- Ничего себе, всё! Ты так спокойно об этом говоришь, как будто каждый день миллионерчиков цепляешь! А всё скромницей прикидываешься. А сама вон чего - раз! – и нового босса в оборот. Молодец! А я уж думала ты от своего Тимофея ни на шаг. А тут такое! Не уж-то послала, наконец, иждивенца на три весёлых буковки?

-  Ян, перестань! Он не иждивенец, а человек искусства! Просто мы поссорились, и я его выгнала, но это не делает его чудовищем.

- Да неужели?! Наконец-то! По мне так давно пора! Как пиявка к тебе присосался и жил в своё удовольствие... Человек искусства, тоже мне!

- Ян, ну я же его любила… Пусть он и дурак. Да и три года вместе - это же не парочка недель случайного романа. Сама понимаешь.

- Да чего ты там любила! – фыркнула Янка. - Не в обиду, Ленусь, но ты просто за первого кто тебя по головке погладил, уцепилась. Вот и вся твоя любовь. Тупо благодарность! Как говорится – на безрыбье и рак рыба. А были бы родители у тебя живы, то не связалась бы с этим проходимцем, вот уж поверь мне!

- Может, конечно, и так, но кроме него у меня никого нет и... – И вдруг осеклась. Опомнилась! Ой, ё! Сама иду наперекосяк легенде о неземной любви с господином Черненко! - В смысле – не было, никого раньше. Пока Пашку не встретила.

- Пашку... – хихикнула в кулачок Янка. – Для всех Павел Григорьевич, а она – Пашка, ишь ты... – И перешла на заговорщический шёпот: - А вообще как он тебе? Хорош в постели? Лучше, чем Тимка?

А мне и рассказать-то нечего. Если только о сумасшествии, что мы с Пашкой творили уже второй вечер подряд... И ведь хотелось бы поделиться этим с подругой, особенно тем, как это сложно – сдержать себя и не показать, как безумно возбуждают подобные игрища, но...

- Ян, я не стану рассказывать такие подробности. Прости.

- Ну, Лену-у-усь... Ну не вре-е-едничай, – ныла Яна. – Это ж не пацан с улицы, а всё-таки наш босс! Ну хоть намекни, Лену-у-усь. Я аж чешусь вся от любопытства!

- Нет, Ян! Могу только заверить, что у нас всё отлично. Устроит? – деланно засмеялась я при виде обиженной Янкиной физиономии и умоляющих глаз.

- А, вот ты значит как, - притворно надула та губы. – Ну, ничего, я подожду. Сама потом будешь за мной бегать, когда не сможешь в себе всё удержать. Думаешь, я не знаю, как это бывает? Ещё как знаю!

И Яна была права. Со мной так и было. Обычно я долго переживала всё в одиночку, и плохое и хорошее. А потом, когда наполнялась доверху, бежала и вываливала всё единственной подруге. Хотя и терпела до последнего, стараясь не нагружать её своими проблемами. Вот только теперь у меня был пункт жирным шрифтом в соглашении... Да и отношения своего к Пашке я не понимала. А если честно – боялась его, чувствуя, как оно упрямо выскальзывает из-под моего контроля.

- И кстати, хочу сказать тебе по секрету, - понизила голос Янка, - Лилька походу на тебя зуб точит. Угу... Да-да-да! Может, даже, она сама имеет виды на сыночка Григория Андреевича? Не знаю пока точно. Но выясню!

- С чего ты это взяла? – фыркнула я. - Опять сплетни по этажам собираешь?

- А с того и взяла! – обиженно надулась Янка. - Лилька уже нескольких человек к себе вызывала и расспрашивала про тебя. А потом ещё и бумажку о неразглашении подсунула. И если кто пикнет о её расспросиках - сразу вылетит с работы! Так что всё серьёзно, подруга. Вот сама и думай, что у неё на уме.

- И тебя вызывала?

- А то! И уж я ей так там такого наговорила, даже не сомневайся! Не люблю, когда на чужих мужиков зарятся. Я ей так расписала вашу неземную любовь, что она теперь думает, что вы с Павлом Григорьевичем только и делаете, что по углам обжимаетесь и записочки друг другу с этажа на этаж отправляете.

- Какие записочки, Ян? – прыснула я со смеху. – Двадцать первый век. Вайбер, вотсап, соцсети...

- Во-во. Ты такая же скучная, как Лилька! Она тоже удивилась. А это ведь романтика, Ленусь! Эпистолярный жанр! Бумага! Строки, выведенные любимой рукой... Блин. Хоть бы мне кто записочку написал, а? – И тут же, отбросив напускную печаль, подмигнула: - Уж я ей расписала! Теперь Лилька тоже о записочках мечтает, вот прям клянусь!

- Ну и отлично. Молодец, Ян! – искренне обрадовалась я.

- Вот видишь, я всё для тебя, ты... Могу и обидеться. Так что, если передумаешь, знаешь, где меня найти! – хихикнула напоследок Янка и оставила меня в кабинете.

Глава 11.2

***

Я и подумать не могла, что сплетни разносятся с такой молниеносной скоростью! Интересно, не сам ли Пашка разнёс их по офису? Ну а что, стратегия вполне в его духе.

Уже к обеду едва ли не весь офис гудел о том, что у босса новая девушка, и что эта девушка работает в компании... Ловила на себе любопытные, а иногда и откровенно завистливые взгляды коллег. Даже в моём собственном отделе наблюдались подозрительные шушуканья за спиной и красноречивое молчание, стоило мне только зайти в общий кабинет. И хотя все старательно делали вид, что ничего не происходит, но я-то ощущала витающее в воздухе напряжение!

А с другой стороны – ну а что ещё они могли подумать?

Сначала девчонка с улицы становится любимицей босса-отца, прыгает по карьерной лестнице, а потом  за считанные дни и босса-сына охмуряет... Вся моя наработанная годами репутация приличной девушки полетела к чертям!  В один день! И почему я не подумала раньше, как это будет выглядеть со стороны?!

Теперь, вместо доброжелательных кивков и искренних вопросов «Как дела?», я встречалась с ухмылками и откровенной брезгливостью. Обидно до чёртиков!

Хотя некоторые особо ушлые сотрудники наоборот внезапно стали проявлять излишний интерес к моей персоне, назойливо набиваясь в друзья. Похоже, решили, что я подскажу самый короткий путь к вершине карьерной лестницы или замолвлю словечко перед господином Черненко. От этих мыслей становилось особенно противно.

Целый день меня кидало из стороны в сторону. Пару раз даже возникало желание уволиться. Я просто не могла понять, как в один момент дружелюбный коллектив мог превратиться в змеиное гнездо, где каждый второй мечтает ужалить побольнее.

Вдобавок ко всему, Пашка словно с цепи сорвался. Вызывал меня к себе в кабинет чуть ли не каждые полчаса. А в перерывах сам забегал ко мне. Чего хотел? Да собственно ничего. «Я просто создаю видимость отношений» - это он так сказал...

И если честно – это задевало. Я чувствовала себя разменной монеткой, и каждый раз, когда видела рабовладельца, испытывала странный чудовищный стресс: сначала, при виде его лучистых голубых глаз всё внутри у меня окутывалось теплом, а в следующее же мгновение просыпалась гордость, и я  словно падала в чан с ледяной водой реальности. Я просто средство достижения цели, а он – мой рабовладелец. Хотя нет. Арендатор, вот он кто! А я – игрушка напрокат. И от понимания этого иногда даже в носу свербело...

Вот так мы и сидели в одном кабинете – то в его, то в моём - и при этом даже не разговаривали. Иногда я, стоило только неожиданно оторваться от дел, ловила на себе его взгляды, но он тут же отводил глаза, и я не понимала, что происходит в его хитрющей башке.

А когда он пару раз специально взлохмачивал волосы, застёгивал сикось-накось пуговицы рубашки, делал десяток-другой отжиманий и только после этого, запыхавшийся и взмокший, подмигнув на прощание, выходил из моего кабинета – мне хотелось кинуться вдогонку и расцарапать его наглую рожу...


***

В таком режиме мы «проработали» весь четверг и пятницу. И, что удивительно, параллельно с этим прекратились вдруг наши вечерние дурачества. В четверг Пашка просто сидел на балконе, общаясь с кем-то по скайпу на английском – я не слышала и не видела с кем, Пашка был в наушниках. А в пятницу вообще дал мне собраться ко сну и улечься самостоятельно, находясь при этом в гостиной на первом этаже. И я даже не помню, когда он вернулся – уснула.

Это ещё больше подчёркивало деловой характер наших отношений, и я уже даже не могла гарантировать, что смогу правдоподобно изображать любовь, когда у самой на душе кошки скребут.


- Паш, ты как хочешь, а я так больше не могу, - завела я неприятный разговор, когда ехали домой в пятницу. - Надо как-то упорядочить наши с тобой, так называемые, офисные свидания. Невозможно же работать! Ты меня отвлекаешь.

- Я уже говорил - ты вообще можешь не работать, - мельком глянув на меня, устало ответил Пашка. – Сейчас твоя основная задача лежит за пределами отдела статистики. Не забывай об этом.

- С тобой забудешь, - сухо ответила я и отвернулась к окну.

- Мм, - вскинул он брови. – То есть, дело не в работе, да? А что не так? Лен... – легонько пихнул меня в плечо, - колись, давай.

- Да что вы, Павел Григорьевич, всё отлично! Кроме, разве, того, что все, от нижнего звена до руководящего состава считают меня твоей подстилкой. Не девушкой, Паш, не невестой и не возлюбленной, а подстилкой. Карьеристкой, раздвинувшей ноги. И если бы я заранее знала, что так будет – я бы лучше в тюрьму села за твой долбанный мопед.

Он как-то странно посмотрел на меня, а потом долго молчал.

- Я бы оставил тебя дома, Лен, - наконец отозвался он, - но, во-первых, ты сама отказалась от этого, а во-вторых теперь ты действительно нужна мне в компании. Мутные делишки у вас там творятся. Но пока не пойму в чём дело.

- Да ты что? Кто-то распустил гнусные сплетни и про господина Черненко тоже? – зло намекнула я ему, но он только усмехнулся, внимательно глядя по зеркалам:


- Сплетни ваши меня совершенно не колышут, даже странно, что ты на них так остро реагируешь. Я про другое, - глянул на меня. Серьёзный такой, брови в кучу. Видно, что не шутит. – Ощущение, что компанию кто-то крупно имеет. На регулярной основе и давно. Бухгалтерия правленая, контрагенты правленые, схемы связи с трастами правленые... Я сначала не понял, зачем папане все эти архивы и программные навороты нужны были, а теперь догнал, что система-то классная, всё может отследить и учесть, вот только во всей огромной корпорации ею нихера никто пользоваться не умеет. Или не хочет уметь. Сознательно. – Помолчал. – И Макаров этот, который бывший папашкин, а теперь Лилькин зам... Мутный тип какой-то. Я в самой-то бухгалтерии ни черта не понимаю, но вижу нестыковки и битые коды в системе.