Похоже, предъявленные сыном Ивана Грозного доказательства своего происхождения и вправду оказались безупречными. В них усомнились всего лишь считаные люди – несколько сотен на всю страну.

Если доказательствам подлинности Дмитрия Ивановича поверили тысячи насмерть грызущихся за свои места князей и бояр, то почему в них должны сомневаться мы?

Тем же, кому мало вышеизложенных свидетельств, рекомендую ознакомиться с работой Костомарова «Кем был Лжедмитрий?», в которой еще 150 лет назад все детали вопроса о достоверности сына Ивана Грозного были рассмотрены в мельчайших подробностях.


Единственным сомнительным местом в биографии царя Дмитрия Ивановича стала его смерть. Как рассказывают свидетели, после его убийства в Кремле в мае 1605 года:

1) Тело убитого государя было предоставлено для опознания с маской на лице.

Кто проводит опознание, закрывая лицо человека маской?!

2) Инокиня Марфа (мать царя) не опознала в убитом своего сына.

Публично! Никаких тайных откровений!

3) Приметы убитого (волосы, ногти) не сошлись с приметами царя.

4) Тело убитого человека сожгли, исключив возможность любых проверок на соответствие с приметами подлинного государя.

5) Убийца зачем-то затеял канонизацию двойника убитого.

Кстати, нашим современникам, уверенным в религиозности и суеверности людей XVI–XVII веков, стоит подробнее ознакомиться с процессом канонизации Дмитрия Угличского. Обретение гроба с помощью магии, свежее тело в могиле после пятнадцати лет тления, долгий медицинский конвейер с эффективностью до полутора десятков исцеленных в сутки…

Святотатство на святотатстве, ересь на глумлении – и ничего, никто из священников или бояр даже глазом не моргнул. Хотя под конец в это представление перестали верить даже дети. Вот как описал происходящее Конрад Буссов, автор «Московской хроники»:

«Шуйский подкупил несколько здоровых людей, которые должны были прикинуться больными. Одному велели на четвереньках ползти к телу св. Димитрия, другого повели туда под видом слепца, хотя у него были здоровые глаза и хорошее зрение. Они должны были молить Димитрия об исцелении. Оба, конечно, выздоровели, параличный встал и пошел, слепой прозрел, и они сказали, что им помог св. Димитрий… Когда это кривляние привело к тому, что даже дети стали замечать, что это только чистый обман и подлог, Шуйский приказал закрыть церковь и никого больше в нее не пускать, объявив, что слишком много людей беспокоило св. Димитрия».

Еще более красочные воспоминания оставил очевидец «чуда», голландец Иссак Масса, автор «Истории московских смут»:

«Я не думаю, чтобы в это время в Москве был хотя один колокол, который бы не гудел, ибо люди были оглушены звоном, и едва только поставили мощи в собор, как стали свершаться над некоторыми чудесные исцеления: слепые прозревали, калеки начали ходить, немые говорить, глухие слышать, и едва только совершалось над кем-либо чудо, принимались звонить во все колокола и петь «gaudeamus»… Я часто из усердия к вере говаривал им, чтобы они взяли слепых, сидящих и просящих милостыню у дверей нашего и других домов, или хромых и калек, сидящих на всех углах улицы, и отвели в церковь, дабы они прозрели, стали ходить и слышать, но мне возражали, что эти люди не тверды в своей вере… Плутовство было осязательно, ибо негодяи, получавшие видимое исцеление, были для того подкуплены, чтобы клятвами доказывать свое исцеление, и они портили себе глаза каким-то веществом, также представлялись хромоногими, и другие подобные плутни и большая часть этих молодчиков была незнакома в Москве и собирались из чужих мест».

«Таким образом [заговорщики] искореняли в народе веру в то, что Димитрий все еще жив» – соглашаются оба.

Впрочем, будем честными – нашлись и те, кто отказался участвовать в позорном представлении. Патриарх Иов, вытащенный ради такого случая из ссылки, никакого «царевича Дмитрия» не увидел и вознес молитву исключительно «целбоносным ракам», в которых лежало неведомое тело. Весьма храбрый поступок в Кремле, в котором еще не отмыли с полов кровь противников случившегося заговора…

* * *

В тождестве Дмитрия «первого» и «второго» ни у кого из серьезных историков нет ни единого сомнения.

1) Дмитрий «второй» был опознан семьей Мнишек, в замке которых проходил лечение.

2) Дмитрий «второй» был опознан князем Адамом Вишневецким, каковой даже поступил к Дмитрию на службу конюшим.

Причем объяснить этот факт любым иным образом, кроме как тождеством обоих Дмитриев и уверенности знатнейшего из магнатов в царском звании «второго» Дмитрия невозможно, ибо от одного подозрения в том, что князь Адам служит «шклоковскому еврею» – каковым называли уцелевшего царя многие пропагандисты, – все предки князей Вишневецких должны были из-за несмываемого позора выкопаться из могил, пойти и утопиться, а все потомки – повеситься прямо в колыбели.

Но вот служба конюшим (высший дворцовый пост) правителю великой державы – это, наоборот, хороший плюс в карму всем потомкам, повод для гордости.

Князей Вишневецких, богатейших и знатнейших людей современности, соблазнить деньгами, посулами о земельных приобретениях или чем-то другим «Лжедмитрий II» не мог. Никак. Не существует такой платы, которая стоила бы позора этого древнего рода! Зато сын Ивана Грозного легко мог соблазнить их высокой честью службы себе. Но для этого нужно быть истинным сыном Ивана Грозного.

3) Дмитрий «второй» был опознан всеми соратниками по первому походу.

4) Дмитрий «второй» был опознан жителями всех городов, через которые проходил во время первого похода.

Важная деталь. Во время первого похода Дмитрий не посетил город Стародуб – и его жители царя не узнали! Зато во всех прочих городах и весях он был опознан сразу и без сомнений. При внешности сына Ивана Грозного трудно обознаться.

5) Дмитрий был опознан своей женой и ее отцом.

6) Он был опознан боярами Москвы, большинство которых вернулось к нему на службу.

7) Он был опознан представителями земель, каковые после этого перешли под его юрисдикцию.

8) Он был опознан даже представителями римского папы! Сохранилась отписка кардинала Боргезе папскому нунцию по поводу отношения сына Ивана Грозного к католической церкви: «Начинаем верить, что Димитрий жив, но так как он окружен еретиками, то нет надежды, чтоб он продолжал оставаться при прежнем намерении; король польский благоразумно замечает, что нельзя полагаться на него во второй раз».

Грубо говоря, почти сразу по возвращении Дмитрий «второй» был уверенно и без тени сомнения опознан практически всеми, кто знал Дмитрия «первого» – за исключением кучки заговорщиков, совершивших на него покушение, и интервентов, ведущих против России захватническую войну. Добавить к этому пакету доказательств можно только его письма, каковые у «первого» и «второго» – неразличимы.

Дмитрий «второй» был всеми признанным государем всея Руси, сыном Ивана Грозного, возведенным на царствие еще летом 1605 года! Это неоспоримый факт. И увы – он оказался вынужден бороться с опасной крамолой, поддержанной внешними врагами России.


И опять самым таинственным моментом в биографии вернувшегося Дмитрия стала его «смерть». Это отдельная история, достойная пера поэта!

Разумеется, можно поверить в то, что сын хана Ураз-Мухаммеда сообщил царю о папиной измене – такое бывает, своих отцов чтят далеко не все знатные дети. Можно поверить в то, что после этого царь не стал отдавать предателя в Разбойный приказ или просто палачу, а заманил в кусты и самолично там зарезал – мало ли какая вожжа попала всесильному монарху под мантию? Можно поверить в то, что царский телохранитель громко объявил о желании убить государя – и отделался всего лишь домашним арестом. Сын Ивана Грозного вообще был очень добрым мальчиком. Можно поверить в то, что после этого обещания Петр Урусов остался личным царским телохранителем – ну, случился с правителем приступ суицидального сумасшествия, почему нет? Можно поверить, что во внезапном приступе гнева татарин безнаказанно застрелил правителя всея Руси, разрубил ему голову и отсек руку.

Невозможно поверить только в то, чтобы после этого преступления нигде не осталось мертвого тела!

Между тем – тело царя Дмитрия бесследно исчезло. Могилы Дмитрия Ивановича нет ни в Калуге, ни в окрестностях, ни в документах, ни даже в памяти народной.

Законный государь всея Руси просто испарился!

Причем сделал это – невероятно вовремя для своей державы.


Чтобы разгадать тайну исчезновения Дмитрия, нам нужно прежде всего вспомнить о его «команде» – его свите, его правительстве, его воеводах, а также оценить характер царя и мотивацию его поступков.

Давайте озвучим просто и линейно события Смутного времени.

Итак, по возвращении в Россию законного царя опознает большинство знатных людей и государевых чиновников, каковые возвращаются к нему на службу, формируя в Тушине органы госуправления. Главой этого правительства стал знатный боярин князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой. В России из крупных центров князя Шуйского признают только Смоленск, Рязань, Нижний Новгород и Казань. Де-факто всей страной правит царь Дмитрий Иванович, ведя затяжную осаду кучки московских изменников, каковых даже их покровители не считали законной властью. Так, польский король Сигизмунд в направляемых к Василию Шуйскому грамотах именовал того «князем», а не «царем». При попытке так обратиться к сыну Ивана Грозного – польское посольство было тут же отправлено обратно домой «учить родословные».

И тем не менее в 1610 году начинается внешняя интервенция в защиту обреченных московских заговорщиков. Правительству становится ясно, что полагаться на польских наемников, каковых ранее сын Ивана Грозного использовал в качестве основного «пушечного мяса» – больше нельзя. Руководство страной перемещается в Калугу, где и переформирует армию, сводя роль наемников к минимуму. Тем временем интервенты, прикрываясь именем заговорщиков, захватывают весь северо-запад государства и занимают саму Москву. И одновременно с этим – многие районы России ведут войну против законного царя, препятствуя его борьбе с внешним врагом!