Ярослава А. - Любовь нечаянно нагрянет

Сегодня мужчина оделся в практичные джинсы, теплый серый свитер и выглядел каким-то…домашним. Едва он переступил порог, я заметила, как ему идет обычная мужская куртка, взамен опостылевшего черного пальто.

— Я продукты купил. Все как ты просила. Далеко ехать на вашу дачу?

— У нас в «Луче» небольшой участок. Там сейчас, конечно дороги замело…

— Не переживай — проедем.

Вроде бы ни чего не значащий разговор, о простых понятных вещах, а сердце колотится словно бешеное. Шурик смотрит, не отрываясь, и даже почти не моргая, заставляя меня нервно теребить рукав свитера.

Единственный минус поездки на дачу — там Новый год не встретишь в вечернем платье. Превратишься в ледышку гораздо раньше, чем начнут бить куранты. Поэтому я максимально утеплилась, надев теплые джинсы и объемную кофту, в которую можно при желании завернуться не один раз.

Тут, в заранее приготовленной для поездки коробке, завозились котята. Они уже немного подросли, и все время пытаются выбраться из теплого гнездышка. Я их понимаю — скучно сидеть в коробке, тем боле сейчас, когда глазки стали хорошо видеть.

— Это что? — с интересом вытянул шею Шурик.

— Котята, — улыбнулась я, вытаскивая из коробки своего любимца — белого драчуна, — Ты любишь животных?

— Только, когда они чьи-то, — ответил мужчина, но послушно принял из моих рук пушистый комочек.

Котенок, почуяв новый незнакомый запах, зашипел и сразу вцепился Громову в палец.

— Кусается! — засмеялся Шурик.

— А то! Ты ему понравился. Возьмешь себе?

Мужчина погладил своей большой ладонью пурхавую шерсть котейки и, поднявшись, положил его к братикам в коробку.

— Боюсь, я не умею ухаживать за животными.

— Мне кажется, ты бы отлично справился, — мягко возразила я, чувствуя приятную близость мужчины, что оперся бедром о кухонную тумбочку рядом со мной.

На мгновение наши взгляды пересеклись, и Громов как-то незаметно положим руку мне на талию.

Внезапно очень захотелось снова почувствовать волшебство его мимолетного поцелуя, но дед не был бы дедом, если не приперся в самый неудачный момент.

— И не надоело вам тут чаи гонять? Я уже упарился вас ждать!

Громов с явным сожалением отодвинулся и пошел в прихожую одеваться, а я со вздохом, игнорируя дедов возмущенный взгляд, принялась прибирать со стола.

Дача встретила нас заснеженным и очень заброшенным видом.

Деревянная калитка покосилась и не сразу поддалась — знатно завалило снегом. Шурик с легкостью перелез забор и, подручными средствами расчистив снег, открыл нам дверь.

Баб Рая, ковыляя с палочкой, но зато уже без гипса, с опаской посмотрела на неприветливые окна дачного домика и робко поинтересовалась:

— А может назад поедем…пока не поздно?

— Вот еще! — возразил дед и подхватил соседку под руку, — Сейчас печь растопим, чайку заварим, елку нарядим!

Когда дед это говорил — себя он конечно не подразумевал. Все работу свалил на Громова, а тот, с присущей ему деловитость, засучил рукава и взялся за работу.

Сначала основательно расчистил двор от снега. Да так ловко у него получилось. Не мужик, а снегоуборочная машина!

Теперь можно было беспрепятственно подойти к нашей зеленой красавице, а из образовавшихся бугров снега лепить снежную крепость!

Потом Шурик взялся за дрова и спички с твердым намерением сам, без дедовой помощи, раскочегарить печь. Николай Иванович ревниво смотрел на это действо, поджав губы. И чем лучше справлялся мужчина, тем сильнее сдвигались седые и лохматые брови деда.

Потихоньку печь стала нагреваться, а к нам возвращаться праздничное настроение.

Мы с баб Раей быстро и слаженно занялись готовкой иногда, прислушиваясь к тому, что происходит на улице.

А там было подозрительно тихо…

— Ритка, — шепнула баб Рая, — А у Иваныча тут точно нигде нет ружья припрятанного?

Я пожала плечами и выглянула в окошко — во дворе полным ходом шел процесс украшения елки. Громов уже натянул переноску, подключил в нее несколько гирлянд, а дед ходил за ним по пятам и выискивал к чему бы прикапаться. Если будить по его кирпично-насупленному лицу — придраться было не к чему.

Вскоре по домику стал витать неуловимый аромат нового года, что у многих в нашей стране ассоциируется с салатом Оливье и сладкими мандаринами.

Шурик привез с собой раскладной мангал и развел костер. Разложил на решетку уже маринованное мясо, овощи.

Я вышла во двор, чтобы полюбоваться елкой и чуть слюной не захлебнулась от аппетитных ароматов.

— Запах просто обалденный. Сам мясо мариновал? — подошла поближе, наблюдая, как Шурик ловко переворачивает шампура с баклажанами.

— Нет, — признался мужчина, — В ресторане заказал. Я не умею готовить.

— Мне казалось — все мужчины умеют готовить шашлык.

— Мне не довелось, — пожал широкими плечами он, — Когда студентом был, то самый роскошный ужин — картошка на сале. Потом работа на стройке — фастфуд из первого попавшегося ларька. Начальником стал — не по статусу.

— А в детстве? — тихо спросила я, вдруг задумавшись о том, что совершенно ничего не знаю о человеке, что стоит рядом со мной.

Мужчина несколько мгновений гипнотизировал взглядом огни новогодней елки, а после перевел взгляд на меня и произнес:

— Я родился в деревне. Жили мы не богато, но голодным я никогда не был, спасибо мама. Она у меня чудесная была. Весь дом на себе волокла и работу еще.

— Что с ней случилось? — я уже догадалась, что мать Громова умерла, иначе бы он не говорил о ней с такой болью.

— Инсульт. Оказалось, такое бывает и в сорок лет.

Поделиться своей болью и тоской оказалось естественным рядом с Ритой. Возможно, потому что только она могла быть искренна в своем сожалении, сопереживании. Ее взгляд стал очень грустным, когда он рассказал ей о своей матери. Лекс и сам не подозревал, как ему необходимо было выговориться. Такими подробностями своей жизни он не делился даже с хорошими друзьями, а Аське и дело до этого не было.

Маленькое рыжеволосое солнышко согревало его даже в моменты, когда он предавался плохим воспоминаниям и молчаливо поддерживало, нежно, но уверенно сжимая его плечо ладошкой.

Про отца он тоже рассказал и молча ждал ее неодобрения. И оно проскользнуло в печальном вздохе, но вслух девушка высказывать ее не стала. Лекс за это был ей благодарен. За такое вот молчаливое путь не понимание, но принятие.

— Мясо готово, — решил он, снимая сочный и ароматный шашлык с мангала.

Ритка перевела взгляд на часы и выразительно поиграла бровями.

— До Нового года полчаса осталось. Пошли скорее. Ты уже решил, что попросишь у деда Мороза?

Громов одной рукой схватил Рыжулю за рукав куртки, дернул на себя и, когда та подалась, прошептал, обдавая маленькое ушко теплым дыханием:

— Я свой подарок уже получил.

Приятно было наблюдать, как она вспыхнула, словно спичка, когда до нее дошел смысл слов.

— А ты? Решила? Отправила письмо деду Морозу, как послушная девочка?

Ритка лукаво стрельнула глазками.

— Свинью хочу!

— Свинью?! — расхохотался мужчина.

— Огромную и желательно полную настоящими испанскими золотыми дублонами керамическую свинью.

— Ничего себе запросики. Да вы жадина, Маргарита Васильевна!

— Я? Вранье! — почти искренне возмутилась она, — Это ты просто еще плохо знаешь деда. Вот кто настоящая жадина!

Вот так посмеиваясь и подшучивая друг на другом они ввалились в маленький теплый домик.

За столом было по-праздничному шумно. Николай Иванович на пару с бойкой баб Раей уже успели откупорить коньяк, тот что специально прихватил с собой Громов и тяпнули по паре рюмок. Градус заметено повысил настроение и жареное мясо они встретили с заразительным энтузиазмом

— Давайте скорее за стол! Скоро президент речь толкать будет!

Рыжуля посадила его на диван довольно улыбаясь упала рядом, ныряя Лексу под руку. Он легонько приобнял ее за плечо и опасливо покосился на Николая Ивановича.

Риткин дед старой закалки — может и не понять таких почти невинных объятий. Как-то не хочется начинать новый год с драки.

Наконец, настал тот миг, когда глава государства закончил свою речь и забили куранты.

— С Новым годом! — неожиданно сильным и зычным голосом радостно закричал дед, — С Новым счастьем!

Баб Рая подхватила громогласное пожелание своего соседа.

— Ура!!! Ура!!! — пробился тоненький голос Риты.

— Ура!!! — вторил ей Лекс, оказавшийся под воздействием, какой-то невыразимой эйфории.

Казалось нечто подобное он испытывал только в детстве.

Бах! Бах!

— Салют! — Ритка как ненормальная понеслась к окну, — Идите скорее смотреть!

Они все прилипли к окну, зачарованно рассматривая, как яркие огни рассекают непроглядную мглу зимней ночи.

— Как красиво…, – прошептала Ритка.

— Я тоже купил фейерверки, — вдруг вспомнил мужчина.

— Что же ты раньше молчал. Давай! Давай скорее пускать!

Толком не одевшись они выскочили на улицу.

Ритка прихлопывая ладошками от нетерпения, подпрыгивала на месте.

— Праздник к нам приходит! Праздник к нам приходит! — навевала она.

Николай Иванович, вышел на порог и скомандовал:

— Ты Шурик, главное блюди технику безопасности. Как-то не хочется, что бы моей внучке по отдельности достался — руки отдельно от туловища.

Громов распечатал упаковки с фейерверками, посвил в огороде, поджег и предусмотрительно отбежал на приличное расстояние, замерев рядом в восторженной Риткой

— Раз, два, три….