Франсуа Раж недовольно поморщился. Сегодня ему предстоял не самый приятный визит в местное отделение полиции в качестве свидетеля по делу об убийстве его бывшей коллеги Арины Фёдоровой. Формальность, конечно, но всё равно как-то не по себе, да и времени жалко. Вместо того, чтобы спокойно пообедать где-нибудь в окрестном ресторане, придётся довольствоваться быстрым перекусом на работе.

Во дворе, где располагалось отделение полиции, шёл ремонт. На последнем этаже одиноко висела «люлька», перепачканные маляры, занимавшиеся ремонтом здания, устроили во дворе перекур. Проходя, Франсуа даже закашлялся от дыма крепких папирос. Недалеко от входа в отделение стоял красный «Майбах». Франсуа видел такую машину только один раз – на автомобильной выставке в Биаррице.

«Хорошо, однако, местным полицейским живётся, – завистливо подумал Франсуа, – такую машину на зарплату вряд ли купишь, по всей видимости, коррупция здесь процветает буйным цветом».

Вздохнув, он зашёл в обшарпанное здание и обратился в окошечко, отделённое от посетителей железной решёткой.

Несмотря на то, что русский язык Ража был почти безупречен, сонный дежурный долго не мог понять, по какому вопросу и к кому пришёл иностранец, требуя повестку, и, наконец, поняв суть проблемы, отправил его на последний этаж здания. Пока Раж уныло поднимался по лестнице, дежурный принялся кому-то звонить.

В указанном кабинете за столом, заваленным папками с делами, сидел хмурый невыспавшийся следователь. Шторы на окнах были задёрнуты, поэтому в помещении было достаточно темно. На потолке зияла дыра от люстры – видимо, ремонт коснулся и самих кабинетов. Следователь быстро поздоровался с Ражем и направился к двери.

– Я на минутку выйду, а вы пока напишите, что можете сообщить по поводу убийства Арины Фёдоровой. Темновато тут у нас, конечно, да сами понимаете, в кои-то веки стали ремонт делать – шторы я закрыл, потому что маляры в люльке как архангелы какие-то в окне порхали. Но, если вам темно, откройте.

Ничего не заподозривший Раж кивнул, взял бумагу и, начав писать, понял, что у него заболят глаза при таком освещении, а, вернее, при полном его отсутствии.

Подойдя к окну, он отдёрнул шторы и замер: прямо перед ним в ремонтной люльке стояла… Арина Фёдорова. Вернее, это был, конечно же, её призрак, потому что сама Фёдорова уже давно кормила червей на одном из городских кладбищ. Он сам видел, как её отпевали. Раж похолодел. Арина была жуткого синюшного цвета, как собственно и должна выглядеть покойница. В левом верхнем углу груди, в районе сердца, на белой Арининой рубашке запеклось кровавое пятно от выстрела киллера.

Призрак в люльке зашевелился и заговорил по-французски.

Через открытую форточку оцепеневший Раж слышал каждое слово.

– Зачем ты так со мной, Франсуа? Я же тебе ничего плохого не делала. Мы могли бы договориться. А ты киллера нанял. Не по-мужски поступил. Не умеешь ты проигрывать, Раж!

Призрак потянулся к окошку с явным намерением его открыть.

Франсуа закричал как бешеный. В кабинете тотчас же появились выходивший на минуту следователь и ещё два человека в форме.

– Ну-ка, гражданин хороший, пишите всё как есть по порядку, а если на русском не сможете, мы переводчика из вашего же центра позовём!

В то время пока находящийся в состоянии, близком к истерике, француз писал чистосердечное признание, Арина благополучно спустилась вниз, сняв макияж, переоделась и вышла во двор, не забыв поблагодарить бдительного дежурного, предупредившего о приходе Ража.

В автомобиле её ждали водитель и заехавший за ней сегодня утром Петя. Эту ночь Арина провела в роскошном пентхаузе с видом на Неву, который арендовал для неё Михайлов. После приезда в Россию их дороги разошлись: Михайлов улетел в Москву, а Арина осталась в Петербурге.

– Арина, как всё прошло? – коротко спросил Петя. – Под тяжестью неопровержимых улик у подозреваемого не выдержали нервы? – сказал он, усмехнувшись. – Мне отдано распоряжение отвезти тебя на набережную к причалу у Эрмитажа.

– На набережную? Но зачем? Я хочу сейчас поехать в квартиру, которую я снимала до отъезда.

– Видимо, до неё лучше добраться водным путём, – пожал плечами Петя.

– Что за глупости! – возмутилась Арина. – Высадите меня, я на метро поеду.

– Арина, я не могу, мне Сергеич голову снимет.

– Так это его распоряжение?

– Ну не Султана Сулеймана же!

«Значит, всё-таки чадру на голову и в воду!» – вжавшись от ужаса в кожаное сиденье «Майбаха», подумала Арина.

– Можно мне позвонить или сообщение отправить? – робко спросила она.

– Кому? Зачем? Ну, наверное, можно.

Арина быстро достала многострадальный телефон, который Михайлов чудом не выбросил после неприятного инцидента в Стамбуле, и набрала несколько смсок.

– Ещё увидимся, Арина! – Петя помог ей выйти из машины и пересел на место рядом с водителем. «Майбах» уехал, разогнав группку испуганных воробьёв на близстоящих скамейках.


Набережная у Эрмитажа была пустынна. Из громкоговорителя слышалась песня «Осенние листья» в исполнении Далиды.

«Что-то рановато вы про осень, ребята», – подумала Арина. Вдруг звучание мелодии прекратилось, и Арина неожиданно услышала: «Фёдорова Арина Сергеевна, подойдите, пожалуйста, ко второму причалу!» У причала пожилой мужчина в морской форме попросил её пройти внутрь небольшого помещения, где вручил ей гидрокостюм.

«Господи, ну не день, а съёмки в сериале!» – подумала Арина, уже ничему не удивляясь, залезая в резиновые шорты и положив свою одежду в маленький рюкзачок.

Прямо по курсу к пристани приближался аквабайк. У Арины не было никаких сомнений о личности его водителя. Конечно, за рулём был Сергей Михайлов.

– Привет, Арина, – сказал он просто, – залезай, прокатимся.

Арина слишком устала, чтобы сопротивляться, поэтому послушно села сзади, приготовившись к фонтану брызг.

Как ни странно, брызг было совсем не много, видимо, это было связано с техническими параметрами гидроцикла. Фантастические ощущения заставили Арину по-новому взглянуть на привычные пейзажи гранитных набережных. Аквабайк сделал несколько кругов по Неве и остановился у одного из равелинов Петропавловской крепости.

Михайлов жестом пригласил Арину выйти на бревенчатые мостки.

– Я надеюсь, у тебя всё в порядке? – спросил он. – Я старался тебя не обрызгать.

– Да у меня всё в порядке, и я не забрызгана, просто очень устала после исполнения главной роли в спектакле по сценарию Сергея Михайлова, – сказала Арина, не понимая, в каком миллиардер настроении и что от него ожидать.

– Мышеловка захлопнулась! – удовлетворенно констатировал олигарх. – Как я и предполагал.

– Да, ты всё здорово рассчитал, – подтвердила Арина. – Видел бы ты лицо Ража, когда я попыталась открыть окно!

– Ну, я же этот сыр-бор начал, сделав тебе на день рождения подарок, поэтому я и должен был окончательно решить проблему с твоим бывшим директором. Надеюсь, теперь его вышлют из страны и навсегда закроют въезд в Россию.

– Я собственно тоже этого желаю, – заявила Арина. – А почему мы здесь? Мы кого-то ждём? Здесь с кем-то назначена встреча? Я хочу вернуться в свою съёмную квартиру, я там уже очень давно не была. И почему ты на аквабайке, а не, скажем, на твоей знаменитой яхте? Я, кроме неё, все твои игрушки видела, и самолёты, и «Майбах».

– Яхту в акваторию Невы не пустят, она слишком большая, под мостами может не пройти. Как-нибудь потом прокачу. Нет никакой встречи, просто я очень люблю это место у вас в городе. Отсюда такой потрясающий вид открывается. Знаешь, Арина, я коренной москвич, но если бы мне пришлось выбирать снова, где родиться…

– Только не говори, что ты бы родился в Петербурге! – воскликнула Арина. – Ты родился бы в Вашингтоне!

– Почему в Вашингтоне? – недоуменно спросил Михайлов.

– Потому что губернатором Московской области ты вряд ли станешь, уж извини, читала твою программу, я и то бы лучше написала, да, да, не улыбайся! А вот мэром Вашингтона ты вполне мог бы стать, тебя там все любят, насколько я понимаю, там живёт твой хороший друг, всё время его фамилию забываю, известный рок-музыкант. – Михайлов кивнул в знак согласия. – По версии какой-то газеты, ты вообще мечта всех американских домохозяек… Как там в стихотворении, которое тебе посвятили:

Ты покорил Олимп высокий.

Ты превзошёл врагов умом.

И Вашингтон тебя далёкий,

Зовёт в тумане голубом.[16]

– И тем не менее, я хотел бы родиться в Санкт-Петербурге. Мне кажется, что в прошлой жизни я был одним из декабристов.

– Так мы поэтому сюда приплыли? Здесь как раз декабристов и казнили в кронверке.

– Правда? Я не знал, – протянул удивлённо Михайлов.

– Про декабристов, помню, у Некрасова ещё в школе учили:

По-русски меня офицер обругал,

Внизу ожидавший в тревоге,

А сверху мне муж по-французски сказал:

«Увидимся, Маша, – в остроге!..»

– Вот именно, – как-то неопределённо сказал Михайлов, – в остроге. Интересно, а ты бы поехала за мной в ссылку? – тихо добавил он.

– Я что-то пропустила? – поинтересовалась девушка, хлопая ресницами. – Ты теперь у нас опальный олигарх? О, да. Я бы поехала за тобой в Сибирь и испортила бы тебе всю ссылку, – захохотала Арина. – Куда в ссылку-то ехать? Видимо, туда, где у тебя недвижимость, – в Швейцарию или Малайзию, так что ли? Или на виллу в Ниццу? А может быть, в Канаду или в Америку, где спортсмены твои тренируются?

Не говоря ни слова, Михайлов неожиданно крепко обнял Арину. Так они долго стояли, обнявшись, словно после долгой разлуки.

– Арина, – наконец, заговорил Сергей. – Я очень сильно люблю тебя и больше всего на свете боюсь тебя потерять. Признаюсь, что сначала я испытывал к тебе просто сильное физическое влечение, но это ничто по сравнению с влечением души. Мне будет очень больно, если ты меня обманешь или предашь.