— Мы как раз беседовали с ней, когда ты вошел.

— С ней, говоришь?

— Если верить Мисси, иначе и быть не может.

— Сегодня ночью ты меня напугала.

— Это был просто глупый сон.

— Хочешь рассказать?

— Да рассказывать-то особо нечего. Я почувствовала себя такой одинокой, что мне стало страшно. Не знаю, поймешь ли ты, Кларк, но я так рада, что мне почти не пришлось быть одной — даже когда я потеряла Клема. Ты и Мисси сразу заполнили мою жизнь. Хотя я не подпускала тебя к себе, ты все время был рядом. А благодаря Мисси мне все время было чем занять руки и голову. Ах, Кларк, я так рада! Так благодарна Господу за то, что Он не дал мне выбора и сразу взял дело в Свои руки, хотя я даже не думала о Нем.

Кларк подался вперед и погладил ее по щеке.

— Я тоже рад этому, миссис Дэвис. — Несмотря на озорные искорки, его глаза светились любовью. — Нет на свете другой женщины, которая варит такой кофе.

Марти шутливо отбросила его руку.

— Ах, кофе! Ну, погоди же!

Кларк посерьезнел.

— Ты знаешь, на самом деле все случилось куда раньше. До того, как я отведал твой кофе. Ты была такой хрупкой и одинокой, когда шагала к своему сломанному фургону. Я знал, что больше всего на свете тебе хочется забраться внутрь и умереть, и все же ты держалась изо всех сил и шла, высоко подняв голову. Я смотрел тебе вслед, и у меня разрывалось сердце. Вряд ли кто-нибудь на целом свете понимал твои чувства лучше меня. Мне так хотелось помочь тебе, облегчить твою боль.

Марти смахнула слезу.

— Ты никогда не говорил мне об этом. Я думала, что была нужна тебе, только чтобы заботиться о Мисси.

— Это верно, так оно и было. И первые пару месяцев я изо всех сил старался убедить себя, что все дело только в этом. Но потом мне пришлось признать, что было кое-что еще.

Марти взяла его за руку и сжала ее.

— Ах ты мошенник, — усмехнулась она.

— А потом настало самое тяжелое время. Несколько месяцев я мучительно пытался понять, что думаешь ты: чувствуешь то же, что и я, или готова уложить вещи и уехать. В те дни я научился молиться так, как не молился никогда прежде. И понял, что значит ждать.

— Кларк, я об этом даже не догадывалась, — прошептала Марти. У нее защипало в носу. Она поднесла к губам его руку и поцеловала загрубевшие пальцы. — Как мне возместить тебе это?

Он встал, наклонился к ней, поцеловал ее в лоб и усмехнулся.

— Для начала приготовь-ка на ужин мое любимое тушеное мясо — да нарежь его потолще.

Марти поморщилась.

— Мужчины, — сказала она, — почему-то считают, что единственный способ доказать свою любовь к ним — ублажить их желудок.

Кларк взъерошил ее распущенные волосы.

— По-моему, мне пора на скотный двор, иначе коровы подумают, что остались без хозяина.

Он поцеловал Марти в нос и вышел за дверь.

Глава вторая. Размышления

Солнце потянулось и поднялось с постели, роняя золотые и розовые блики на подтаявший снег и зеленые ели. Денек для строительства школы выдался славный. Выйдя из спальни, Марти возблагодарила Господа. Она беспокоилась, что может налететь очередная буря — это нередко случалось ранней весной, но о таком дне можно было только мечтать. Она попросила у Бога прощения за то, что усомнилась в Его милосердии, и поспешила в кухню.

Сегодня Кларк опередил ее и чуть свет отправился на скотный двор. Перед уходом он растопил плиту, и ее пламя наполнило дом блаженным теплом. Марти заторопилась, чтобы приготовить завтрак, пока не встали дети.

Она возилась у плиты, помешивая кашу и поджаривая гренки, когда в кухню вошел заспанный Клэр. Рубашка торчала из штанишек, их лямки были перекручены и застегнуты как попало. На одной ноге мальчика был башмак с развязанными шнурками, другой он держал под мышкой.

— Где папа? — немедленно спросил он.

Взглянув на взъерошенного сына, Марти улыбнулась.

— Пошел на скотный двор, — ответила она. — Думаю, он уже почти все сделал. Тебе нужно поторапливаться. Дай-ка я помогу.

Она заправила рубашку, поправила лямки штанишек и поставила малыша на стул, чтобы зашнуровать его башмаки.

— Сегодня все приедут строить?

— Да, сегодня все приедут к нам строить школу. К вечеру она уже будет стоять.

Клэр задумался. Он уже говорил Марти, что в школу ему не хочется, но все так радовались ее появлению… Он великодушно улыбнулся.

— Мне пора, — деловито сказал он, слезая со стула. — В школу я ходить, наверное, не буду — мне надо помогать папе.

Марти улыбнулась. «Конечно, — подумала она, — папе без тебя не обойтись. Кто будет путаться у него под ногами, когда он подкладывает корм скоту, кто будет пытаться поднять не по росту большое ведро? Кто вприпрыжку побежит рядом, когда он погонит коров на пастбище, кто будет болтать без умолку, когда он работает? Кто будет смотреть на него снизу вверх с любовью и восхищением?» Она наклонилась, чтобы обнять сына, потом помогла Клэру надеть теплое пальтишко, шапку и рукавицы и открыла ему дверь. Он со всех ног бросился отыскивать отца. Вокруг малыша с восторженным лаем носился Ол Боб.

Марти вновь занялась завтраком, время от времени поглядывая на дверь детской. Ей придется разбудить Мисси. Девочка любила поспать и не вскакивала чуть свет, как Клэр. Она с радостью встречала каждый новый день, полный приключений и открытий, но считала, что все это может повременить и до более позднего часа. Марти любила Мисси, как собственную дочь, как свою плоть и кровь. Хотя Мисси была еще мала, она много помогала Марти и с нетерпением ждала появления на свет «сестрички». Марти надеялась, что желание Мисси исполнится, и в доме появится еще одна девочка.

Накрывая стол к завтраку, Марти представляла, как женщины по всей округе делают в эти минуты то же самое, с таким же радостным волнением предвкушая появление школы. Их дети не должны расти невеждами из-за того, что родителям вздумалось осваивать новые земли. Теперь они получат образование и смогут найти свое место в жизни — здесь или в иных краях — смотря как сложится жизнь.

Марти вспомнила о сестрах Ларсон, дочерях своей подруги Тины. Ее муж, Джедд, считал, что новая школа им ни к чему, что все это глупые выдумки. «Девчонкам образование без надобности», — говорил он. Но в глазах Тины Ларсон светилась немая мольба: ей так хотелось, чтобы ее дочки тоже могли учиться. Они были уже совсем большими, одиннадцать и тринадцать лет, школа была нужна им как никому другому: еще немного — и им будет поздно браться за учебу.

Хлопоча на кухне, Марти молилась, чтобы Джедд изменил свое отношение к школе.

Продолжая молиться, она выглянула в окно кухни и увидела, что ее мужчины возвращаются со скотного двора. Кларк старался идти помедленнее, чтобы маленький Клэр не отстал от него. Мальчик цепко держался за ручку бадьи с молоком, не сомневаясь, что он помогает отцу нести тяжелый груз, и весело болтал на ходу. Ол Боб носился взад-вперед, явно считая, что без него хозяева ни за что не нашли бы дорогу домой.

Марти почувствовала комок в горле. Иногда любовь так сильна, что причиняет боль, но даже эта боль прекрасна.

Семья Дэвис добралась до ручья первой — место, отведенное под строительство школы, находилось на участке Кларка и ехать было недалеко. Кларк распряг лошадей и начал мерить землю шагами, по пути вбивая колья, чтобы разметить площадку для будущего здания.

Клэр носился вокруг, то подхватывая молоток, как только отец опускал его наземь, то подавая колья. Он изо всех сил старался помочь и отчаянно мешал.

В фургоне они привезли на стройплощадку свою старую плиту, и теперь Марти возилась с ней, разжигая огонь и подогревая воду. Эта плита была далеко не так хороша, как та, что стояла у них в кухне, но стряпать на плите удобнее, чем на костре, и женщинам будет куда сподручнее приготовить горячий обед.

Наслаждаясь теплым весенним солнышком, Мисси сбросила капор, и ее пушистые каштановые локоны трепал ветерок. Она отвела лошадей к ближайшей рощице, привязала их к дереву и дала им сена на завтрак.

Вскоре стали прибывать другие повозки и фургоны, и через некоторое время вокруг уже царила веселая суматоха. Дети с визгом носились друг за другом. Даже Клэр не устоял перед соблазном оставить отца и присоединиться к общему веселью.

Женщины радовались встрече, болтали и смеялись, занимаясь стряпней.

Мужчины деловито осматривали бревна, отбирая те, что пойдут на фундамент, и прикидывая, в каком порядке будут класть остальные. Вскоре застучали топоры. Мускулистые руки наносили уверенные удары, щепки летели во все стороны, сильные спины дружно сгибались и распрямлялись, и тяжелые бревна одно за другим ложились на место. Марти не без гордости отметила, что Кларк пользуется всеобщим уважением соседей и является несомненным лидером.

Работа была нелегкая, справиться с ней можно было лишь сообща, однако радость от того, что предстояло сделать, умножала силы строителей. Тут и там слышались шутки и смех. Строители укладывали бревна, стены становились все выше, и через некоторое время уже можно было увидеть очертания будущей школы.

Весеннее солнце грело вовсю, и мужчины, разгоряченные работой, сбросили куртки.

Старая плита делала свое дело: уже закипел кофе, а в больших котлах булькала тушеная свинина с бобами, распространяя умопомрачительный аромат по всей округе.

Вот уже кто-то из детей, принюхавшись, прекратил беготню, чтобы узнать у матери, не готова ли еда, а один из мужчин, ворочавших тяжелые бревна, сдержанно поинтересовался, скоро ли накроют на стол. Женщина, которая стояла у плиты, улыбнулась проголодавшемуся малышу, легонько шлепнула его и велела поиграть еще немного, а потом осадила нетерпеливого строителя. Без сомнения, мысленно она уже представляла, как ее сын стоит у доски, щелкая как орешки арифметические задачки.