Мэг попыталась подняться на ноги, но, к своему ужасу, обнаружила, что ее руки скованы металлической цепью, конец которой прикреплен к каменной стене. Значит, граф Ратледж бросил ее в подвал своего замка…

— Мерзавец, негодяй… — еле слышно прошептала она.

Маргарет знала о существовании подвала и часто видела, как туда посылали слуг за хранившимся там вином. Ей было очень любопытно побывать там, но Филип не разрешал. Он говорил, что посещение подобных мест не для женщин. Однажды Маргарет все-таки удалось побывать в подвале, и он показался Маргарет тюрьмой, могильный холод сковал ее тело, давил на плечи, а эхо шагов грохотом отдавалось в ушах. Маргарет в ужасе побежала назад, спотыкаясь на ступеньках, и ей чудилось, что чьи-то костлявые руки хватают ее за плечи и тянут вниз.

Теперь она снова очутилась в этом подвале…

«Главное, не поддаваться панике, — уговаривала себя Мэг. — Я что-нибудь придумаю. Я выберусь из этой темницы!»

Но как? Как разорвать эти толстые цепи, сковавшие ее запястья? Мэг тихо застонала от бессилия. Неожиданно из темноты донесся тихий стук, словно кто-то бил одним камешком о другой. Мэг замерла. Еще стук, еще… Кто-то пытался привлечь ее внимание! Значит, она не единственная узница этой каменной темницы…

— Эй… здесь есть кто-нибудь? — с надеждой в голосе крикнула она, но ее голос прозвучал еле слышным шепотом. — Отзовитесь…

Долгое время тишину не нарушал ни единый звук. Мэг напряженно ждала, не раздастся ли снова стук камешков.

— Вы слышите меня? — наконец не выдержала она.

Один негромкий стук.

— Один раз означает «да»? — догадалась Мэг.

Еще стук.

Мэг глубоко вдохнула сырой, пахнувший плесенью и затхлостью воздух, и громко крикнула:

— Вас бросил в подвал граф Ратледж?

Раздался один резкий стук. Он прозвучал громче предыдущих. Мэг еще раз попыталась подняться на ноги, но цепи, крепко сковавшие руки, не дали ей этого сделать. Рухнув на соломенную подстилку, она снова прислонилась спиной к холодной каменной стене, несколько минут сидела молча, а потом крикнула:

— Вы можете говорить?

Два коротких стука.

Значит, бедный узник или узница настолько обессилел, что не может вымолвить ни слова, или ему заткнули рот кляпом…

— Вы женщина?

«Да» — один стук.

Мэг побоялась спросить, как долго мается в подвале эта несчастная…

— Не волнуйтесь! — мягко проговорила она. — Мы что-нибудь придумаем, уверяю вас! Вы слышите меня?

Один стук.

— Мы обязательно выберемся из этого подвала. Мы спасемся, не теряйте надежды!

Она напряженно вслушивалась в тишину, но больше ей никто не ответил. То ли несчастную окончательно покинули силы, то ли она уже не верила в счастливое избавление.

Мэг подумала о Кинкейде, и в ее душе затеплилась слабая надежда. Вернувшись домой и прочтя ее прощальную записку, он должен был пойти к Сэйти, чтобы узнать от нее, куда она исчезла. Сообщит ли ему Сэйти, что Мэг отправилась в замок Ратледж? Или даже под пытками она не предаст свою подругу?

Мэг горестно усмехнулась. Сейчас она молила провидение о том, чтобы верная, надежная Сэйти нарушила свою клятву и обо всем рассказала Кинкейду!

«Сэйти, нарушь клятву, скажи Кинкейду, где я! — мысленно просила Мэг. — Он примчится в замок, вызволит меня из каменной темницы и спасет от страшного возмездия графа! Если только… не захочет расправиться со мной сам…»

29

Кинкейд скакал верхом по дороге к подножию высокого холма, на вершине которого раскинулся замок. Поравнявшись с крайним домом деревушки Ратледж, Кинкейд придержал поводья лошади. Картина, представшая его взгляду, была удручающей: старые, ветхие, покосившиеся домишки, которые, казалось, держались только чудом. Люди в лохмотьях, работающие на поле, и грязные, оборванные дети, играющие на провалившихся ступеньках домов.

«Как же граф мог допустить такую ужасающую бедность и разруху в своих владениях? — не мог понять Кинкейд. — Неужели ему, богатому человеку, не стыдно, что его подданные живут в такой нищете? Как только получу наследство, сразу же истрачу часть денег на восстановление деревушки Ратледж и помогу ее жителям. Но сейчас для меня самое важное — отыскать Мэг и вернуть ее! Господи, только бы мы с ней не разминулись, и она не вернулась бы в Лондон без меня!»

Кинкейд был так занят своими невеселыми мыслями, что не заметил, как к нему подошла маленькая девочка в голубом платье, а следом за ней — старая сгорбившаяся женщина.

— Милорд! — негромко позвала старуха. — Милорд!

Мевис, они несколько дней назад встретились на кладбище.

— Мевис, рад тебя видеть! — воскликнул он. — Ты живешь в этом доме?

— Да, сэр. Я надеялась, что вы приедете, и вот вы здесь.

— Ты… ты ждала меня? — удивленно произнес Кинкейд. — Но почему?

— Милорд, вы правильно поступили, снова вернувшись сюда, — скрипучим голосом сказала старуха.

— Мевис, перестань говорить загадками! Мне некогда, я приехал в Ратледж, чтобы повидаться с одним человеком, а ты отнимаешь у меня время!

— Вы, очевидно, ищете женщину? — в выцветших глазах старухи мелькнули хитрые огоньки. — Моя внучка может рассказать кое-что, если вам, конечно, интересно! — Мевис повернулась к девочке.

— Расскажи милорду, что ты видела сегодня утром, не бойся. Милорду следует поторопиться, ведь речь идет о жизни и смерти.

— О чем это ты, Мевис? — воскликнул Кинкейд, и смутное чувство надвигающейся беды сжало сердце.

Девочка подошла вплотную к лошади, на которой сидел Кинкейд, подняла голову и тоненьким голоском спросила:

— Милорд, вы ищете даму?

— Да, красивую молодую женщину с темными пышными волосами и зелеными глазами, — быстро проговорил Кинкейд.

— Это леди Суррей. Она приехала в деревню вчера вечером, был сильный дождь, и я пригласила ее переночевать у нас в доме. Мы пили чай и ели вкусные булочки.

— А куда она пошла, когда настало утро? — Тревога охватила душу Кинкейда.

Девочка ничего не ответила, и Кинкейд нетерпеливо обратился к старухе:

— Мевис, как зовут твою внучку?

— Энни, милорд.

— Энни, малышка, скажи, пожалуйста, куда утром пошла дама? Мне очень важно это знать.

— Утром леди Суррей вместе со мной пошла на кладбище, чтобы навестить могилу своего сына.

Значит, он не ошибся, предположив, куда могла отправиться Мэг. Но уже наступил полдень, где же сейчас она?

— Сколько зла таит в себе замок ваших родственников, — неожиданно вступила в разговор Мевис. — Сколько зла и жестокости, если бы вы только знали, милорд!

— Мевис, объясни толком, что произошло? Почему ты опять говоришь загадками?

— Он пригрозил, что вырвет мне язык, — продолжала старуха, не обращая внимания на реплику Кинкейда, — но я не боюсь этого дьявола.

Кинкейд быстро слез с лошади, подошел к Мевис.

— Ты скажешь мне, что случилось? Какой дьявол пригрозил вырвать тебе язык, и где сейчас находится леди Суррей?

Повивальная бабка наклонилась к девочке, погладила ее по пшеничного цвета волосам и невозмутимо произнесла:

— Расскажи милорду, что ты видела на кладбище, Энни.

— Я привела леди Суррей к могиле ее сына, оставила там, а сама пошла к старой церкви. Я начала собирать мед, как вдруг услышала его голос, а потом увидела и его самого.

— Кого?

— Господина с кривым ртом. Графа Ратледжа.

У Кинкейда сердце рухнуло вниз. Значит, Персиваль уже вернулся? Неужели кто-то прознал, что Мэг собирается в замок, и донес ему?

— Что было потом? — внезапно севшим голосом спросил Кинкейд у маленькой девочки.

— Они стали разговаривать громкими голосами, ругаться, но я не поняла о чем. А потом… потом леди Суррей попыталась убежать, граф замахнулся на нее своей тростью и ударил ее по голове.

— Что? — еле вымолвил Кинкейд. — Он ударил ее?

— Да, я очень испугалась, но не стала подходить, он ведь мог ударить и меня.

Кинкейд, помолчав, тихо спросил:

— Что же произошло дальше, Энни?

— Леди Суррей упала на землю и осталась там лежать.

— А граф?

— Он схватил ее и потащил по земле к дереву, у которого была привязана его лошадь. Затем он поднял ее и посадил в седло. Одной рукой он придерживал леди Суррей, а другой взял поводья лошади и повез ее в замок.

Кинкейд мгновенно вскочил в седло и крепко сжал поводья.

— Ты уверена, что он повез леди Суррей именно в замок, а не куда-нибудь еще?

— Да, сэр, я своими глазами видела, как граф вел лошадь, на которой сидела леди Суррей, по дороге, поднимавшейся к вершине холма. Я же знаю, что там находится его замок, — важным голосом сообщила Энни. — Как только он скрылся, я помчалась домой и обо всем рассказала бабушке, — добавила она.

— Энни, ты очень умная, хорошая девочка! — Кинкейд стегнул лошадь. — Благослови тебя Господь!

Кинкейд мчался во весь опор по дороге, ведущей в замок Ратледж, в то проклятое Богом место, куда он еще несколько дней назад поклялся себе никогда больше не возвращаться.

«Мэг, любимая, я скоро буду с тобой, — мысленно твердил он. — Потерпи, и я скоро приду тебе на помощь».


Кинкейд рывком распахнул входную дверь, вбежал в массивный полутемный главный холл замка и гневно крикнул:

— Ратледж! — и его громкий голос эхом прокатился по каменным стенам. — Ратледж! Где ты, старый дьявол?

В боковом проеме тотчас же возник слуга, на лице которого застыло встревоженное выражение.

— Милорд… вы… Рады видеть вас снова в замке, — испуганно пролепетал слуга — это был Сэм. — Мы не ожидали, что вы так скоро вернетесь…

— Где она? — грозно произнес Кинкейд.