Звук эхом прокатился по зданию.

Рамсей вздохнул, облокотился о стол и опустил гудящую голову на скрещенные руки. Ее справедливый упрек задел за живое.

– Бог свидетель, Дэн, я совершенно не подумал, что ты так рискуешь! – Он выпрямился, отчего стул затрещал под тяжестью тела. – Да, но в данный момент я тебе не завидую.

Дэн оставил кресло и направился к двери. Бесшумно отворив ее, он так же тихо закрыл ее за собой.

– Она любит его, да? – проговорил в наступившей тишине Аарон.

– И давно вы пришли к столь мудрому заключению? – поинтересовался Дункан, глядя при этом прямо в лицо капитану О'Кифу.


***

За поздним ужином Рамсей продолжал терзаться муками совести. Он вспоминал свой рейд от пристани и то, что увидел по дороге. Лачуги, в которых копошились костлявые темнокожие ребятишки в отрепьях, безнадежное выражение их лиц и, хуже того, презрительные ухмылки их родителей, когда он выбирался из кареты англичанина. Тот представился главным официальным лицом на этом острове, но у Рамсея не было возможности проверить его документы. Англичанин ждал их на пристани уже в тот момент, когда «Тритон» только собирался бросить якорь.

Тело все еще побаливало. Он попытался поудобнее устроиться в низком бархатном кресле и отхлебнул глоток выдержанного бренди, не сводя глаз с дочери англичанина. Моника была довольна. Золотистые глазки то и дело постреливали из-под ресниц в его сторону. Рам медленно подмигнул и тут же поморщился, услышав визгливое хихиканье. «Ну что ж, это тоже работа, – успокаивал он себя, – проводить время с женщиной, выслушивая ее стенания по поводу того, как она соскучилась по светскому обществу и как ей не хватает здесь хороших портних». Впрочем, пока они гуляли с ней по роскошному саду, Рам между причитаний сумел получить массу полезных сведений, которые из нее просто били фонтаном. Англичанин очень скупо выделил время для общения с Рамсеем; но к его дочери это не относилось. Рам уже успел распробовать вкус ее губок и даже потрогать соблазнительные выпуклости, прикрытые, как не без удивления обнаружил он, только тонким хлопком, под которым не было ничего. «Избалованная самовлюбленная девчонка», – подумал он, наблюдая, с каким пренебрежительным превосходством она распоряжается своими слугами. Рамсея как американца это покоробило. Внезапно его мысли вернулись к Тэсс. Ее манера поддразнивать и способность легко говорить правду в лицо в сочетании с острейшим язычком не оставили бы живого места от этого британского отродья. «Было бы забавно при сем поприсутствовать», – подумал Рам. Однако Тэсс со вчерашнего вечера не показывалась из своей комнаты. Тяжело вздохнув и почувствовав, как до сих пор болит скула, Рамсей постарался сосредоточиться на том, что говорил ему англичанин.

– Я уверен, что мы найдем подходящего покупателя для вашего груза, капитан О'Киф, – проговорил Уиттингэм гнусавым голосом. – Я бы и сам с удовольствием взглянул на него, если вы будете столь добры показать мне список ваших товаров.

Он уже потирал руки, предвкушая богатую наживу. О'Киф подавил улыбку.

– Я предпочел бы начать торговлю сам, если вы не возражаете. Собрать все это было нелегко – полгода тяжелых усилий, мне придется со многими расплачиваться. Утомительная рутина, вы понимаете. – Рам драматически вздохнул, бросив взгляд на молодую женщину и посылая ей мимолетную улыбку. – Однако именно благодаря этому в последнее время мне сопутствует успех.

Англичанин недовольно нахмурился. Мерзкий самонадеянный колонист. Неблагодарный бунтовщик. При этом богатый, если судить по одежде. Перестрелять бы их всех. Господи, как же надоело править этим проклятым островом. Уиттингэм стосковался по благородству и сдержанности Лондона. Он встал, одергивая камзол, давая понять, что беседа окончена. О'Киф незамедлительно последовал его примеру.

– Как хотите, капитан. Завтра утром я пришлю к вам на борт посыльного. – Англичанину очень хотелось, чтобы эти товары перекочевали на его собственный склад.

– Не стоит беспокоиться, сэр! Вы и без того слишком много для меня сделали, к тому же я хотел бы побыстрее оформить все документы. Я сам вернусь к вам с моим квартирмейстером, скажем, завтра к полудню. Договорились?

Уиттингэм окаменел. Мало этому колонисту еще начистили морду. Неужели он сам не замечает собственной тупости?

– Боюсь, это не совсем удобно. У меня назначены деловые встречи…

– Ой, папочка, я придумала замечательное решение! – воскликнула Моника. – Пока ты будешь проводить свои деловые встречи, я постараюсь развлечь капитана, а потом ты присоединишься к нам. – Она встала, кокетливо поглядывая на обоих. – Ведь вы придете к нам на ленч, не правда ли, капитан О'Киф? – Моника капризно надула губки, крутанулась на месте, давая возможность американцу хорошенько рассмотреть ее замечательный бюст, и махнула подолом юбки ему по ногам.

«Из тебя леди, как из моей задницы, – с раздражением подумал Рамсей. – Только последний пьяница может этого не заметить».

– Что бы я делал без твоей помощи, доченька! – проговорил отец. Ему показалось, что на лице капитана появилась глуповатая ухмылка. «Девчонка может оказаться полезнее, чем любые деньги. Если О'Киф здесь застрянет, можно будет послать людей быстренько проверить его корабль и трюмы», – ухмыльнулся про себя Уиттингэм.

Напомнив себе, что нужно будет отдать распоряжение усилить охрану «Тритона», Рам согласно кивнул. Моника расплылась в довольной улыбке. Рам и не думал отказывать себе в удовольствии покувыркаться с этой шлюшкой, тем более что она сама напрашивалась. После этого, попрощавшись, он быстро покинул дом. Когда появился слуга сообщить об уходе гостя, Уиттингэм повернулся к дочери.

– Быстро в постель, девочка, и выкинь из головы все мысли о капитане. Этот наглый хвастун вряд ли доживет до завтрашнего утра.

Моника в ужасе округлила глаза и попыталась что-то сказать, но отец прикрикнул:

– В постель, кому говорят!

Она торопливо покинула комнату.

Из ниши под лестницей выскользнула фигура в темном и выросла перед Уиттингэмом.

– Мой Бог, – поперхнулся англичанин от неожиданности, – кого я вижу! – Прижимая руку к сердцу, Уиттингэм воскликнул: – Каков мошенник! Пытался надуть меня, чувствует моя старая задница!

– Осторожнее, Найджел, – заметил Филип, направляясь прямиком к бару. – Задница твоя просвечивает. – Налив себе рюмку дорогого ликера и выпив, двинулся в обратный путь. – Барахло его надо забрать. И камушки. Понял, о чем я, Найдж?

– Минуточку! Разве это он?

– Делай, что тебе говорят, Найджел, и не задавай лишних вопросов, – берясь за ручку двери, бросил через плечо Филип. – Если мне покажется, что ты слишком много стал думать, ты – покойник.


***

Рамсей выпрыгнул на ходу из кареты и растворился в темноте аллеи. Подождав, пока экипаж скроется за углом, он стал наблюдать за домом англичанина. Дверь резко открылась; прижавшись всем своим крупным телом к стене старого здания, он увидел, как на крыльце появилась мужская фигура. Мужчина вывел из-под дерева лошадь и приготовился садиться верхом. Рам напрягся и, прячась за ящиками и кучами мусора, бесшумно продвинулся вперед, чтобы получше разглядеть всадника. Мужчина вспрыгнул в седло, на секунду повернувшись к Раму в профиль, и с силой вонзил шпоры в бока несчастного животного. Капитан негромко чертыхнулся и бросился бежать, поклявшись узнать, где собирается ночевать этот ублюдок.

Глава 24

Огненный шар золотистого цвета поднялся над горизонтом, окрасив безоблачное небо в розовые, ярко-пурпурные и сиреневые тона. Выглянув в окно, Тэсс некоторое время наблюдала умиротворяющую картину, потом перевела взгляд на улицу. Она приветственно помахала охраняющим двор морякам, те ответили короткими поклонами. По дороге тянулись ослы с повозками, полными товаров. Хозяева подгоняли их кривыми прутьями. Ребятишки гонялись друг за другом по аллеям. По дворам бродили козы и цыплята, на которых никто не обращал внимания. От дурного запаха Тэсс стало нехорошо. Женщины в цветастых юбках и прозрачных блузках стояли группкой вокруг колодца в центре площади, наполняя большие кувшины. Они явно сплетничали, время от времени поглядывая в ее сторону. Тэсс улыбнулась и помахала им рукой. Они замерли, словно испугавшись, потом дружно начали приседать, неловко изображая реверансы. «Интересно, за кого они меня принимают, – подумала Тэсс, – за капитанскую жену или корабельную шлюху?»

Отвернувшись от окна, девушка окинула взглядом комнату. Скудно обставленная, она, тем не менее, выглядела чистенько и опрятно. Если бы сюда еще кондиционер да бутылку диетической «Коки» со льдом! А потом пойти искупаться в бикини, и посмотреть какой-нибудь из фильмов Пенни, и… «Ну, что еще бы тебе хотелось, – ехидно заметил внутренний голос, – чтобы все вернулось?» Тэсс ругнулась про себя: этот противный внутренний голосок чертовски надоел. Главное, она до сих пор не решила – нравится ли ей то, что отныне Дэн Александер Блэкуэлл, капитан корабля, морской пехотинец, доверенное лицо президента, должен стать всем ее миром. Черт побери, он может запросто погибнуть в ближайшем бою! И вообще люди в эту эпоху, насколько она помнит, гибли как мухи от самых пустяковых причин. А что будет, если она потеряет Дэна?

От одной этой мысли сердце больно сжалось, дыхание перехватило. Чтобы отвлечься и унять расшалившееся воображение, Тэсс снова выглянула в окно. А если все же ей удастся вернуться в будущее? Когда это может произойти? Через неделю? Через год? Или никогда? И что ее ждет там? Все эти вопросы она постоянно задавала себе с тех пор, как поняла, что очутилась в восемнадцатом столетии. Более всего Тэсс ценила свою независимость, с детских лет привыкнув сама заботиться о себе, но в 1789 году у женщин практически не было никаких шансов на самостоятельную жизнь. Мужчины были учителями, политиками, землевладельцами; женщины – гувернантками, нянечками, сиделками, полностью завися от мужчин. И хорошо, если это были отцы или мужья! Мужчины вели игру. Женщины за это платили. Все это приводило Тэсс в ярость. Она, конечно, может приспособиться к чему угодно, но какой ценой? Тэсс посмотрела на людей внизу. Все они как-то существуют, живут, любят… Что собираешься делать ты, Рэнфри? Спрятаться на ближайшую пару сотен лет?