто ходила с матерью и Маломой в маленькую бухточку, где стоял на якоре корабль Тристана. Там она снимала туфли и, подняв повыше юбку, бродила по прохладному мокрому песку, позволяя крошечным волнам лизать ей щиколотки.

Беттина и Жоссель разговаривали или гуляли молча, погруженные в собственные мысли. Иногда к ним присоединялась Мадлен, и женщины вспоминали Францию и покинутых друзей, но чаще всего перебирали подробности пышного праздника, состоявшегося три недели назад в честь девяти пар, решивших соединиться в браке. Даже Тристан не смог испортить общего веселья.

Играла музыка, все танцевали, уничтожали огромное количество еды, и обитатели деревни тоже пришли в гости и принесли в подарок огромную, целиком зажаренную свинью.

Беттина забывала о несчастьях, радуясь за молодоженов, но Жоссель мрачнела при одном упоминании о свадьбе. Беттина знала — мать хочет, чтобы дочь нашла свое счастье. Но это невозможно, пока они остаются на острове.

Как-то утром, когда Беттина, сидя в своей комнате, дошивала крошечное платьице, к ее удивлению, неожиданно появился Тристан, очень редко навещавший ее в это время дня.

— Значит, надеешься, что будет дочь, — насмешливо процедил он, прислоняясь к стене. — Понятно еще, если бы ребенок был моим, но что скажет твой любимый граф? Каждый мужчина мечтает о сыне, и я уверен, этот распутник ничем от других не отличается.

Беттина промолчала, зная, что Тристан намеренно ищет ссоры. Не добившись ответа, он сел у окна и начал точить шпагу. Оба старались не замечать друг друга, хотя каждый сознавал присутствие другого. Но тут в комнату вошла красная от гнева Жоссель.

— Послушай! — воскликнула она по-французски. — Что это с ним?

— Спроси его, — спокойно ответила Беттина, — Тристан не скажет, но ты можешь все объяснить.

— Я старалась не вмешиваться, но ваша ссора зашла слишком далеко!

— Мама, нельзя подождать, пока мы останемся одни?

— Нет! Он все равно не понимает нашего языка. Мне только сказали, что девушка-служанка Кейно выбежала из дома в слезах! Она принесла Тристану завтрак, а еда показалась ему слишком холодной, видите ли! Кейно отказывается возвращаться! Бедняжка до смерти напугана!

— Он только грозится, мама, но сделать ничего не сделает, — успокоила Беттина.

— Но слуги этого не знают! Тристан срывает на них зло, несчастные боятся к нему подойти!

— Я поговорю с девушками и объясню, что они ни в чем не виноваты, — кивнула Беттина.

— Но Мадлен утверждает, что ты можешь вывести Тристана из этого состояния.

— Не повторяй это имя, мама. Он поймет, о ком мы говорим! — охнула Беттина, взглянув на пирата.

Тот был занят своей шпагой и, казалось, не обращал внимания на женщин. Она слегка нахмурилась. Почему Тристан позволяет им так долго беседовать по-французски — это на него непохоже. Но тут он, насупившись, вскочил и почти выбежал из комнаты, бормоча что-то насчет болтливых баб и их проклятых секретов.

Жоссель была слишком расстроена, чтобы заметить внезапный уход Тристана.

— Так ты можешь покончить с этим безобразием? — по-прежнему сердито спросила она дочь.

— Вероятно, — прошептала Беттина.

— Тогда скажи, ради Бога, чего ждешь?

— Ты не понимаешь, мама.

— Объясни! Почему Тристан на себя не похож?

Беттина вздохнула.

— Он думает, что ребенок от Пьера.

— Мадлен что-то говорила об этом, но я не поверила! — вспыхнула Жоссель. — Просто смешно! Ты пробыла в доме Пьера всего полдня! Тристан, должно быть, спятил, если думает, что ты отдалась Пьеру до свадьбы.

— Я дала ему повод так считать.

— Но почему?

— Была вне себя от злости, когда он вновь меня похитил. А потом, Тристан невыносимо унизил меня, чтобы наказать за побег. Я должна была отплатить, поэтому солгала и сказала, что по доброй воле отдалась Пьеру. Тристан пришел в такую ярость, что до смерти напугал меня и пришлось сознаться в обмане. Только… я объяснила все таким образом, что посеяла в его душе сомнения. Тристан забыл обо всем, пока я не сказала, что беременна. Тогда он стал допытываться, кто отец ребенка. Я сказала правду, что ребенок от него… но опять намеренно неискренним тоном. Тристан попросил меня поклясться, я отказалась, и он, естественно, предположил, что отец — Пьер.

— Но почему ты так сделала, Беттина? Почему не скажешь правды сейчас?

— Я сказала правду, — упрямо тряхнула головой дочь.

— Зачем же заставлять его сомневаться?

— Ты отговорила меня от попыток покончить с Тристаном, поэтому я выбрала другой способ мести. И сначала эта месть была сладка, только…

— Только сейчас ты жалеешь, — перебила Жоссель.

— Да.

— Тогда объясни все Тристану. Беттина, избегая материнских глаз, печально уставилась на крошечное платьице.

— Слишком поздно. Я часто думала об этом. Теперь Тристан ничему не поверит и будет считать, что я лгу, лишь бы утешить его. Даже если поклянусь, все равно сомнения останутся.

— Ты больше не испытываешь ненависти к Тристану, так ведь? — мягко спросила Жоссель.

— О, мама, не знаю. Желание, которое поднимается во мне при одном его прикосновении… Иногда я хочу его так же сильно, как он меня. Но бывают дни, когда просто не выношу! Тристан так высокомерен, так любит выводить меня из терпения… В жизни не забуду, что он со мной сделал, — Он взял тебя против воли, но сейчас все изменилось, правда?

— Не в этом дело!

— Нет? Тогда послушай моего совета, дорогая, и хорошенько подумай, что делать. Год скоро кончится, и что тогда?

С этими словами Жоссель вышла из комнаты, оставив в одиночестве тупо уставившуюся в пол Беттину.

Беттина провела остаток утра и большую часть дня в спорах с собой и даже не пошла обедать, но наконец решила, что ничего не потеряет, признавшись во всем Тристану. Она тосковала по знакомой улыбке, веселому смеху, зажигавшему его глаза голубым огнем, и особенно по нежным словам и объятиям, хотела, чтобы Тристан вновь стал прежним.

Она была счастлива, что носит его ребенка, и, как ни странно, хотела, чтобы он разделил это счастье. Беттина не знала, почему ей внезапно показалось таким необходимым, чтобы к Тристану вновь возвратилось доброе расположение духа, но, твердо решив, что заставит его поверить ей, вышла из комнаты, чтобы найти Тристана и уладить все недоразумения.

Сбежав по ступенькам и не увидев никого, она вышла через заднюю дверь.

Тристан, лежавший на диване у камина, услышал шаги девушки и уже хотел пойти за ней, но тут его внимание привлекла суматоха во дворе.

Беттина тоже услышала шум под окнами, но не успела понять, в чем дело, как заметила странного вида мужчин, оборванных и грязных, бегущих к деревне, и нахмурилась: откуда взялись эти незнакомцы? Тут в зале послышался пронзительный женский голос.

— Тристан, старый морской волк! Я едва узнала тебя!

Значит, решил расстаться с бородой? Мне так больше нравится!

— Давно не виделись, Габби! — радостно приветствовал Тристан.

Беттина недоуменно обернулась и увидела женщину с беспорядочно вьющимися ярко-рыжими волосами, спадающими до талии густой копной. Она была одета в мужской костюм, но брюки не доходили до колен, бесстыдно обнажая длинные, стройные ноги. С кожаной перевязи свисала шпага, в руке был зажат свернутый кнут. Женщина, гордо выпрямившись, стояла в центре комнаты лицом к Тристану.

— Иисусе! Как тут все изменилось. Не знай я тебя лучше, могла бы подумать, что здесь видна женская рука. Ах ты, негодяй! Неужели привез сюда вдову?! Черт возьми, если она уговорила тебя жениться, я…

— Достаточно, Габби, — оборвал Тристан, заметив стоявшую в дверях Беттину. — Маргарет здесь нет и никогда не было!

— Прекрасно! Значит, ее потеря — мой выигрыш, — засмеялась Габби. — Я давно мечтала провести с тобой неделю-другую. Закроемся в уютной спальне, и пусть черт возьмет твою команду заодно с моей.

— Ты не изменилась, — засмеялся Тристан. — По-прежнему бесстыдна, как уличная кошка!

— Тебе другие и не нравятся, правда, любовь моя? Ну а теперь поздоровайся со мной по-настоящему, а не то я подумаю, что ты растратил себя на деревенских шлюх!