– И наказание это будет следующим: вы останетесь в Мелверн-парке в полном одиночестве. Я запрещаю вам покидать пределы имения и приглашать сюда каких-либо гостей, включая сестру и отца. Думаю, что домашний арест послужит для вас отличным уроком.

– А вы? – робко спросила Катрин. – Вы останетесь здесь, со мной?

– Еще чего не хватало! – Джейсон презрительно повел плечами. – Я покидаю Мелверн-парк завтра утром, как только отсюда уберутся последние гости. Разумеется, я буду приезжать сюда, когда мне вздумается, но не собираюсь заранее ставить вас об этом в известность. И упаси вас Бог ослушаться моего приказа! То, что здесь произошло в памятный вечер маскарада, покажется вам тогда детской игрой по сравнению с тем, что я с вами сделаю!

Медленно допив вино, Джейсон напоследок послал Катрин взгляд, полный угрозы, и направился в свои апартаменты. В коридоре уже слышались голоса. Скоро гости соберутся в большой столовой на праздничный завтрак, и ему придется приложить немало усилий, чтобы выглядеть бодрым и любезным после бессонной ночи. Впрочем, то же самое предстояло и Катрин.

– Кстати, – насмешливо бросил граф, оборачиваясь на пороге, – сейчас вам представится прекрасная возможность в полной мере проявить свои актерские способности: разыграть роль счастливой новобрачной перед полусотней наблюдательных светских зевак! И только попробуйте дать им понять, что между нами что-то неладно!

Глава 17

– Взгляните в окно, миледи! Кажется, к нам визитер.

Отложив вышивку, Катрин поспешно подошла к окну, возле которого стояла горничная.

Эта зеленая гостиная на первом этаже, окна которой выходили на парадный двор особняка стала ее любимым местом в доме. Должно быть потому, что из ее окон так хорошо просматривалась широкая подъездная аллея. Но, увы за весь прошедший месяц по ней не проезжало ни одного экипажа.

– Ты не ошибаешься? Я ничего не вижу.

– У вас не такое острое зрение, миледи. А вот я хорошо вижу даже пыль на дороге. Кажется, это простой дорожный экипаж, без всяких гербов. Наши лорды обычно такими не пользуются.

И в самом деле вскоре на подъездной аллее показался небольшой темный кабриолет. Опомнившись, Катрин засуетилась и поспешила в свою комнату, чтобы привести себя в порядок. Она совсем перестала следить за собой, находясь в полном одиночестве, не считая слуг, в этом огромном дворце. Разве можно принимать гостей в простом домашнем платье и с такой небрежной прической?

Десять минут спустя вслед за хозяйкой в спальню поднялась горничная.

– Его светлость герцог де Сен-Реми настоятельно просит госпожу графиню принять его, – церемонно доложила служанка.

– Скажи его светлости, что я непременно приму его, только пусть он подождет в гостиной. Передай, что миледи спустится к нему, как только закончит туалет.

Крайне возбужденная, Катрин постоянно торопила горничную, укладывающую ей волосы. Подумать только, в первый раз за тридцать с лишним дней она увидит кого-то из светского общества! Внезапно подумав о Джейсоне, Катрин раздраженно нахмурилась. Как случилось, что он настолько сломил ее волю, что она подчинилась его нелепому требованию никуда не выезжать и не принимать гостей? Наверное, все дело в том, что была слишком подавлена его жестоким отношением. Но она уже знала, что с этого дня все пойдет по-другому. Сам того не подозревая, герцог де Сен-Реми своим нежданным визитом пробудил в ней желание жить полной жизнью.

Шурша складками нежно-голубого муслинового платья, Катрин весело впорхнула в гостиную. Высокий худощавый мужчина поднялся ей навстречу, склоняясь в почтительном глубоком поклоне. Затем он кончиками пальцев приподнял ладошку Катрин и, с истинно французской галантностью, коснулся ее губами.

Пока они обменивались банальными светскими любезностями, Сен-Реми внимательно изучал леди Стенфилд. Он давно отметил, что Катрин далеко до признанной красавицы, но в ней сразу чувствовалось благородное происхождение, чего так не хватало всем этим выскочкам, наводнившим Париж. И если сейчас такая женщина появится во французской столице, ее невозможно будет не заметить. Какие превосходные манеры, полный достоинства взгляд, изящная, горделивая походка! Без сомнения, прекрасной Жозефине, с ее фривольным креольским воспитанием, будет чему поучиться у дочери графа де Шатовье.

Герцог с интересом оглядел модное платье Катрин с завышенной линией талии и короткими рукавами, изящную прическу в греческом стиле, перевитую голубыми ленточками…

– А вы неплохо выглядите, леди Стенфилд… для покинутой жены, – внезапно заявил он с хитрой улыбкой, поздно осознав свою бестактность.

Нахмурившись, Катрин прервала разговор и подозрительно посмотрела на французского гостя. Его оригинальные выходки стали притчей во языцах при английском дворе, но здесь крылось что-то другое.

– Откуда вам известно, месье, что я – покинутая жена? – строго спросила она, не сводя с визитера пристального взгляда. – Не думаю, что это граф Стенфилд рассказал вам о конфликте в нашей семье.

– О миледи, разумеется, это не он! – натянуто рассмеялся Сен-Реми. – Если бы Джейсон только узнал, что я посмел высказать такое предположение вслух, боюсь, от меткого удара его шпаги меня не спасла бы даже десятилетняя дружба. Нет, сударыня, смею вас заверить, что у меня совсем иные источники информации. Но их надежность я могу вам гарантировать.

– Послушайте, Антуан, – Катрин решительно отбросила всякие церемонии, – ведь вы заявились ко мне в отсутствие графа Стенфилда не просто так. Что у вас на уме? Рассказывайте по порядку, иначе я не гарантирую, что ваш друг, Джейсон Стенфилд, не узнает о нашем разговоре.

– Хорошо, миледи. – С минуту герцог молчал, пытаясь сосредоточиться и раздумывая, как лучше приняться за дело. – Буду откровенен. В конце концов, даже если наша сделка не состоится, я могу быть уверен, что вы не станете разглашать содержание нашей беседы, как бы вы ни уверяли в обратном. У нашего братства эмигрантов есть свои негласные законы, и вы не из тех, кто способен их нарушить. Так слушайте… Помните ту историю с письмами Барраса, которые Джейсон хранил в своем потайном сейфе?

– Еще бы! – усмехнулась Катрин. – Не сомневаюсь, что вам эта история известна так же хорошо, как и мне.

– Вся, от начала до конца, – невозмутимо улыбнулся Сен-Реми. – Но, клянусь вам, я единственнмй человек, который знает ее так же хорошо, как и Стенфилд. Я имею в виду ваше участие…

– Продолжайте!

– Так вот. В настоящее время эти письма находятся у меня. – Он выразительно взглянул на нее. – Джейсон отдал мне их после той истории, разрешив использовать по своему усмотрению. И я, посоветовавшись с верными друзьями, надумал, как распорядиться ими. Я хочу передать их генералу Бонапарту.

– Что за странная мысль?

– Ничего странного, миледи. Ситуация во Франции сейчас такова, что военный переворот неизбежен – это дело нескольких месяцев или нескольких недель. Но вот кто одержит победу – это уже имеет большое значение для нас, сударыня.

– Но позвольте, Антуан, при чем же здесь генерал Бонапарт? Насколько мне известно, сейчас он находится за тысячи верст от Парижа и не может влиять на события.

– Бонапарт скоро будет в Париже! Если, конечно, английскому флоту не удастся задержать его корабли в Средиземном море. Но будем надеяться, что этого не случится. Вы удивлены? Да, правда, не часто услышишь такие смелые высказывания. Но многие из наших людей начинают трезво смотреть на развитие событий. Реставрация монархии во Франции в ближайшее время – полная утопия. Но если там установится единовластный режим, это может ускорить ее. Когда народ устанет от тирании правителя, то сам призовет короля.

– Мне ясна ваша позиция, месье де Сен-Реми. Вопрос в другом: для чего вы мне все это рассказываете? Какое отношение может иметь моя скромная персона к этим событиям?

Герцог внимательно посмотрел на Катрин и с милой улыбкой произнес:

– Вы могли бы отправиться во Францию, чтобы передать эти письма генералу Бонапарту.

– Какой вздор вы несете, герцог де Сен-Реми!

Катрин встала и прошлась по комнате, пытаясь скрыть нарастающее волнение. В последнее время она могла ожидать любого сюрприза от судьбы, но только не этого. Ну почему с такими ужасными просьбами обращаются к ней? Один раз она чуть не угодила в английскую тюрьму из-за этих злополучных писем, а теперь ей грозило не меньше, чем гильотина! Нечего сказать, веселое дело!

– Понимаю ваше негодование, миледи, – вздохнул Сен-Реми, – но, поверьте, у меня есть все основания просить помощи именно у вас. И, возможно, хорошенько подумав, вы все же согласитесь. Чем черт не шутит!

– Крайне справедливое замечание, – полная возмущения, Катрин остановилась напротив Сен-Реми. – Итак, с чего начнете? Изложите ваши основания или попробуете представить, как отреагирует граф Стенфилд на это известие? Почему бы вам самому не отправиться в Париж с этими письмами?

– Увы, сударыня, у меня нет никаких шансов приехать туда незамеченным: меня тотчас схватят. Видите ли, в чем дело, Катрин… Среди эмигрантов много смелых людей, готовых рискнуть жизнью ради восстановления монархии. Но очень немногие разделяют ту точку зрения, которую я вам только что изложил. Ведь получается, что я хочу помочь тирану…

– Значит, вы понимаете, что ваши действия вызовут недовольство в эмигрантских кругах, и хотите, чтобы об этом никто не узнал?

– Именно так, дорогая моя. Но есть и еще одна загвоздка. Тому, кто отправится во Францию, придется прожить там несколько месяцев. Ведь никто не знает точно, когда вернется Бонапарт! Но когда это случится, за ним будут строго следить. Значит, нужно будет выбрать подходящий момент. А для этого необходимо проникнуть в его дом, подружиться с мадам Жозефиной. Конечно, это будет легче сделать женщине, а не мужчине!

– Но ведь и за Жозефиной наверняка следят!