План сработал бы, если бы женщины были в порядке, а не в таком же состоянии, как и она. Чтобы избежать серьезных травм, им требовалась более продолжительная разминка. Большинство из них всю неделю тянулись не дальше пульта управления телевизора на кофейном столике.

После пары легких упражнений на гибкость Тесс предложила им нагнуться вперед, сплести пальцы рук, поднять руки над головой и завести назад. Она впечатляюще продемонстрировала это упражнение и в награду увидела восхищенные лица. Все последовали ее примеру, после чего вдруг закряхтели, застонали и разом повалились.

— Все целы? — в тревоге вскричала Тесс, слишком быстро прервав упражнение на растяжку, что отдалось болью в плечах. Она бросилась к женщинам, проверяя каждую по очереди. К счастью, ни одна, кажется, не пострадала. Постанывая и потирая больные места, они медленно поднялись на ноги.

У Тесс появилось желание отказаться от занятий, но ей нужны были деньги, которые она собиралась на следующий день дать Ларе на поездку. Просить деньги у Макса она не хотела, во всяком случае не сейчас, когда он столь явно нервничал.

Вспомнив свой потрясающий успех в начальной школе, она заставила женщин лечь на пол и убаюкала их. Уснуть самой ей на этот раз не удалось; она была слишком напугана тем, что чуть было не причинила вред здоровью этих женщин своей некомпетентностью. Тесс решила, что лучше воздержаться от дальнейших упражнений, пока никто не получил увечья.

— А я бы не стала об этом волноваться, — сказала ей Хитер, — они сами виноваты.

— Это почему же? — спросила Тесс. — Ведь за безопасность учеников несет ответственность преподаватель?

— Они решили, что ты подготовлена ничуть не лучше, чем они, поэтому просто повторили упражнение, подумав, что оно простое, раз ты делаешь его так легко. Вообще-то они удивились. Мне кажется, ты расположила их к себе.

«Отлично, — подумала Тесс. — Значит, так и надо делать — причинять боль и этим завоевывать уважение. Еще один вариант политики кнута и пряника, которую так любят подростки и недоразвитые мужчины».

Однако, несмотря на разминку, Тесс все-таки получила свое за то, что пренебрегла осторожностью. У нее потом целый день дрожали руки.

Она обо всем рассказала Фионе, начиная с того момента, когда впервые встретилась с Хитер, хотя и солгала ей насчет своего умения преподавать.

— По-моему, это нечто! — воскликнула Фиона. — Я бы никогда на такое не решилась.

— Это потому, что ты благоразумнее меня.

Фиона в изумлении раскрыла рот:

— Вот теперь я точно знаю, что мир сошел с ума! И что ты намерена делать?

— О чем это ты?

— Ну ведь не можешь же ты и дальше так продолжать. Если не считать того, что и до сорока не дотянешь, если будешь так сильно изматываться, то это, по-моему, и денег не приносит, каких ты ожидаешь.

Тесс растерялась:

— Вообще-то я думала о том, чтобы взять еще какую-то работу, предложить свои услуги другим местным школам и общественным центрам. Если я наберу достаточно контрактов, то вполне смогу зарабатывать на то, чтобы мы могли жить достойно.

Фиона с удивлением покачала головой:

— По-моему, это безумие! Ты ведь наверняка могла бы заняться чем-то другим.

— Скажи, Фай, а что бы ты сделала в моем положении?

Но стоило Фионе задуматься об этом, как она и сама столкнулась с тем же неприятным фактом, что не умеет решительно ничего. Естественной реакцией на это тревожное обстоятельство было желание немедленно выбросить это из головы.

— Ну и как ты собираешься учить детей? — спросила она.

Этот вопрос заставил Тесс задуматься о том, о чем она старалась не думать. Она знала, что не сможет рассказать Фионе о Джерри, отчасти потому, что неловко признаваться в том, что на самом деле это не больше, чем увлечение, но еще и потому, что и брак Фионы пошатнулся и ей не захочется слушать о чьих-то сложностях. Фиона всегда ставила в пример прочность семьи Тесс и Макса, и ей вряд ли приятно было бы узнать, что они столкнулись с теми же проблемами, перед лицом которых оказалась Милли.

— Ребятишки не очень-то подготовлены, так что мне удается гнуть свою линию. Они сравнивают меня скорее со своим учителем физкультуры, чем с какой-то накачанной культуристкой, так что многого от меня они не ожидают. Они дерзкие, но Лара меня к этому уже приучила. В целом, — подытожила она, — я с ними справляюсь.

Ну разумеется, ведь спрашивать в первую очередь следует с учителей.


— Вы должны поделиться со мной своим секретом, — прошептал кто-то ей на ухо. — И я бы с удовольствием спал каждый день по часу во время занятий.

Тесс вздрогнула. Она и не слышала, как Джерри вошел в зал.

— Это ведь не ваш класс? — спросила она. — Я думала, у вас второклассники.

Джерри кивнул:

— Я заставил их сосчитать до тысячи с закрытыми глазами, а пока решил заскочить и поздороваться.

«И все?» — подумала Тесс и недовольно буркнула:

— Привет.

— Вы сердитесь насчет вчерашнего, — заметил он. — Извините, что так вышло. Но вы могли бы признаться, что мы знакомы.

— Я не знала, что ответить. Я ждала, что скажете вы.

Джерри пожал плечами:

— Я импровизировал. На самом деле я был совершенно сражен тем, что вы подруга Хитер.

— Подруга — это сильно сказано, — предательски повела себя Тесс. — Мы недавно познакомились.

Проснувшаяся было совесть заговорила о том, что некрасиво отбивать жениха у близкой подруги.

«Заткнись, — сказала Тесс своей совести, — я не это имела в виду».

— Я весь вечер об этом думал, и мне было нехорошо, — сказал Джерри первую серьезную фразу за все время их знакомства — Да я и сам не знаю, зачем соврал.

— Вряд ли это можно назвать враньем, — успокоила его Тесс, понимая, что это и есть самое настоящее вранье.

Джерри приподнял бровь. Тесс почувствовала, как краска отправилась в путь по ставшему уже привычным маршруту от шеи к лицу. «Купи этот зеленый тональный крем, скрывающий красноту, — сказала она себе. — Да возьми флакон побольше, если собираешься и дальше работать в этой школе».

Тесс посмотрела на часы. Пора начинать расшевеливать класс. Ей не хотелось, чтобы все учителя знали, что она заставляет детей спать во время уроков. То была вынужденная мера: надо дать телу привыкнуть к физическим нагрузкам. Сейчас боль отступала не меньше, чем через пару дней после каждого занятия.

Джерри заметил, что она чем-то обеспокоена.

— Давайте пообедаем вместе?

«Нет», — подумала Тесс и быстро сказала:

— Да. Где?

— Где угодно, только не у Картера.

Тесс вспомнила, что ее женская группа по йоге обедает там по понедельникам. Взявшись преподавать в школе после занятий с ними, она не может составить им компанию.

— Как насчет кафе в общественном центре? — предложила Тесс.

Это было единственное известное ей место, находившееся неподалеку, которое любой из ее друзей обошел бы стороной. Слишком грязное, неухоженное и слишком дешевое. «Из знакомых меня там никто не увидит, — думала она. — И дело не в том, что я что-то скрываю. Просто это обед со знакомым, вот и все. Меньше будет сложностей, если мы встретимся без посторонних глаз».


— Кстати, я тебе уже звонила, но тебя не было, — сказала Фиона, уходя, чтобы забрать детей из школы. — А твой мобильник был выключен.

— Я обедала с двумя женщинами, которые занимаются у меня йогой, — уже привычно солгала Тесс.

Она не могла поступить по-другому, потому что во время этого обеда они с Джерри (они заранее договорились, что никому о нем не расскажут) поняли, что случайное знакомство мало-помалу перерастает во что-то более существенное.

Тесс первой спросила у Джерри насчет предложения, сделанного им Хитер.


Грэм сошел с поезда на две остановки раньше, чтобы можно было пешком пройтись до дома и выпить. К тому же ему хотелось ненадолго отложить встречу с Фионой. Отослав письмо Кристине и тотчас пожалев об этом, он уже не смог сосредоточиться на работе.

Энни регулярно стучала в дверь кабинета, предлагая ему чай, кофе и сандвичи. Многолетнее чтение любовных романов, в которых речь шла именно о подобных супружеских проблемах, пошло ей на пользу. Она все больше выводила босса из себя, и наконец к концу дня он огрызнулся на нее.

«Завтра принесу ей цветы и извинюсь, — сказал он про себя. — Может, и Фионе принесу. Хотя и не знаю, за что мне нужно извиняться». Прогуливаясь по улице, он рассматривал витрины магазинов, пока наконец не решил, что нет смысла и дальше мучиться над этим: он целый день размышлял о том, как ему быть, и никуда не продвинулся.

Грэм прошел мимо нового бара, который присмотрел, когда в последний раз проходил по этой улице. Бар недавно открылся и еще не стал популярным. Посетителей было мало. Он и сам не знал, зачем заглянул в окно, однако успел заметить женщину, одиноко сидящую за дальним столиком.

Это была Милли.


Фиона в сотый раз задернула занавеску. Его не было. Он никогда не опаздывал, или почти никогда. Ей хотелось позвонить ему по мобильному телефону, но она чувствовала, что с утра она уже наделала таких дел, что пора угомониться.

Дафна наблюдала за дочерью, переживала за нее, но не решалась утешать, потому что знала, что Фионе это не понравится. «Да будь он проклят! — думала Дафна. — Вот и мой муж был такой же. Все начиналось с такой преданности, порядочности, надежности. Всем-то он нравился, любая мать мечтала бы о таком для своей дочери. А потом, когда появились дети, его понесло в сторону. Он приходил домой все позже и позже, отговорки были все более неправдоподобные, пока он совсем не перестал появляться. Он оставил меня с детьми ради своей подружки и никогда больше не видел нас».