Просто мне хочется поговорить с кем-то обо всем этом. Да, знаю, я всегда утверждал, что не приемлю всех этих разговоров о собственных чувствах, считающихся обязательными в нашем поколении. Но, возможно, будет полезно что-то прояснить в голове, разложить все проблемы по полочкам, каждой отвести свое место, пока они, сваленные в кучу, не принялись влиять друг на друга самым пагубным образом.

Фиону в это я точно не смогу посвятить, ведь она начнет переживать насчет Кристины. Еще подумает, что это нечто новое в наших отношениях, и будет ждать, что я только это и буду с ней обсуждать. Упаси бог.

С Тимом я не могу говорить, потому что он настолько увяз в своих собственных возвратах в прошлое, что непременно станет подзуживать меня, чтобы и я делал то же самое.

Макс? Макс мне нравится. Он немного похож на меня, держится сам по себе и позволяет Тесс командовать. Но ему меньше всего хочется иметь дело с чужими проблемами.

Это должен быть человек не из нашего круга. Человек, который знает меня, но не будет в дальнейшем оказывать давления на мою жизнь. Вообще-то был только один человек, которому я полностью открывался. Разумеется, я поплатился за это, так что не готов снова рисковать. Но вот открытости мне не хватает.

Мне не хватает Кристины».

8

— Ну и как прошел урок? — спросила Хитер.

Тесс тяжело вздохнула:

— По-моему, учителей начальной школы нужно канонизировать. Если только они не принимают наркотики, что, судя по статистике, маловероятно, терпением они наделены сверхъестественным. Не пойму, почему они не избивают половину детей до потери сознания.

— Наверное, потому, что это противозаконно, — заметила Хитер. — Может, они мысленно и колотят их до потери сознания, а свой гнев, как и все другие люди, вымещают на супругах.

— Звучит правдоподобно, — сказала Тесс.

У нее были занятия со вторым классом, с шести- и семилетками. Мисс Блоуэрс рассказала ей, на что эти дети способны.

— Многого от них не ждите, — предупредила ее директриса. — Детишки довольно живые, и мы лишь пытаемся их угомонить с помощью некоторых несложных упражнений. Попробуйте научить их контролировать свое дыхание. Пусть это будет весело и просто, и успех обеспечен!

Тесс это понравилось. Она была уверена, что после требовательных женщин, с которыми проводила занятие накануне, это будет легкой прогулкой. Она приветствовала класс голосом, с которым матери обращаются к своим детям.

— Итак, ребята, меня зовут миссис Кин. Давайте Дружно поздороваемся: «Доброе утро, миссис Кин».

— Доброе утро, миссис Кин, — произнесли дети.

Им было скучно, но они подчинились. Тесс показалось, что с ними можно будет справиться.

— А теперь я хочу, чтобы вы все попробовали стать деревьями, поэтому встаньте и поднимите руки как можно выше. Ну, давайте, выше, выше, выше.

Но едва она попыталась сама поднять руки, как боль заставила их опуститься. Она и забыла, что еще не пришла в себя после своей первой попытки преподавать. И тогда она решила прибегнуть к уловке, которая так удалась с женщинами. Подбодряя и поправляя учеников, она прошла по классу, пока не выделила одного из них.

— А теперь посмотрите на… как тебя зовут, дорогая?

— Давакурунибаджети, — ответила девочка.

Тесс показалось, что она услышала именно это.

— Какое красивое имя! — сказала она, не решаясь повторить его. «И почему тебя не зовут Джулией, или Кэтуизл, или как-нибудь еще, чтобы я могла обратиться к тебе по имени?»

— Все посмотрите на… эту умную девочку.

Ученики послушно посмотрели на умную девочку, которая тянулась вверх и одновременно наклонялась вперед.

Наконец какой-то мальчик поднял руку:

— Мисс!

— Да? — откликнулась Тесс, радуясь возможности отвлечься от девочки с самым длинным именем на свете.

— А вы можете завести ноги за уши? Моя мама говорит, что последняя преподавательница йоги могла это сделать. И я тоже могу. Смотрите.

Он сел, поднял ноги и небрежно завел их за голову. Тесс стало не по себе. Она вспомнила, какую боль испытывает, даже когда поворачивает голову.

— Ты очень умный мальчик, — сказала Тесс, возненавидев и этого ребенка, и его мать.

— А моя мама вчера была у вас на занятиях и сказала, что вы никуда не годитесь, — заговорила другая девочка. — Она считает, что сами вы ничего не можете, поэтому заставляете все делать других.

«И этого ребенка ненавижу, и его мать тоже, — подумала Тесс. — Вот и провалился мой замысел».

— Иногда мамы говорят не то, что имеют в виду, — произнесла она слащавым голосом.

Девочка с сомнением посмотрела на нее:

— Моя мама именно это и имела в виду. Она рассказала об этом моему папе, а она всегда говорит «именно это я имею в виду», когда разговаривает с ним.

Тесс задышала так глубоко, как еще никогда не дышала. И тут у нее возникла мысль.

— А я вам сейчас покажу то, что ваши мамы не умеют делать.

Она скрестила пальцы и проверила теорию Макса о молчаливой молитве, о которой он накануне упомянул вскользь.

— Все лягте и закройте глаза. Руки положите на животики. Чувствуете, как они колышутся, когда вы вдыхаете воздух и выдыхаете его. А теперь дышите медленнее…

Чрез три минуты все ученики спали. Она села на пол и достала спрей для мышц, который купила по дороге в школу. Обрызгавшись им с головы до пят, она ощутила еще большую боль, чем испытывала до сих пор. Вслед за тем она приняла болеутоляющее средство, из тех, что «действуют быстро», как было написано на упаковке, и, сидя на полу, стала ждать, когда ее разбитое тело вернется к нормальному состоянию. Когда до окончания занятий оставалось несколько минут, она осторожно разбудила детей.

— Вы чувствуете, что отдохнули? — спросила она.

Дети не отвечали, потому что еще не отошли ото сна. Было такое впечатление, будто они в ступоре. «Вот и хорошо, — подумала Тесс. — На следующем уроке будут вести себя потише». Ребятишки вышли из зала в полуобморочном состоянии и направились в свой класс.

Тесс нагнулась, чтобы собрать в сумочку свои многочисленные лекарства, и тут у нее в спине что-то кольнуло, словно злой гоблин принялся быстро тыкать ее ножом — раз, раз, раз! Она тотчас выпрямилась. То есть мысленно выпрямилась. Ее тело упорно оставалось в согбенной позе старухи, отказываясь подчиняться.

— Помогите, — тихо произнесла она, ни к кому, в общем-то, не обращаясь.

— Стойте спокойно, — последовал ответ.

«Это я умерла, и за мной явился ангел, — подумала Тесс, вне себя от колик. — Надеюсь, через минуту я спущусь по этому туннелю к свету, и боль прекратится. Скорее же! Я уже готова умереть!»

Она почувствовала, как сзади ее обхватили двумя руками и бережно подвели к стулу, который чудесным образом появился у нее за спиной. Она с облегчением откинулась на жесткую спинку. И наконец открыла глаза, чтобы посмотреть в лицо своему спасителю.

Это был не ангел (если только «Френч коннекшн»[29] еще не начал поставлять майки для херувимов), но впечатление тем не менее производил весьма хорошее. Все лицо, по-видимому, было в морщинках незнакомца оттого, что он много смеялся, а волосы непослушно топорщились. Немного похож на Макса — таково было первое впечатление Тесс. Однако она быстро изменила свое мнение, пристальнее приглядевшись к нему.

Черные волосы ее спасителя, пусть и непослушные, были скорее курчавые, чем просто нечесаные, и были подстрижены так, чтобы казалось, будто они естественно ниспадают на уши. И хотя морщинки точно отражали его всегдашнюю готовность улыбнуться, темно-голубые глаза выдавали другую, более опасную готовность — к риску, к тому, чтобы решительно взяться за дело и зайти очень далеко. Ничего подобного у Макса не было.

Незнакомец был лишь на несколько дюймов выше Тесс, и она удивилась, насколько успокаивающе на нее подействовало то, что они почти одного роста. Годами задирая голову, чтобы взглянуть на Макса, она поняла, что различие в их с мужем росте стало казаться симптомом неравного положения в браке.

— Вы в порядке? — с тревогой спросил незнакомец, опускаясь перед Тесс на колени.

Тесс робко подняла голову и покачала ею из стороны в сторону, потом медленно выпрямила спину, сдержав стон. Собственную кончину она решила ненадолго отложить, хотя по-прежнему испытывала муки.

— Все хорошо, — прошептала она. — По-моему, я что-то растянула.

Мужчина посмотрел в сторону двери, в которую, ссутулившись, выходили последние коматозные дети.

— Знаете, а это мои ученики. Мне, пожалуй, пора. Стоит оставить их больше чем на несколько секунд, как они начинают ломать столы на дрова.

«Нет, сегодня они этого делать не будут, — гордо подумала Тесс. — Еще хорошо, если дойдут до своего класса, не потеряв сознание».

— Вы идите, — сказала она — Через минуту я приду в себя.

«Только ты уйдешь, и я съем еще несколько таблеток. У меня их много, должна же я найти сочетание, которое меня не убьет. А если убьет, значит, так и надо».

Мужчина, похоже, не хотел уходить, однако поднялся.

— Если вы уверены… Между прочим, меня зовут Джерри Ньютон. Мы не представились друг другу.

— Тесс Кин. Я бы пожала вашу руку, но не могу поднять свою. Вам пришлось бы сесть мне на колени, но в таком случае я закричала бы, потому что и это причиняет мне боль.

— Не соблазняйте меня, — сказал Джерри, потом подмигнул и ушел.

Тесс с удивлением смотрела ему вслед. Он шел походкой парня не робкого десятка. Джерри обернулся и посмотрел на нее, не удивившись тому, что она так пристально провожает его глазами. Только сейчас Тесс обратила внимание, как крепко он сбит, что тоже подействовало на нее успокаивающе. Если Макс всегда довлел над ней, глядя на нее сверху, этот мужчина, казалось, мог согреть ее, прижавшись к ней, как ребенок.