Мэдлин Хантер - Любовь не купишь

Дэвид подозревал, что Кристиана пытается превратить эту помолвку в сон, чтобы проснуться, когда вернется ее возлюбленный. Тогда она очнется и сделает вид, что ничего не было. Однако то, что он понимал эту девушку, вовсе не означало, что он склонен потакать ее иллюзиям и удовлетвориться ее безучастной покорностью.

Ему не было дела до того, что рядом стоят король и королева, что за ними наблюдает ее разгневанный брат. Это касалось только их двоих.

Он наклонился, прикоснулся к ее щеке и почувствовал, как она дрожит.

Капюшон все еще скрывал ее волосы. Он знал, что они распущены, символизируя ее невинность, – такова традиция. Он откинул капюшон. Густые черные локоны водопадом заструились по спине. Его рука скользнула за ними и обвила ее за талию.

– Посмотри на меня, Кристиана, – тихо велел он.

Черные ресницы затрепетали. Бледные веки медленно приподнялись. В двух черных озерах отразились удивление и страх.

Он наклонил голову и припал губами к ее нежным дрожащим губам.

Кристиана взглянула на шахматную доску, стоявшую на комоде между нею и Джоан, и передвинула пешку. Джоан мгновенно забрала одного из ее коней. – Ты сегодня плохо играешь, – заметила она.

Они сидели у окна спальни Изабель. Принцесса в сопровождении леди Идонии отправилась навестить подругу.

Кристиана пыталась сосредоточиться на игре и не думать о состоявшемся три дня назад обручении. Она особенно упорно гнала прочь мысли о Дэвиде де Абиндоне, однако его пронзительный взгляд и касание теплой руки все время всплывали в ее памяти, и это приводило ее в отчаяние. Он был очень добр к ней во время церемонии и обеда и, по-видимому, даже сочувствовал.

– Ты так и не рассказала мне, что чувствовала во время обручения, – сказала Джоан.

Кристиана пожала плечами:

– Да я почти ничего и не помню. Я была слишком расстроена.

Джоан тряхнула белокурыми локонами, и глаза ее блеснули.

– А поцелуй? Со стороны смотрелось замечательно. Кристиана уставилась на шахматные фигуры. Как она старалась стереть этот поцелуй из своей памяти!

Что ей сказать Джоан? Как объяснить, что только усилием воли она следила за ходом службы? Как признаться в том, что намеренно заставила мозг отключиться от происходящего, чтобы все выдержать. Разве может она поведать, что сердце ее заполнено Стивеном, уверенностью в его любви, а происходившее в церкви – всего лишь нелепый сон, который вскоре рассеется?

До того момента, как уверенная и властная рука не коснулась ее лица и не заставила очнуться, она была словно во сне. А теперь ее вернули к действительности и она поняла, что ее целуют.

Что это был за поцелуй? Сбивающий с толку. Пугающий. Долгий. Достаточно долгий для того, чтобы ясно дать понять: один из них намерен серьезно отнестись к этому обручению.

При одном воспоминании об этом ее снова захлестнула теплая волна. Она беспокойно заерзала и попыталась сосредоточиться на игре.

Да, ей вовсе не хотелось думать или говорить о том поцелуе.

– Он был достаточно приятен, – только и смогла заметить она.

Хотя бы эта часть фарса закончена. Теперь остается только дождаться Стивена.

– А тебя раньше когда-нибудь целовали? – спросила Джоан.

Кристиана и хотела бы довериться своей подруге, но Джоан слыла жуткой сплетницей. Правда, если Джоан станет сплетничать и Морван узнает о Стивене, возможно, ее брат убедит семью Перси передумать. Но она тут же устыдилась этой недостойной мысли. Ведь она не хочет, чтобы Стивен просил ее руки под угрозой меча. Да это и не понадобится.

Воспоминание о губах Стивена, прижимавшихся к ее губам, вспыхнуло в голове Кристианы. Поцелуй Дэвида был совсем другим – они стояли в церкви, перед королем и священником. И все же… Нет, она не хочет думать о том поцелуе.

– Меня целовали раньше. Откровенно говоря, мне не понравилось. Думаю, я одна из тех женщин, которым это не нравится.

На лице Джоан явственно читалась жалость.

– Он очень красив, – сказала она. – Раз тебе суждено выйти за торговца, то лучше уж за богатого и красивого.

Таково было мнение всего двора. «Бедная Кристиана. Милая девушка. Как жаль, что король решил выдать ее за простого торговца, но по крайней мере он богат и красив». Подобное сочувствие выказывают обычно искалеченному рыцарю. «Как жаль, что вы больше никогда не будете ходить, но по крайней мере вы живы».

– Знаешь, леди Элизабет делает у него покупки, – добавила Джоан как бы невзначай. – И леди Агнес, и другие.

Джоан вечно умудрялась узнавать подобные вещи. За последнюю неделю она, вероятно, собрала все возможные сведения о Дэвиде де Абиндоне. И теперь время от времени будет сообщать Кристиане подобные детали.

– Его лавка действительно великолепна. Право же, Кристиана, тебе следовало поехать с нами. Он привозит шелка из Италии и даже из самой Индии. У него есть и портные. Дамы, делающие у него покупки, дорожат им и ни на кого не променяют. Леди Агнес говорит, что серебристо-белый стиль леди Элизабет – это его идея. Странно, что ты раньше никогда не слышала о нем, если Элизабет – одна из его клиенток.

Год назад леди Элизабет, вдова, в течение нескольких месяцев находилась в близких отношениях с Морваном. Она была старше его лет на десять, но зато удивительно красива. Своеобразие ее внешности придавали рано поседевшие волосы и молочно-белая кожа. При дворе уже стали поговаривать о свадьбе, но потом Элизабет приняла предложение пожилого лорда, и ее дружба с Морваном внезапно угасла.

Уже два года Элизабет выделялась среди других своим особым стилем, подчеркивающим ее редкую красоту. Она одевалась только в белые и серебристо-серые тона. Даже ее бриллианты были в серебряной оправе.

– Изабель убеждена, что он заставит тебя работать на него, – хихикнула Джоан. – Идония говорит, что у богатых торговцев жены не работают. Но Изабель видела прислуживающих в лавках женщин и думает, что тебе это тоже грозит.

Святые угодники, да Морван скорее убьет ее, чем допустит такое!

– Твой ход, Джоан, – сказала она, решив, что пора прекращать этот разговор.

Вскоре в комнату вошел паж.

– Миледи, ваш муж в зале и требует, чтобы вы уделили ему внимание, – обратился он к Кристиане.

Она уставилась на мальчика так, словно он произнес что-то несусветное.

– Именно так он и сказал?

– Да, миледи.

– Мне вовсе не нравится такое поведение, – сказала она Джоан.

– А мне оно кажется вполне допустимым, – заявила та.

– Он пока еще не муж мне.

– Ах, Кристиана, ты же знаешь, что обручившихся часто называют мужем и женой. Ведь дело уже, можно сказать, наполовину сделано.

«Только не для меня! – хотелось закричать ей. – И он прекрасно знает это!»

Ей также совершенно не нравилось подчиняться Дэвиду де Абиндону. Когда Морван вложил ее руку в руку Дэвида, он передал ему власть над ней, но, учитывая обстоятельства, этот жест не имел смысла.

Она повернулась к пажу.

– Скажи моему будущему мужу, что я, к сожалению, не смогу сегодня принять его. Спасибо за визит, но я нездорова. Объясни ему, что у меня головная боль и головокружение.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – заметила Джоан. Гораздо важнее было, чтобы это понял Дэвид. Она уже говорила ему, что им не следует встречаться, и если он решил, что обручение что-то изменило, то сейчас поймет свою ошибку. Она не намерена больше необходимого участвовать в этом фарсе.

Спустя некоторое время дверь распахнулась и вновь появился паж, покрасневший и запыхавшийся.

– Миледи, ваш му… этот человек идет сюда.

– Сюда?!

– Да. Его провожают к вам самым длинным путем, но он скоро будет здесь.

Она в отчаянии посмотрела на Джоан.

– Ты же знала, что делаешь, – засмеялась подруга. Кристиана вскочила.

– Помоги мне. Быстрее! – Она вбежала в спальню и откинула покрывало на своей кровати. – Укрой меня и задерни портьеры. Смотри, чтобы платье не выглядывало.

– Ничего не получится, – хихикнула Джоан, укутывая Кристиану.

– Скажи ему, что я отдыхаю, и отошли его. Джоан усмехнулась и задернула портьеры. Кристиана лежала совершенно неподвижно и слушала, как, что-то напевая, ходит Джоан. Наверное, она поступает глупо, но внутренний голос подсказывал, что ей больше не следует видеть этого человека.

Затем она услышала, как он вошел в комнату.

– Мистер Дэвид! – радостно воскликнула Джоан.

– Леди Джоан. Рад видеть хотя бы вас в добром здравии. Кристиана вздохнула. Этот голос без всяких усилий со стороны его обладателя придавал особое значение самым простым словам. Очевидно, он понимает, что, сказавшись больной, она солгала. Но ведь она на это и рассчитывала. Зачем же он вынуждает ее продолжать комедию?

– Да, я действительно в добром здравии. А вы?

– Вполне сносно, миледи. Правда, в последнее время я гораздо чаще, чем обычно, выхожу из себя.

– Вы, наверное, что-нибудь не то съели.

– Вполне возможно. Мне сказали, что Кристиана больна.

– Да. Она отдыхает, Дэвид, и ее не стоит беспокоить.

– А что с ней?

– Мы все так перепугались! Когда она проснулась утром, у нее вдруг появилась слабость, головокружение, и она едва не упала. Мы уложили ее обратно в постель. Вероятно, ей придется полежать несколько дней или даже недель.

«Не переусердствуй!» – взмолилась про себя Кристиана.

– Печально, – сказал Дэвид. – К здоровью нельзя относиться легкомысленно. Пожалуй, я заплачу монахам в аббатстве, чтобы они помолились за нее.

– Мы очень обеспокоены, но, надеюсь, все обойдется. Вам непременно сообщат, когда ей станет лучше.

– Она там? Я взгляну на нее перед уходом.

– Нет, не думаю, что это будет разумно, Дэвид, – поспешно проговорила Джоан. – От света ей только хуже.

«Вот-вот», – одобрительно подумала Кристиана. Но это не помогло.

– Я быстро.

Полог вокруг кровати распахнулся, и свет залил ее.