Услышав это от человека, который советовал ей как можно скорее завести себе любовника, Пенелопа едва не лишилась дара речи. Грэм, должно быть, заметил ее замешательство. Может быть, виконт начал пробуждаться от чар, которые наложила на него злая колдунья? Может быть, чудовища превращаются в прекрасных принцев не в одночасье, а постепенно?

Чтобы прийти в себя, Пенелопа прибегла к испытанному способу – юмору.

– В таком случае мне придется избегать cita общества все лето или страдать от невыносимой жары. Что вы посоветуете мне, милорд?

Грэм протянул руку и засунул шарфик подальше за верхний край ее лифа.

– Так как такому наглецу, как Гай, бесполезно запрещать переступать порог нашего дома, я оставляю выбор за вами, полагаясь на ваш здравый смысл.

– Вы слишком добры ко мне, – язвительным тоном парировала Пенелопа, но в ее сарказме не было ни недовольства, ни обиды.

Сдержав данное баронету обещание, Грэм на следующий же день привез Пенелопу к Риардонам. Увидев подругу, Долли с радостным криком бросилась обнимать ее. Ей хотелось увести Пенелопу в другую комнату и посекретничать с ней, но мать воспротивилась этому. Вместо этого леди Риардон проводила Тревельянов в сад, где собрались другие гости и члены семьи.

Грэм и лорд Риардон, старший брат Долли, разговорились на важную для них тему, касающуюся состояния моста, который связывал их имения. Чарлзу Деверу этот разговор показался слишком скучным, и он подошел к дамам. Гамильтон куда-то уехал, но Долли сказала, что он обещал скоро заглянуть к ним снова.

Пенелопа внимательно наблюдала за достопочтенным Чарлзом Девером. По ее мнению, он не был столь обаятелен, как Гай. Его выразительное запоминающееся лицо портила ядовитая усмешка Слушая его замечания, Пенелопа пришла к выводу, что Девер обладал цепким умом и практической сметкой, но был лишен чуткости и такта. Беседуя с Долли, он очаровал девушку тем, что внимательно выслушивал ее мнение, как будто оно имело для него особое значение. А потом, когда в поле его зрения попал новый объект, на котором он мог проверить силу своего обаяния и остроумия, Девер вдруг сразу же забыл о существовании своей собеседницы.

Пенелопа старалась уклониться от разговоров о состоянии здоровья мужа и целях пребывания в Англии Чедуэлла, хотя Девер упорно расспрашивал ее об этом. Виконтесса не хотела казаться невежливой, но, с другой стороны, у нее не было свойственного Долли стремления производить на мужчин приятное впечатление, поэтому она попросила его обратиться со своими вопросами непосредственно к Грэму. Когда ее односложные ответы надоели Деверу, он переключил внимание на леди Риардон, и они заговорили об Артуре.

Как только разговор зашел о сыне леди Риардон, Грэм подошел к ним и встал рядом. В этот момент дворецкий доложил о прибытии сэра Гамильтона. Поздоровавшись с присутствующими, Персиваль осведомился о здоровье Артура.

Искоса взглянув на мужа, Пенелопа заметила, что он как будто ушел в себя. Может быть, он переутомился и у него разболелась нога? Взяв Грэма за руку, она переплела свои пальцы с его и посмотрела на мужа вопросительно. Грэм сжал руку жены, но даже не повернул головы в ее сторону.

Родные Артура рассказали о его безрассудной храбрости, о том, как он вступил в армию и служил там под чужим именем. Стараясь не смотреть на Грэма, Гай задавал наводящие вопросы, ответы на которые прекрасно знал. Девер не сводил глаз с Грэма, внимательно наблюдая за его реакцией.

Пенелопа поняла, что эти трое мужчин что-то скрывают. Их и, возможно, Артура связывала какая-то тайна. Пенелопа сомневалась в том, что ей удастся разговорить кого-либо из них и что-то узнать. Таинственность, постоянно окружавшая Грэма, пугала ее. Ей подчас казалось, что она стоит на краю пропасти. Почему муж ничего ей о себе не рассказывает?

В конце концов Риардоны предложили Грэму подняться в комнаты Артура и навестить его. Гай и Девер уже ходили проведать больного, и теперь очередь была за Тревельяном. Пенелопа ощутила, как напряглась рука мужа. Он так сильно стиснул ее пальцы, что чуть не сломал их, однако лицо его оставалось непроницаемым, на нем не отразилось ни гнева, ни душевного волнения. Виконт учтиво поклонился леди Риардон:

– Мне кажется, мой внешний вид не сможет утешить или ободрить раненого. Я зайду к нему позже, когда он окрепнет...

– Не будьте таким упрямцем, Тревельян. Ваш внешний вид может шокировать только тех, кто с вами не знаком. Нам же кажется, что вы почти не изменились. Что же касается Артура, то, держу пари, на войне он видел и не такое, – сказал сэр Генри Риардон, прямолинейность которого часто обескураживала окружающих.

Грэм сдался, хотя на его скулах заходили желваки. Извинившись, он направился вслед за Генри в дом. Разговор между тем продолжался.

– Артур боготворит Грэма, – прошептала Долли, обращаясь к Пенелопе.

– Генри почти на десять лет старше Артура, – сказала леди Риардон. – Он был уже женат и имел детей, когда Артур вернулся домой, получив образование. Но Гай и Грэм пользовались известностью в городе и стали кумирами для моего младшего сына. Помню, как я наблюдала за ними на рождественском балу. Мне казалось, что я никогда в жизни rie видела таких красивых молодых людей! Девушки провожали их восторженными взглядами.

– Гамильтон все еще не женат, – с улыбкой напомнила Пенелопа, стараясь придать разговору более непринужденный, легкий характер.

– О, мне не на что рассчитывать, – заявила Долли. – Гай считает меня глупой гусыней и постоянно придирается ко мне. Он все время ругает меня так, будто является одним из моих братьев.

Пенелопа улыбнулась, удивляясь слепоте, Долли:

– Это вы относитесь к мужчинам словно к своим старшим братьям. Думаю, что именно поэтому у вас много поклонников. Им легко общаться с вами. Но такой человек, как баронет, не привык к подобному отношению. Он считает себя слишком старым для вас.

– Старым?! – изумленно воскликнула Долли, забыв, что она не одна здесь. Все присутствующие повернулись к ней.

Долли покраснела, увидев, что Гай смотрит на нее, насмешливо приподняв бровь.

– Мы говорим о вине, – пробормотала Долли. – Виконтесса рассказала мне, что в подвале Грэма хранится очень старое вино!

Гай бросил подозрительный взгляд на Пенелопу, у которой от сдерживаемого смеха дрожали уголки губ.

– Долли только что объяснила мне, что вино с годами становится лучше, – промолвила она. – *-Из ее слов я поняла, что вы и виконт являетесь чем-то вроде хорошей мадеры.

Смех Гая и возмущенные возгласы леди Риардон помешали подругам продолжить разговор. Заметив, что муж долго отсутствует, Пенелопа начала беспокоиться.

И для беспокойства у нее были все основания. Оставшись наедине с лежавшим в постели Артуром, Грэм молча, с холодным презрением долго смотрел на него. Когда-то он знал Артура безусым юнцом, но с тех пор тот повзрослел и очень возмужал, но, судя по выражению его лица, Артур так и не стал с годами более разумным или мудрым. Под пристальным взглядом Грэма загоревшее под испанским солнцем лицо Артура приняло суровое выражение.

– Все эти годы я считал, что ты погиб. Хотя я должен был, черт возьми, знать, что гордость не позволит тебе умереть такой жалкой смертью. Я постоянно ждал, что твой призрак явится мне, но ты пришел сам, собственной персоной, – сказал Артур и закашлялся так, как будто у него перехватило дыхание.

Белая повязка на его голове резко контрастировала с загорелым здоровым цветом лица. До прихода Грэма он, очевидно, читал: на покрывале лежала книга.

– Кроме призрака Мэрили, тебя привидения никогда не потревожат! Я предпочитаю земные способы мести, – заявил Грэм, опершись на трость и не сводя глаз со своего врага, который когда-то был его юным другом.

– Прекрасно, – с усмешкой сказал Артур. – У тебя один глаз, у меня одна нога. Поединок будет честным. Ты пришлешь ко мне своих секундантов?

– Если ты хочешь этого. Но я не тороплю тебя. Мы можем отложить на некоторое время наш поединок. У меня было пять лет, чтобы выздороветь и встать на ноги. Тебе понадобится меньше времени, чтобы поправиться. Не забывай об одном: тебе не удастся от меня скрыться.

Артур сжал кулаки, и его лицо помрачнело.

– Насколько я понял, ты не принимаешь никаких объяснений, не так ли?

– Прибереги их для Мэрили, которую ты, встретишь на том свете, а может быть, и раньше. Когда я смотрю на тебя, то слышу ее крики.

Выражение ненависти и ожесточенности на лице Грэма говорило о том, что слушать он ничего не намерен. Вздохнув, Артур махнул рукой, соглашаясь с Грэмом:

– Ты прав. Никакими словами не оправдать то, что произошло той роковой ночью. Присылай своих секундантов, когда будешь готов к поединку.

– Я рад, что у возничего еще сохранилась капля чести, – сказал Грэм и вышел из комнаты.

Глава 21

Не подозревая, что над ее головой сгустились черные-тучи, Пенелопа наслаждалась жизнью в отремонтированном доме. В садах и огородах здесь произрастали всевозможные фрукты и овощи, местные крестьяне были хорошо расположены к ней, неподалеку от нее жили друзья. Кроме того, Пенелопу радовала возможность ездить по окрестностям верхом, без экипажа и армии лакеев.

Грэм видел, как Пенелопа, оставив свою былую чопорность, превратилась в живую счастливую женщину. Он, несомненно, радовался бы этому, если бы не одно обстоятельство. Грэма беспокоило то, что с некоторых пор Гамильтон и Девер стали частыми гостями в его сельском доме. Тревельяна задевало за живое то, что Пенелопа стала посещать Артура Риардона, который все еще не вставал с постели. Правда, виконтесса входила в комнату раненого только в сопровождении Долли, тем не менее эти визиты были Грэму неприятны. У него было такое чувство, будто его уже давно затянувшиеся раны, вновь открывшись, кровоточили. Казалось, любой сосед имел право быть интересен его жене, кроме него самого. Эта мысль терзала его душу. Поскольку Пенелопа считала Гамильтона, Девера и Артура Риардона его друзьями, он не мог запретить ей видеться с ними. Отказать этим людям от дома означало бы выдать себя с головой. Виконт понимал, что сам себя загнал в ловушку.